Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 52

Да, это было надёжней. Было бы. Но вот незадача — слухи о мальканке в доме та Дирвила уже пошли гулять по Цитадели. А значит, нет времени на проверку.

Разве только оставалось предусмотреть все варианты событий и максимально защитить «Каракатицу» от возможных нападений.

Поставить своих людей где только можно. Оставить экипаж через квартал от крыльца…

Мальчишку-наблюдателя на крышу…

Да полно, никто не знает о встрече, кроме тех, кто в ней будет участвовать. Наблюдателей можно стряхнуть по дороге, меняя экипажи и устроив пару-тройку обманных ходов…

Вот потому-то и нужно выехать раньше. К сожалению, просто теперь уже не будет — решение принято, отступать…

Отступать теперь уже точно поздно.

Понятно, что всех врагов сосчитать ему пока не удалось и вряд ли удастся, а как только Темершана Итвена будет представлена обществу, сразу проявят себя новые враги. Права она была тогда, в лесной избушке, когда говорила, что её могут узнать те, кто участвовал в штурме и последовавших за ним издевательствах над пленными. Могут узнать, и либо — попытаться довершить начатое десять лет назад, либо — избавиться от неё, как от потенциальной угрозы.

И это тоже предстояло крепко обдумать, может даже обсудить с теми, в чьей верности сомневаться не приходится — с та Дирвилом, с Гун-хе… с немногими другими верными людьми…

Шеддерик ещё раз просмотрел бумаги. Вытянул из стопки конверт, подписанный лично Гун-хе.

Конверт был тощим, но возможно, именно он станет важным аргументом на предстоящей встрече. А может быть — окажется пустышкой. Донос, дрянной карандашный портрет, отчёт об одном дне наблюдений.

Кажется, больше ничего узнать из этих записей уже не удастся. Засунув конверт за голенище сапога, он забрал со стола свечку и мелко порвал оставшиеся листы. Отнёс обрывки к пустому камину и поджёг. Отряхнул ладони. Ну что ж… видимо, придётся отвлечь благородных чеор от увлекательного занятия — выбора фасонов и тканей для будущих нарядов. До полуночи ещё достаточно времени, но это время понадобится всё без остатка, чтобы подготовить встречу.

Шеддерик попросил служанку передать благородной чеоре та Сиверс, что он её ожидает.

Был почти уверен, что ждать придётся не менее четверти часа, однако ошибся. Темершана вошла через минуту — ей понадобилось ровно столько времени, чтобы спокойным шагом преодолеть расстояние от своей комнаты до облюбованной им гостиной.

На ней было другое платье — не то, широкое, утянутое в боках шнурками, которым её одарила Тильва.

Зелёное, кажется, бархатное, с широким подолом — это платье выглядело намного богаче, но дело даже не в этом.

Она уложила волосы в высокую причёску, так что стала видна стройная шея. И это проклятое платье куда лучше подчёркивало и талию, и красивую высокую грудь…

— Что-то не так? — быстро спросила Темери. — Здравствуйте, благородный чеор.

— Почему вы решили?..

Она помахала руками возле лица и пожаловалась:

— У меня никогда не было таких платьев. Я выгляжу смешно, да?

— Да нет, всё нормально. Постойте. Вы же участвовали в каких-то балах… праздниках. Как-то же вы наряжались?

Она едва заметно улыбнулась:

— Ну, это всё равно было что-то почти детское, со шнуровкой на спине. Без талии. С такими… — она снова показала пальцами какие-то воланы. — Что вы улыбаетесь? Мне переодеться? Я в этом наряде как будто какой-то другой человек. И я не уверена, что ко мне отнесутся серьёзно, если я буду в этом…

— Это лучше, чем тот мешок для брюквы, что на вас был раньше. Не переживайте — вы прекрасно выглядите.

И пробормотал, лишь надеясь, что она не услышит: «Даже слишком».

Темери склонила голову набок и спросила:

— Нам уже пора ехать? Ведь встреча — в полночь.

— Да, за нами могут следить. Я должен быть уверен, что мы не приведём наблюдателей к «Каракатице».

Она снова о чём-то задумалась. А Шеддерик не к месту вспомнил:

— За обедом вы показались мне словно расстроенной. И потом всё время молчали.

Покачала головой:

— Нет, всё… всё почти нормально: это просто ифленский дом. Мне здесь не рады. Но я понимаю, что так будет ещё долго. Не знаю только, справлюсь ли я. Это тяжело.

Шедде не стал отвечать — врать не хотел, а честного ответа у него не было.

— Едем? Я распорядился, карета ждёт.

— Едем. Только возьму плащ.

От ворот Шеддерик обернулся. В доме горели окна. Кто-то, из-за расстояния не понять, кто, смотрел им вслед, отодвинув штору.

Рэта Темершана Итвена

Страх ушёл. Не совсем ушёл, не навсегда. Просто временно решил отойти в сторону. Вместе со страхом ушла и тревога… и так было до того момента, как захлопнулась дверца кареты, отрезав их с чеором та Хенвилом от остального мира.

В карете было темно. Она вспомнила, что уже ехала так — в темноте, навстречу неизвестности — правда, тогда чеор та Хенвил ехал снаружи.

Сегодня — забрался в карету, сел рядом. Сказал требовательно:

— Дайте руку. Не бойтесь!

Страха не было, и она нащупала пальцами кожу перчатки, скрывающей его левую руку. Пальцы как будто попали в ловушку — не высвободить. Но это длилось лишь мгновение, после которого её кисть снова оказалась на свободе.

Удивляясь себе, она не стала её отдергивать или убирать. Даже наоборот, сама едва заметно сжала его запястье — насколько смогла обхватить.

Так и сидела, замерев, в темноте, почти не дыша. Всё ждала, что благородный чеор сам что-то скажет. Например, одну из своих никогда не смешных шуток. Но он тоже молчал, и от этого на сердце было тяжело и почему-то спокойно.

И лишь когда пришла пора менять карету, помог ей спрыгнуть на землю и сказал:

— Не верьте никому. И мне не верьте. Особенно — мне.

— Хорошо, — улыбнулась она через силу. — Не буду. Но уж и вы тогда…

— Что?

— Не верьте.

— Темершана, я не шучу. Ваша жизнь в опасности, и эта опасность куда серьёзней, чем та, которая грозит мне или брату.

— Да, знаю. Я давно не жду ничего хорошего, благородный чеор.

Он долго не отвечал. Просто смотрел куда-то мимо её плеча, вдоль улицы. Молчание затягивалось, и она уже собиралась первой его нарушить напоминанием, что им, наверное, надо спешить… когда резко и без всякого предупреждения чеор та Хенвил ударил кулаком по закрытой уже каретной дверце.

Темери вздрогнула — жест никак не вязался с привычным образом благородного чеора — всегда спокойного, уверенного в том, что знает, как, когда и что надо делать.

Она начала привыкать и к его немногословной правоте, и к сдержанному холодному нраву. Сейчас он был как будто чуточку не он сам, а кто-то другой. Впрочем, не спрашивать же.

Вторая карета ждала за углом. Темери узнала перекрёсток — до «Каракатицы» было уже совсем недалеко.

Зал таверны был закрыт. Дверь им открыл сам Янур. Шепотом поздоровался и провёл к столу.

— Ждал вас позже, — покачал он головой. — Но если вы голодны…

— Всё нормально, дядя Янне. Надеюсь, всё в силе, и ваш знакомый придёт.

— Придёт, не сомневайтесь. Рэта Шанни, выглядите вы просто потрясающе! Я принесу сыра и моченых яблок.

— Не стоит беспокойства, шкипер Янур! Боюсь испачкать этакое великолепие…

— Чем же мне вас развлечь? До прихода гостей ещё час…

— Последними сплетнями, — ответил за неё Шеддерик, — о чём болтали днём в «Каракатице»? Рэту не поминали?

— Нет, не было. Больше всего разговоров было о том, что ифленцы начали реорганизовывать армию. Что вроде хотят создать мальканские военные отряды. Дескать, для усиления охраны городских стен.

— И что люди?

— Одни говорят, что это не к добру, и что к ним никто не пойдёт, потому что унизительно, вроде как, продаться к ифленцам на службу за мелкую монету. Другие, что вроде бы ничего худого в том не будет, если в Нижнем городе за порядком будут следить сами мальканы, и что это вроде даже хорошо. Многие молодые люди получат возможность заработать монетку, а заодно и подучиться военной сноровке…