Вдали от суеты (ЛП) - Аделер Макс - Страница 45

   Епископ Поттс, из Солт-Лейк-Сити, был мужем трех жен и отцом пятнадцати прелестных детишек. В начале зимы епископ решил, что его дети должны прекрасно провести время на Рождество, а потому задумал предпринять вылазку в Сан-Франциско, чтобы найти для них подходящие, забавные игрушки. Добрый епископ собрал саквояж, обнял миссис Поттс, одну за другой, каждую нежно поцеловал, после чего отправился в путь.

   Отсутствовал он чуть больше недели, а когда вернулся, в саквояже у него лежали пятнадцать медных труб для своих любимцев. Он сошел с поезда в своем родном Солт-Лейк-Сити, думая, как хорошо оказаться у себя дома рождественским утром, когда пятнадцать труб сольются в одну прекрасную мелодию. Но как только он очутился в здании вокзала, то увидел группу женщин в дамской комнате, по всей видимости, ожидавших его приезда. Стоило ему приблизиться, как все они, в количестве двадцати, бросились к нему, обнимали его и целовали, восклицая:

   - О, Теодор, мы так рады, так рады, что ты вернулся! Добро пожаловать домой! Добро пожаловать, дорогой Теодор, в лоно своей семьи! - И они снова и снова обнимали его, орошали слезами его манишку и привели в совершенный беспорядок его платье.

   Епископ, казалось, был удивлен и смущен. Пытаясь высвободиться, он покраснел и сказал:

   - Мне очень приятно, леди, что вы так встречаете меня, - мне очень лестно, - но случилось, - мне очень неудобно об этом говорить, - простите, леди, но мне кажется, произошло какое-то недоразумение, поскольку я - епископ Поттс.

   - Мы знаем это, мы знаем это, дорогой, - хором восклицали дамы, - и мы рады видеть тебя, возвратившимся домой. Пока тебя не было, у нас все было хорошо, любимый!

   - Я очень рад, - заметил епископ, - узнать, что никто из вас не заболел. Когда я думаю об этом, это несет мне утешение. Но, в самом деле, я не понимаю, почему вы явились на вокзал и обнимаете меня, если ваша печень работает хорошо, а пищеварение безупречно. Это опасно, это может плохо кончиться.

   - То есть как это - почему? - воскликнули они хором. - Мы пришли сюда встретить тебя, потому что ты - наш муж.

   - Простите меня, но тут, должно быть, какое-то недоразумение... То есть, я вынужден сказать вам, леди, что вы перепутали меня с другим мужчиной.

   - Нет-нет, - опять хором вскричали они. - Мы вышли за тебя замуж, пока ты был в отъезде...

   - Что? - воскликнул епископ. - Уж не хотите ли вы сказать...

   - Да, дорогой. Наш муж, Уильям Браун, скончался в понедельник, а в четверг Бригаму было видение, чтобы он сочетал нас с тобой браком, поэтому он сразу же совершил обряд бракосочетания, в качестве доверенного лица.

   - Силы небесные! - только и смог сказать епископ.

   - Так что мы переехали на жительство к тебе, вместе с нашими прекрасными детками.

   - Детьми! Детьми! - воскликнул епископ Поттс, побледнев. - Уж не хотите ли вы сказать, что у вас есть дети?

   - Да, любимый, сто двадцать пять, не считая восьми близнецов и тройняшек.

   - Ск-к-к-к-олько, вы сказали? - ахнул епископ, обливаясь холодным потом. "Сто двадцать пять! Сто двадцать пять детей и двадцать жен. Это слишком много, это ужасно!" Епископ сел и застонал, в то время как жены встали вокруг него полукругом и принялись обмахивать своими шляпками, кроме одной, рыжей, обмахивавшей его зонтиком.

   Спустя некоторое время епископ примирился с ситуаций, в которую попал, хорошо зная, что все протесты были бы тщетными, и отправился домой, держа под руку двух новых жен, в то время как рыженькая, взяв зонтик на плечо, выступала впереди процессии, чтобы устранять преграды и отгонять мальчишек.

   Добравшись до дома, епископ принялся ходить среди колыбелей, поставленных в задней комнате и еще в двух комнатах второго этажа, пытаясь познакомиться со своими новыми сыновьями и дочерями, которых насчитал сто двадцать пять, плюс близнецы и тройняшки, в то время как его собственные пятнадцать сопровождали его и громко орали. Затем он вышел, присел на верхнюю жердь садовой изгороди и принялся размышлять, в то время как миссис Поттс занимались детьми. Пока епископ сидел на изгороди и размышлял, ему пришло в голову, что в настоящий момент ему не хватает труб, поскольку семья его сильно увеличилась числом, а потому ему вновь следует отправиться в Сан-Франциско и докупить недостающие сто сорок четыре.

   Приняв такое решение, епископ вновь упаковал свой саквояж и начал прощаться с семьей. Он нежно поцеловал всех миссис Поттс, находившихся в доме, и отправился на вокзал, в то время как его жены махали ему платочками из всех окон, - все, кроме рыжеволосой, которая, по рассеянности, ухватила за ногу одного из близнецов и махала им вместо платочка епископу, спешившему вниз по улице в направлении станции.

   Епископ прибыл в Сан-Франциско, совершил покупку и уже собирался было сесть на поезд со своими ста сорока четырьмя трубами, когда ему передали телеграмму. В ней содержалось сообщение о том, что рыжеволосая миссис Поттс принесла ему дочь. Это побудило епископа вернуться в город и купить еще одну трубу.

   В следующую субботу он вернулся домой. Когда он подходил, двери распахнулись, вылетела орава ребятишек и помчалась к нему с криками: "Это папа! Вон идет папа! Как мы рады, что ты вернулся, папа! Да здравствует папа!" и т.д. и т.п.

   Епископ смотрел на детей, как они прыгают вокруг него, прижимаются к его ногам и пальто, и удивлялся, видя, что они ни его, ни Брауна. Он сказал: "Молодые люди, вы совершаете ошибку. Я не ваш отец", после чего добродушно улыбнулся.

   - Да нет же, ты, конечно, ты! - кричали дети хором.

   - Говорю вам, что нет, - сказал епископ строго и нахмурился. - Вам должно быть стыдно. Разве вы не знаете, какая судьба ожидает маленьких лгунишек? Очень плохо, что вы идете по этому пути. Меня зовут Поттс.

   - Да-да, мы это знаем, - кричали дети. - Мы знаем, что это твое имя, а теперь оно и наше, после свадьбы.

   - Свадьбы? - пролепетал епископ, бледнея.

   - Ну да, свадьбы. Вчера наша мама вышла за вас замуж, вас обвенчал мистер Янг, и теперь мы живем в твоем доме, с нашими новыми братьями и сестрами.