На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре (СИ) - Самойлова Инга Михайловна - Страница 37

Азеф открыл саквояж.

— Позвольте, — Аликс аккуратно вынул из саквояжа пачку банкнот и, убедившись, что это не кукла[71], кивнул. Затем передал нотариусу документы.

Месье Густав расположился за столом, поправил очки на носу и открыл папку.

— Что здесь происходит?! — раздался громогласный голос позади, все обернулись и в дверном проеме увидели крупную высокую фигуру Максимилиана Смита.

— Максимилиан? — изумился де Го, и в его глазах отразилась паника. — Но ты же.

— Что здесь происходит, черт возьми! — повторил Смит, и, не дождавшись ответа, прошел к столу. Быстро перебрав документы, он посмотрел на де Го. — Вы решили меня обокрасть?! — завопил он, сметая документы со стола.

Нотариус поспешно вскочил на худые ножки, сжимая в руках свой портфельчик.

Смит грозно и гневно посмотрел на него.

— Вы кто? Уходите прочь! Вон!!!

Старикашка поспешно юркнул к выходу.

Смит смерил гневным взглядом Азефа, затем де Го.

— Как ты мог, Аликс? Ты был моим другом все эти годы!

— Другом? — Де Го нехорошо, не по-доброму рассмеялся. — О какой дружбе можно говорить, когда дело касается таких денег?

Почуяв, что дело пахнет жареным, Азеф потянулся к своему саквояжу.

— Стоять! — завопил Максимилиан Смит.

— Я хочу уйти, месье. Разбирайтесь тут между собой сами.

— Никто отсюда не уйдет! — заявил Смит, вынимая револьвер из-за пояса и наводя на Азефа. — Я вызвал полицию, они будут здесь с минуты на минуту!

Евно побледнел. Смит держал их обоих под мушкой.

— Ты ведь помнишь, Аликс, моего друга комиссара Жюстена? Он сгноит вас в тюрьме! — затем он посмотрел на Азефа. — Кидай саквояж сюда!

Евно не двинулся с места.

— Отдайте ему саквояж, Азеф! — услышал он тревожный голос де Го.

Азеф нехотя швырнул саквояж к ногам Смита и когда тот, опустил взгляд на сумку, потянулся к револьверу за пазухой.

Де Го опередил его. Выхватил из-за пазухи револьвер. Раздался выстрел. Смит схватился за грудь, его рубашка окрасилась красным, и он рухнул на пол.

— Черт, ты убил его! — воскликнул Азеф. Де Го с безумным видом приблизился к убитому.

— Ты сам виноват! Сам! — вопил он как безумный, махая револьвером.

Азеф сделал шаг в его направлении, но де Го резко навел на него дуло. Глаза его были безумными, лицо искажено.

Евно предусмотрительно поднял руки.

— Я только хочу забрать свои деньги, — сказал он.

— Если ты сделаешь хоть шаг ко мне, я убью тебя, жирная свинья! — де Го безумно рассмеялся. — Сейчас здесь будет полиция! Полиция! Я слышу их! Они уже за окном, они уже здесь! Ты слышишь их, Евно Азеф?

Азеф прислушался, покрывшись холодным потом. Нащупал рукоятку револьвера. Он не хотел быть пойманным полицией, но и не хотел уходить без своих денег!

— Давай спрячем труп, Азеф?! Да, давай, спрячем! Я думаю, он войдет в шкаф! Придет Жюстен, а мы просто будем пить кофе! Он ничего не заподозрит, я обещаю!

— Ты спятил, — просипел Азеф. Его руки вспотели и пальцы, сжимающие рукоятки револьвера не хотели слушаться.

— У тебя есть револьвер? Ты хочешь пристрелить меня, Азеф? — Де Го затряс оружием в сторону Евно, готовый в любой момент выстрелить. И выстрелил. Но мимо.

Азеф поднял руки.

— Я отдам, отдам тебе оружие, — сказал он. — Вот возьми.

Он двумя жирными пальцами вынул оружие и положил его на пол. Пнул его ногой, но не совсем к де Го.

Когда Аликс де Го потянулся за оружием, Азеф схватил стоящий рядом стул и швырнул его в сумасшедшего. Раздался удар, выстрел.

Азеф кинулся к выходу. Побежал по лестнице, перескакивая ступеньки. А вслед раздалось еще несколько выстрелов.

— Продолжаешь учить «ремеслу»? Уволь, надеюсь, мне больше подобным не придется заниматься.

— Кто знает. — Алексей присел на корточки и открыл саквояж. Деньги. Почему они не вызывают чувство удовлетворения и радости?

— И что теперь?

— Покончим с бандой. Старикашка наверняка доложил полиции. Устроим небольшую встречу.

Валет получил записку от Ала. Тот сообщал, что ждет его в доме, снимаемом им последние несколько дней. Наглость афериста привела Валета в бешенство, усилив желание самому собственноручно пустить кровь наглецу.

В доме, куда Валет пришел со своими головорезами, было тихо. Быстро прошерстив комнаты, но никого не обнаружив, собрались в гостиной, где на столе, выставленный на вид, стоял саквояж. Валет кивнул Жану, тот открыл саквояж и передал боссу. В сумке были деньги и какие-то бумаги.

Валет жестом подал сигнал всем уходить. И тут раздался шум, и в комнату ворвались флики[72]. После короткой потасовки полиция скрутила банду.

Комиссар полиции открыл саквояж:

— Деньги и поддельные документы? Хотел провернуть аферу, Валет?

— Да, что ты, комиссар, я этим не занимаюсь.

— А бумаги-то заляпаны в крови! Замочил уже кого-то? Где труп?

— Какой труп, начальник?

— Не юли, Валет! Все равно сознаешься. Грузите их, парни. — Комиссар с ухмылкой посмотрел на главаря банды. — В участке поговорим.

— Меня подставили, начальник! — злобно прорычал Валет, когда его и его ребят повели к выходу.

— Как же! — буркнул себе под нос комиссар. Даже если Валета и подставили, все одно: лучше посадить этого мерзкого гада вместе с его бандой, натворивших уйму грязных дел, чем отпускать их на свободу.

— Теперь де Го и Максимилиана Смита считают покойниками. По крайней мере, какое-то время, — произнес Алексей, расположившись удобно в кресле и попивая из бокала дорогое французское вино.

— Нас могут подать в розыск, — заметил Малышев, в руке которого тоже был бокал — он сделал глоток и отставил его в сторону.

— Поэтому необходимо изменить внешность и поскорее убраться из города.

— А как же Азеф? — в голосе Малышева послышалось неодобрение.

Глебов кинул на него взгляд, затем отвернулся.

— Азеф — предатель. Работает только на себя.

— Нет доказательств.

— И не будет.

— Мы не закончили дело. — Резкость в тоне Малышева раздражала. Звучала как предостережение.

Алексей вздохнул. Посмотрел на искрящееся на свету красное вино. Для кого он это делает? Лиза оставила его и ушла к идеалисту Шмиту. Он же — может скрыться так, что его не найдут. Тогда зачем? Защищает Лиз, хотя и не может простить? И не простит. Даже если она будет умолять его об этом. Он доверял ей, верил в ее искреннюю любовь к нему, настоящую любовь, а она.

— Так что? — вывел его из задумчивости Малышев.

Глебов слегка вздрогнул, затем вздохнул и неторопливо сделал глоток из бокала.

— У нас мало времени. Но есть один метод. — Он посмотрел на Малышева.

— Какой?

— Шантаж.

Малышев нахмурился.

— Шантаж?

— Да, шантаж. Если Азеф действительно таков, каким я его считаю, он запаникует. Вот тогда его можно прижать к стенке, и он расколется.

Азеф паниковал. Который день он получал разоблачительные записки от неизвестного или неизвестных. Они всё знали о нем! Евно боялся. Боялся по-настоящему, как никогда в жизни не боялся.

Получив очередное письмо и прочитав его, он тут же сжег его в камине. Его трясло. Он не знал, кто это и что от него хотят. Невидимый враг. Если бы это были сотоварищи по партии, то они давно бы явились по его душу и совершили бы расправу. Если это полиция, то незамедлительно последовал бы арест. А автор или авторы писем не выдвигали никаких требований. Кто же? Кто?! Азеф решил бежать — бежать как можно дальше. Лучше в Америку — там его не достанут ни те, ни другие, ни третьи.

Собравшись, он выскочил на улицу. Он заберет с собой Мадлен. Жена ему наскучила, к тому же была истиной революционеркой — наивная! А вот Мадлен — яркая, страстная Мадлен — он заберет ее с собой!