Механические птицы не поют (СИ) - Баюн София - Страница 94

Наверное потому что между фантазиями и реальностью лежало непреодолимое препятствие в черной обложке.

Уолтер устроился в знакомом кресле. Эльстер с Зои что-то делали на кухне, и он впервые услышал, как Зои смеется — тихо, будто неуверенно.

До конца дневника оставалось несколько страниц. Дальше следовали чистые листы, которые Джек так и не успел заполнить, и почему-то их обреченная пустота угнетала сильнее, чем все отчаяние, которое брат уместил в слова.

…

Я знал, что все этим кончится. Все не могло кончиться хорошо.

Спустя всего два дня после правительственной проверки, не успел персонал пропить и треть выданной премии, пациенты потеряли стабильность.

Я чувствую себя стоящим посреди клубящегося Хаоса. Здесь ничего нет, никаких ориентиров, ничего человеческого, ничего понятного. Кое-кто из клириков утверждает, что Спящего окружает нечто подобное.

Врачи и ассистенты растеряны, тут и там случаются истерики и нервные срывы, прямо на рабочих местах. Санитары заторможены, кажется, они отмечали особенно бурно.

А в палатах творится нечто потрясающее. Пациенты впадают то в буйства, то в кататонию. С утра у восьми человек случились эпилептические припадки, а доктор Нельтон, который еще недавно держал ситуацию под контролем и принимал решения, которые я принять не решался, бормочет мне что-то о воле Спящего.

Не могу понять, почему у всего персонала началась истерика от того, что сумасшедшие, которых мы поим не до конца протестированным препаратом, вдруг начали выдавать нестандартные реакции.

Мне удалось собрать десяток человек, сохранивших самообладание и мы быстро купировали набирающий обороты бардак.

У нас ушло на это три с половиной часа, и я не могу понять, почему этого нельзя было сделать сразу.

…

Беседа с доктором Нельтоном на следующее утро все прояснила. Конечно, я мог бы и сам догадаться.

Ему удалось впечатлить комиссию и этим вырыть себе могилу. Естественно, с увеличенным финансированием, обещанием новой должности и прочих благ, на него взвалили и личную ответственность за проект. Все, что у него есть, начиная с имущества и заканчивая жизнью сейчас стоит на кону.

Остальной персонал вчера подвергся не менее интенсивному внушению.

А я в это время пил в лаборатории.

Что же, нужно признать, способ Уолтера решать проблемы стал импонировать мне гораздо больше.

…

Мне пообещали пост доктора Нельтона в случае удачного завершения проекта. Директор Лестерхауса, доктор Джек Говард — мне показали табличку с уже готовой гравировкой.

Не имею склонности позволять перспективам затмевать повседневность. К тому же эта новость скорее меня огорчила — мне нужно поговорить с Кэт. Придется убедить ее объявить о том, что у нас будет ребенок, и передать ее под опеку другого врача. Я не смогу постоянно быть рядом с ней.

У меня нет иллюзий. Я точно знаю, что в случае отказа меня ждет такая же табличка, но на ней будет только мое имя и приколочена она будет не к двери моего кабинета, а к крышке моего гроба.

…

Вечером Кэт спускалась по лестнице, и у нее закружилась голова.

Я не успел подхватить ее — стоял в дверях. Горничная не успела подхватить ее, потому что она безрукая дура.

Меня нисколько не удивило это происшествие.

Пациентка тридцать четыре убила себя и своего ребенка — у меня было время осознать, что все кончено.

…

Кэт потеряла ребенка.

Ночью я похоронил окровавленную простынь в саду, в клумбе скерды. Эти желтые цветы, похожие на одуванчики, сажают здесь еще по распоряжению моей матери — она говорила, они защищают. Кого и от чего — не уточняла.

Пускай цветы сделают то, что не смогли сделать люди.

…

Уолтер, вздрогнув, закрыл рукой страницу. Он помнил эту клумбу с желтыми цветами, совсем не подходящую вычурному саду Вудчестера. Желтые пушистые цветы, словно редкое на Альбионе солнце — он понятия не имел, какую тайну они хранят.

Он представлял себе Джека, бледного, сосредоточенного, среди ночи копающего в саду могилу для белой тряпки и своих надежд.

И думал, почему даже тогда Джек ему не открылся. Почему не сломал эту стену, которую они так упорно строили между друг другом. Ведь именно тогда был лучший момент.

И может все кончилось бы иначе.

…

Кэт хуже.

Я знаю, что теряю ее.

Но я не позволю, нет.

Этого не случится.

Ни за что.

…

Уолтер пролистнул знакомую страницу с полным ненависти посланием к «Механическим пташкам». Прикрыл глаза, прислушиваясь к голосу Эльстер.

Разумеется, ему не продали чертеж

«Интересно, что сказал бы Джек, если бы узнал правду?» — вдруг подумал он. Да, Уолтер помнил, что сказал ему призрак, но если это лишь плод измененного наркотиком сознания, значит, вопрос остается открытым — а что сказал бы настоящий Джек? Отвернулся бы, сказал, что ему нет дела до кайзерстатских потаскух?

Уолтер отчетливо понял, что не хочет знать ответ на этот вопрос.

…

В Кайзерстате мне отказали. Никому не нужна моя душа, честь и гордость в обмен на секрет механических шлюх.

Что же, в Альбионе достаточно своих.

…

Этот район называется Уайтчепел. Скорее всего, это какая-то дурная шутка. Кроме грязи, борделей и невероятного количества опиумных курилен, здесь также огромное количество ночлежек и «гостиниц», по сути являющихся теми же ночлежками, только высотой в десятки этажей. Мало того, что вся эта дрянь точно не белая, так еще и живут здесь в основном гунхэгские мигранты и Идущие. И, конечно, ни одной молельни. Ни одна Колыбель не стала строить молельню в этом месте.

Мне подходит.

…

Назвалась Полли. Мне плевать — Полли так Полли. Поехали в мою лабораторию и пришлось колоть ей морфий прямо в экипаже — из-за ее попыток меня «разогреть», от которых я еле отбился, пришлось просить извозчика остановиться. Меня рвало в канаву, как последнего забулдыгу, а идея нового эксперимента стала казаться менее привлекательной.

Впрочем, в этой грязной, почти беззубой женщине скрыто настоящее сокровище.

Я точно это знаю.

…

«Сокровище» не оправдало моих надежд. Конечно, стоило подумать головой, а не хватать первую попавшуюся шлюху. Она не молода, явно давно в «деле» и это не могло на ней не отразиться.

Эксперимент длился трое суток. Примерный чертеж сердечного протеза у меня есть, и я даже начал его собирать, но пока точно не знаю, как устанавливать.

Мне нужна была живая пациентка. Удивительно, что ее хватило на трое суток, но результаты я получил неутешительные. Зато получил ее сердце — думала ли эта женщина, какому большому делу служит?

Разумеется нет. Вряд ли она вообще умела думать — пришлось пережимать ей голосовые связки, впрочем, от вибрации зажимы несколько раз соскальзывали. В следующий раз попробую ограничиться кляпом и заткнуть уши. Лаборатория все равно шумоизолирована.