Дело Черного Мага. Том 3 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 1

Кирилл Клеванский

Дело Черного Мага

Том 3

Пролог

Алекс не любил кинотеатры.

В этом заключался парадокс его фанатской страсти к кинематографу.

Связывал он такой нюанс своего увлечения, тянущегося еще с детства, с тем, что с момента появления линз и нового золотого века магии, кинотеатры никак, особо, не эволюционировали. Их основным “ноу-хау” до сих пор оставался огромный экран iMax с возможностью просмотра “три-Дэ” фильмов без специальных очков.

Спасибо серии Аватар за это, разумеется.

Так что неудивительно, что личный ад Дума выглядел как пустой, загашенный окурками, облепленный пустыми сидениями, пропахший фаст-фудом и пердежами, кино-зал.

— Фу, мерзость какая, — скривился Алекс, пробуя кисло-сладкий поп-корн.

Кто, мать его, в здравом уме будет жрать это дерьмо? Нет, ладно еще соленый — со вкусом любви, как говорил Робин, намекая явно не на влажные мечты девочек и мальчиков подростков, прячущих слезы в дожде, ну или что они там ставят в свои статусы в социальных сетях.

Кстати, в последнее время набирала популярность новая социальная сеть — MagusBook. Понятно, разумеется, откуда росли ноги у маркетологов нового меди-гиганта. Главной же фишкой этого сообщества было то, что там можно было публиковать свое количество у.е.м. и регистрироваться на официальных спаринговых матчах.

Сражения — один из простейших, опаснейших и быстрейших методов поднятия уровня магии.

Способ для тупых.

Медитации и исследования продвигали мага куда дальше, чем постоянно размахивание шашкой. Но кого, в нынешнее время, интересовали многочасовые медитации и многолетние исследования искусства.

— Плевать, — Алекс уселся в первом ряду, скинул с ног туфли, сверкнул протертыми носками и, закинув ноги на перила, вольготно разлегся в кресле. — Говорят, перед смертью, пролетает вся жизнь, да?

Кстати, в этом его лично аду у него имелся полный комплект конечностей, без эльфийской модернизации его павшей в последнем бою ноги.

Клятая О’Хара будет ему за это должна. Так должна, что…

Впрочем, как говорил Профессор — поздняк метаться.

Алекс, все же, двинул кони.

Причем ведь как противно.

Его завалили адамантием. Из пистолета. Какой-то вампирский дворянин. Мертвяк. Его убил сраный мертвяк! Нет, это иронично — безусловно, но все еще п…

В зале выключился свет.

— Оу, — протянул Алекс. — это тот момент, когда здесь должны появится христианские демоны и начать меня всячески содомировать? Ну или что там себе напридумывали старички в Ватикане?

Настоящий Ад не имел ничего общего с небылицами церкви. Какую бы она при этом символику не пыталась натянуть на глобус веры. От креста, до инь-янь.

Для Дума, к примеру, Ад имел очень много общего с захарканным кинозалом в Хай-гардене.

Алекс зажмурился от яркого белого света.

— А можно дальний свет выключить?!

С характерным щелчком, на экране кинозала появились фигуры. Мужская и женская. Сперва их силуэты различались лишь едва, но со временем резкость пришла в норму и Алекс почувствовал какое-то смутное узнавание. Хотя — вряд ли.

Он нигде и никогда не видел высокого франта с ярко-голубыми глазами, темной кожей, волевым подбородком, челюстью накачанного минотавра и высокими скулами. Если честно, франт вообще выглядел не как джентльмен из старых пленок, а как какой-то бандит.

Ну или тот, кто обычно приходит к бандитам, чтобы пояснить им о месте существования последних под солнцем. Причем обычно солнце, в этом конкретном случае, светит где-то над туалетом.

Но не суть.

Рядом с франтом стояла леди. Невысокого роста, миловидной, но простой внешности. С яркими, рыжими волосами и столь же пламенными, зелеными глазами. Тонкие черты хрупкой конституции, такое же лицо, бледное, хоть и немного окрашенное веснушками.

Она зачем-то поглаживала камеру.

Больная актрисулька.

Ну или больной режиссер.

Арт-хаус…

Алекс терпеть не мог арт-хаус.

“Изысканная пища для интеллектуалов”? Ха! Скорее харчи для тех, кто хочет себя выдать за последних. Ну, в большинстве случаев, разумеется. Всегда и везде имелись свои исключения.

— А вы там расстарались, да? — Дум продемонстрировал татуировку на среднем пальце потолку.

Динамики зашуршали и из них зазвучал приглушенный женский голос.

— Они ведь не могли найти нас… — голос рыжей звучал одновременно обеспокоенно и как-то… обреченно. — Даже я не могу видеть сквозь твои чары, А…

Она явно произнесла какое-то имя, но Алекс не смог его расслышать.

— Не знаю, любимая, — покачал головой здоровяк. Сложно представить, что у такого вышибалы с уст мог сорваться столь нежный эпитет.

— Порно с сюжетом? — предположил Алекс и, с ухмылкой, закинул в рот еще несколько отвратных поп-корин. — А можно вернуть арт-хаус, пожалуйста?

— Бери его, — рыжая протянула амбалу камеру. От завала горизонта и резкого перехода композиции, Алекса едва было не вырвало. Хотя, возможно, это было, все таки, связано с обстановкой в зале и поп-корном, со вкусом раздавленного прыща. — Беги. Я задержу его…

— Но…

Рыжая взмахнула рукой. Экран обуло пламя, а затем он погас.

Очередной щелчок и снова два размытых сюжета.

— То есть даже не подрочить? — Алекс выругался и отложил поп-корн на соседнее кресло. — Здесь, кстати, занято.

Сперва ничего не происходило, а затем в зале включился свет и погас экран.

Из тени, отбрасываемой рубкой, вышла старушка. Внешне простая, пожилая бабушка, выгуливавшая на поводке воспитанного, спокойного-то питбуля.

Вот только глаза у неё были отнюдь не человеческие. Да и даже не те, которые можно было бы отнести к представителю какой-нибудь разумной, или не очень, расы.

Черные.

Дешевый поэт сказал бы, что они чернее ночь.

Но нет.

Нихрена.

Ночь, по сравнению с этими глазами, выглядела как ясный полуденный день.

Мрак — уже ближе и горячее. Именно что горячее. Потому как даже колодец бездонной вселенной оказался бы жерлом вулкана, по сравнению с глазами Судьи.

А именно им… ей… этим… нечто и являлась старушка.

Одна из Судий Теней. А может и все они вместе взятые. Кто знает, что там происходило в правящем органе Темных. Древнем ковене, который существовал еще до того, как лже-бог разделил свет и тьму на две половины.

— Здравствуй, Алекс.

— Оскорбляете, да? — скривился Дум. — я тут, если что, помер. А вы мне здравствовать предлагаете. Даже для вас, Судья, это низко.

Старушка уселась рядом и прислонила к подлокотнику палку. Пес вился около её ног, а Алекс с удивлением смотрел на лежавший у него в руках стакан с поп-корном.

Казалось бы — что в этом такого.

Но стоит напомнить, что Дум находился в посмертии. В его посмертии. И Судья не имела здесь никакой власти. Ну или — не должна была её иметь.

И только что она нарушила этот непреложный закон, продемонстрировав обратное.

— Я не помню имен тех, с кем общалась дважды, Александр, — произнесла бабушка. Достав из кармана мандаринку, она принялась её аккуратно чистить. — Мы же с встречаемся с тобой в третий раз.

— Польщен и…

— У нас мало времени. Меня не интересует тень Робина, в которой ты прячешься, мальчик. Как и в прошлый раз я хочу поговорить с Александром Думским.

Сперва ничего не происходило.

А затем, вдруг, в Алексе будто что-то щелкнуло. Он выпрямился, приосанился. Скрестил ноги и сложил пальцы домиком. Его глаза покрылись ледяной, безжизненной коркой. Как если бы в них погасили огонь жизни, сделав двумя стекляшками, беспристрастно взирающими на окружающий мир. Лицо, пусть и невероятно красивое, будто окаменело, перестав выражать хоть какие-то эмоции.

— Что вы хотели, Судья.

— Так-то лучше, Александр. Рада тебя видеть.

Глава 1