На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре (СИ) - Самойлова Инга Михайловна - Страница 31

Первоначально подъем давался Глебову без особого труда. Но чем выше он взбирался, тем сложнее было передвигаться. Металл был холодным и скользким, холод сковывал движения. Оказавшись на второй платформе, Алексей остановился, чтобы передохнуть и взглянуть на город. Перед ним — как на ладони — лежал Париж, залитый серебристым лунным светом.

Шум вывел Глебова из задумчивости, и он успел укрыться за металлической колонной прежде, чем появился охранник. Какое-то время пришлось ждать, пока охрана не удалилась, затем Алексей продолжил свое восхождение.

Прошло достаточно много времени, когда он, наконец, взобрался на балкон третьей платформы. Маяк освещал район в десять километров, не меньше, но рассвет уже набрал свою силу, и перед Алексеем предстала еще одна потрясающая панорама города. Все, что находилось внизу, казалось мелким, ненужным, несущественным.

Выбравшись на лестницу и убедившись, что охрана отсутствует, Глебов стал спускаться вниз. «Одна тысяча семьсот девяносто две», — насчитал он ступени, спустившись вниз, и тут же, на входе, столкнулся с Малышевым. Тот грубо втолкнул его обратно и прикрыл дверь. Мимо, не заметив их, прошла охрана.

— Я не удивлен, — заметил с усмешкой Глебов, когда охранники удалились, — моя тень всегда при мне.

Сыщик грубо сунул ему в руки пальто. Алексей оделся.

— К чему все это? — спросил раздраженно Малышев.

— Mens sana in согроге sano[58]! — ответил Глебов.

— Скорее beata stultica[59]!

Алексей приподнял бровь:

— Ба, какие познания латыни!

Малышев смерил его недобрым взглядом:

— Только идиоту придет в голову взбираться на такую высоту.

— В следующий раз обязательно позову тебя с собой.

Малышев сжал кулаки, но сдержался.

— Башня охраняется, — сквозь зубы процедил он.

— Военные. Проводят опыты с какой-то техникой. — Глебов осторожно выглянул на улицу.

— Какой техникой?

Алексей взглянул на Малышева:

— Беспроводное радио, предполагаю.

— И когда же ты.

Они притихли — рядом вновь прошла охрана.

Глебов тихонько выскользнул наружу, Малышев последовал за ним.

Как назло на улице залаяла собака, привлекая внимание охранников. Они бросились в их сторону. Алексей отступил в тень. Зато крупная высокая фигура Малышева попала в поле зрения охранников, и они накинулись на него.

Первым желанием Глебова было поскорее смыться, оставив сыщика в одиночку выкручиваться из передряги. Однако, передумав, он вырубил одного из охранников, а затем, убедившись, что Малышев вполне справится без него, бросился бежать.

Позади раздавались крики, противные звуки полицейского свистка, но Алексей беспрепятственно вскочил на запятки[60] проезжающего мимо экипажа. Напоследок он обернулся, наблюдая, как мощная фигура Малышева спасается бегством от своры французских полицейских. Глебов засмеялся. Да уж, во Франции легавых значительно больше, чем в России!

Алексей возвращался в гостиницу ближе к вечеру, потратив все это время на слежку и наблюдение за Азефом.

«Итак, — рассуждал он, сидя во мчащемся по улицам экипаже, — Валентин и Азеф — одно и то же лицо, но Лопухин не поверит в это без доказательств. А доказательств нет, и время идет».

Глебов вынул папироску и закурил.

«А может позволить Азефу подорвать Департамент? Возможно, не останется тех документов, которые компрометируют меня и Лизу. Но не факт. Бросить все и бежать? Но Лиза связала меня по рукам и ногам! Как бы ни складывались наши отношения, я не оставлю ее в беде».

Алексей швырнул окурок на тротуар. Перед глазами предстал образ Лизы в объятиях Шмита. Глебов сжал кулаки. Все внутри закипело от гнева. Когда же он вспомнил о представленном к Лизе филере, больше похожем на убийцу и маньяка, то ему стало не по себе. Он попытался взять себя в руки. Закурил очередную папироску, глубоко затянулся. «Нужно хорошенько все обдумать. Прежде, стоит расположить к себе Малышева — если он будет верить мне, поверит и Лопухин».

Экипаж остановился возле гостиницы. Глебов расплатился с извозчиком, выбрался из экипажа. Сделав затяжку, он швырнул окурок в мусорную урну и зашагал по лестнице. В фойе навстречу к нему кинулась Маргарет. Увидев ее встревоженное лицо, он отвел женщину в сторону от любопытных взглядов.

— Что случилось?

— О, Аликс! Где вы пропадали?! После того как вы ушли тогда, приходил Малышев. Он чуть не убил меня, когда понял, что мы его обманули!

— Он обидел вас? — Голос Глебова зазвучал грозно.

— Он чуть не придушил меня! О, Аликс, он заставил меня признаться во всем. Простите меня!

Глебов взглянул на Маргарет:

— Вы не виноваты.

— Он опасный человек, Аликс. Себе на уме. Будьте с ним осторожны!

Глебов усмехнулся:

— За меня не переживайте. Вы сами, Солнце мое, не увлекайтесь авантюрами и шпионскими играми. Это очень опасно. Я уже жалею о том, что втянул вас.

Маргарет признательно улыбнулась:

— Вы беспокоитесь за меня? Значит, вы не сердитесь на меня. Я этому несказанно рада.

Маклеод на мгновение чувственно коснулась его руки, затем отстранилась и сообщила:

— Еще, я хочу попрощаться с вами, Аликс.

— Вы уезжаете?

Она кивнула:

— Да, можно и так сказать. Благодаря вам скоро состоится мой дебют. Поэтому я должна исчезнуть и появиться вновь, с новой легендой, чтобы разжечь к себе интерес публики. Я благодарю вас за этот шанс и за прекрасное время, что мы провели вместе.

Глебов поцеловал ее ручку:

— Я вам тоже благодарен.

— Обещайте, что придете на мой дебют.

— Я не могу вам этого обещать.

Маклеод вздохнула, затем улыбнулась:

— Прощайте, Аликс. И будьте осторожны.

Распрощавшись с леди Маклеод, Алексей поднялся в номер. Когда он вошел, Малышев встал из кресла. В руках его был револьвер, дуло которого он навел на Глебова.

Бровь Алексея поползла вверх.

— Опять?! Я могу хотя бы закрыть дверь? — спросил он с усмешкой. Затем неторопливо закрыл ее и повернулся к Малышеву. — Чем вновь обязан столь теплому приему?

— Я предупреждал тебя, Глебов, — сквозь зубы процедил тот. На этот раз Малышев был настроен весьма решительно.

— О чем? Ах, да, да, помню, ты обещал прострелить мне голову.

Малышев промолчал.

— Я ничуть не сомневаюсь в твоей принципиальности, но здесь существует довольно весомое «но». — Алексей неторопливо снял пальто и повесил его на вешалку. Туда же отправился и шарф. — Позволите, господин полицейский? — Он указал на стул, будто просил разрешения сесть. Так и не дождавшись ответа, усмехнулся, прошел и сел.

— Дело в том, — продолжил Алексей, — что вот в этой самой голове находится исключительно важные сведения, которые было бы невозможно получить, если бы некий представленный ко мне сыщик постоянно мешался под ногами. Пристрелишь меня — ничего не узнаешь.

Малышев какое-то время размышлял. Наконец он убрал револьвер в кобуру.

— Рассказывай. — Он встал совсем рядом с Глебовым, так что тому пришлось приподнять голову, чтобы смотреть сыщику в лицо.

Алексей усмехнулся:

— Э, нет, господин полицейский. Так дело не пойдет. То, что я узнал — гарантия моей безопасности.

— Что ты узнал? — повторил с угрозой Малышев. Его внушительная широкоплечая фигура нависла над Глебовым.

Алексей с интересом наблюдал за ним. «Лопухин хорошо выдрессировал своего агента и тот подчиняется только его приказам. Перейдет ли Малышев грань дозволенного? Как только Лопухин получит свое, вполне возможно, что Малышев пустит меня в расход. Но, не сейчас».

— Хочешь знать, что я узнал? Хорошо, — ответил Алексей, неторопливо вынимая из кармана портсигар. Похлопал по карманам в поисках спичек. — Подкурить не найдется?

Малышев нахмурился, но Глебов не собирался говорить, пока не закурит — он кивнул в сторону столика, на котором лежал коробок.