Придурков всюду хватает - Дериева Регина - Страница 22

22

— Кто, по-твоему, Я? — спросил Христос.

— Ты Сын Бога Живого.

И я подумал, глядя на присяжных заседателей: «С Богом ничего зря не бывает, а без Бога все зря».

Все они были тяжело и неизлечимо больны пантофобией, испытывая страх перед абсолютно всем.

СТИХИ IN CAMERAВООРУЖЕНИЕ ПРОТИВНИКАПрежде в окнебыла форточка,чтобы просовывать головуи узнавать у проходящихангелов,какой нынчечас, день, год, век отРождества Христова.Прежде на балконвела дверь,и через комнатупроплываликучевые и перистыеоблака.Прежде ещена лестничных площадкахвстречались пророки.Изредка встречалисьпророки.А теперь победилздравый смысл.Окончательно победилздравый смысл,обратная сторонакоторогослишком хорошоизвестна.

ГРАФА 6

Одно дело любоваться Бородинской панорамой, а другое — участвовать в битве при Фермопилах. Одно дело сопереживать кому-то, а другое, согласитесь, самому оказаться в камере смертников.

Где марши протеста, где манифестации, где на худой конец письма в мою защиту, подписанные от имени миллионов?

А ведь когда-то знал я автора одного такого письма. Одного-единственного письма протеста. Только я забыл, против чего и кого он протестовал. Автора письма по фамилии Соковыжимайло помню, а куда он исчез, опубликовав свой плод вдохновения во всех прогрессивных газетах и журналах, не знаю. Главное, что исчез он вовремя, а вот я припозднился и, плюс ко всему, стал совершать непростительные поступки. Не примкнул я к правоверным, не объявил себя родным или двоюродным сыном Ирода, не стал членом Общества Защиты Дракона, а остался Скобкиным.

«Да как посмел этот, так называемый, „святой“ Георгий убить нашего обожаемого дракона? — переживает драконье общество. — Чем ему наш героический дракон мешал? У дракона имелись свои традиции, своя самобытная культура, свои понятия, наконец. Он, если хотите знать, был санитаром леса. А наглый палестинский выскочка посмел его убить без всякого суда. Это вот Скобкина надо пригвоздить к позорному столбу за все его мерзкие деяния!»

Вот меня и судят за то, что я, Скобкин, избежавший правоверия, не пожалел дракона. А мой издатель, от которого я не скрыл ни одного своего псевдонима и ни одного родимого пятна, делает вид, что дела у меня идут превосходно.

— Как это чудесно для твоей биографии, — говорит он, — что тебя несправедливо осудят и живьем сожгут. Просто блеск! Фантастика!

Действительно, фантастика. Особенно для тех, кто предпочитает этот жанр всем остальным.

СТИХИ IN CAMERAАГЕНТУРНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕВечно что-токолет уродством,ранит занозой уродстванесчастный глазили слух.Чтобы стать Г.,надо не видеть.Чтобы стать Б.,надо не слышать.Всего того,что видно и слышноснаружи.

ГРАФА 7

Погода была, как траурный поезд Ильича или, если вам так больше нравится, Линкольна. Итак, погода была, как траурный поезд Линокльна, а настроение и того гаже. Собачья погода соответствовала собачьему настроению, под влиянием которого хочется выть до тех пор, пока до окружающего сладкозвучного мира хоть что-нибудь дойдет. Даже при полном понимании, что ни до кого ничего не дойдет, все равно хотелось выть. И я выл:

СТИХИ IN CAMERAНе бери огонь голыми руками,не заглядывай в колодцы без дна,не стучи медным кольцом в наглухозакрытые души. Не делай ничего этого,и ты не станешь…Не садись в последнюю минуту на поезд,отбывающий в неизвестном направлении,не падай с облаков, не читай между строк,и ты не станешь…Не ищи ветра в поле, вчерашнего дняна белых дорогах своего воображения,красоты в сточных канавах,и ты не станешь…Не плыви против течения, не узнавайв тайне веры, в нищете любви,и ты никогда не станешь…подсудимым.

ГРАФА 8

Я, римский католик, стою перед могучей силой синедриона, стою перед множеством множеств, стою перед судом, требующим лишить меня очень полезного удостоверения личности и сжечь на костре по причине отсутствия этого документа.

О, воображение обывателя, столько раз бросавшего меня в костер!..

Пламя гудит, оркестр наяривает национальный гимн, народ выпивает и закусывает, прокурор дожевывает обвинительную речь, а я, вместо того чтобы получить литературную премию, корчусь в огне.

— Поделом ему, римскому католику, иезуиту проклятому, хитрому латинянину! — вопят все, налегая на питье и закуски.

А ведь Великий пост на дворе, дорогие мои братья и сестры, а ведь нельзя! И вообще есть надо деликатно, не чавкая. Тем более что пища эта хоть и дармовая, но недоброкачественная… И вообще мне вас жаль, несмотря на то что вы о жалости понятия не имеете.

Выдавили вы из себя всю жалость и выбросили на помойку, хотя Антон Чехович рекомендовал выдавливать из себя раба. По капле в день. Но вот, выдавив жалость, вы остались рабами. А рабам не дано увидеть небо в алмазах.

СТИХИ IN CAMERAМАСКИРОВКАМедуза Горгонав черных зеркальных очкахпольского производства,ослепшая, бредетпосле известного теракта,опираясь на плечопрофессора Гарвардскогоуниверситета.Змеи слабо шипятна ееголове,ставшей мифом и шаромземным.Миф — это то,что в соленой водеобжигает крапивой.В холодной морской водебеспомощные прикосновениябывшего ужаса,совершенно жалкогоперед всем,что не миф.

ГРАФА 9

Когда прокурор кончил обвинительную речь, я спросил его:

— А что скажете в свое оправдание?

СТИХИ IN CAMERA