Последний рубеж (СИ) - Шерола Дикон - Страница 66

— Нет никакой ревности, — Вероника сдержанно улыбнулась. — Он видит во мне свою покойную дочь. Война отняла у него слишком многое, а я стала ответом на его молитвы. С тех пор, как он укрылся в подземном особняке, он просил Бога лишить его одиночества. И вот, встретив меня, больше не выпускает из рук молитвенник. Он верит, что Бог наказал его, а затем простил… Кстати…

Девушка усмехнулась, после чего добавила:

— Надеюсь, ты не станешь рассказывать о нашем разговоре кому-либо еще. В случае утечки информации мне придется… тебя убить.

— Не волнуйся, не выдам, — Оксана улыбнулась в ответ, хотя шуточная угроза собеседницы не показалась ей невинной. Быть может, эта полукровка действительно без зазрения совести могла избавиться от обидчика, а, учитывая ее способности, всегда можно было прикрыться несчастным случаем.

— Даже своему мужчине? — внезапно уточнила Вероника.

— Не поняла, — теперь уже настала очередь Алюминиевой Королевы замереть на месте.

— Молодой человек, который вечно тебя сопровождает… Кажется, Алексий.

— О нет, мы не…

— Это ты «не»…, - с насмешкой прервала ее Вероника, отчего Оксана окончательно растерялась. Как, проведя в Петербурге столь мало времени, эта слепая девушка умудрилась раскусить секреты их личной жизни? Вряд ли это Матэо упоительно рассказывал ей о подобных вещах…

Но в намеке Вероники была доля правды. В последнее время Оксана действительно сблизилась с Ермаковым: все чаще они встречались в комнате отдыха, чтобы поговорить обо всякой ерунде, и все чаще Королева ловила себя на мысли, что ей нравится их общение. В отличие от Лескова он не был мифическим рыцарем, которого девушка сама себе нарисовала — Алексей был искренним, смелым, и, главное, по-настоящему испытывал к ней симпатию.

— Ну а ты… Интересуешься Альбертом с какой-то целью или так, из-за праздного любопытства? — лукаво поинтересовалась Оксана.

— Я люблю угадывать внешность людей. Воспринимай это, как маленькое хобби одной слепой девицы, — Вероника пожала плечами.

— Извини…

— За что? — удивилась собеседница. — Моя слепота — это факт, и не нужно извиняться каждый раз, когда случайно напоминаешь мне об этом. К тому же, мой недуг не является врожденным. Сними я очки, и я увижу твое лицо. Вот только мои

глаза будут последними, что сможешь увидеть ты.

— Ты не контролируешь свои способности. Мне известно об этом, — тихо ответила Оксана.

— Теперь легенда о Медузе Горгоне больше не кажется такой ужасающей? — губы слепой тронула ироничная улыбка. — Я всегда сочувствовала этой несчастной женщине. Персей убил ее за то, в чем она толком не виновата… Ее дар был ее проклятьем. В мифах ее, конечно же, выставляли чудовищем, но кто на самом деле знал, что чувствовала эта женщина? Возможно, она убивала не только своих врагов, но и тех, кого любила…

Вероника тихо рассмеялась, но Оксана не улыбнулась в ответ. Она опустила глаза, вдруг осознав, что речь идет далеко не о древнегреческом монстре, а о молодой женщине, которая случайно уничтожила того, кем дорожила. Чуть помолчав, Королева предпочла переменить тему, и собеседница с легкостью подхватила ее, словно и не было никаких откровений.

Жизнь Вероники в Петербурге постепенно налаживалась, и она начала ловить себя на мысли, что счастлива в этом городе. Разумеется, счастлива настолько, насколько позволяла сложившаяся ситуация. Ее мир больше не был ограничен территорией подземного особняка, а общение — разговорами с угрюмым испанцем. Матэо был для нее своего рода отцом, к которому она успела привязаться, но даже он не мог удержать ее в комнате, в то время как здесь столько всего интересного.

Первое время Фалько нервничал, отпуская Веронику на прогулки, но каждый раз успокаивал себя тем, что в случае беды эта «хрупкая девочка» в любой момент может снять очки. И тогда сохрани Господь того, кто посмеет ее обидеть. Таким образом девушка получила разрешение не только покидать свою комнату, но и прогуливаться в одиночестве по коридорам правительственного здания.

Как-то раз она остановилась напротив двери одного из кабинетов и несколько секунд молча стояла напротив, словно не решаясь войти. Однако девушка знала, что внутри никого нет — из-за двери не доносилось ни звука. Не было слышно ни дыхания, ни стука сердца, и это несколько огорчило Веронику. С самого появления в Петербурге она хотела поговорить с одним из местных жителей и каждый раз откладывала это разговор, сомневаясь, имеет ли она право вмешиваться. Да и, если откровенно, у нее не было настоящего желания разговаривать с этим человеком. То, что она делала сейчас, было лишь благодарностью за предоставленный кров.

Однако, когда девушка уже собиралась было уходить, она различила звук шагов, а затем знакомое биение сердца. Оно доносилось с лестничной клетки, поэтому Вероника преспокойно направилась навстречу идущему.

— Даже не спросишь, почему я здесь гуляю совсем одна? — с иронией поинтересовалась она, поравнявшись с Дмитрием. Лесков остановился, недоверчиво глядя на слепую девушку, после чего тихо спросил:

— Что меня выдало?

— Сердцебиение. Удары быстрые, тяжелые, я бы сказала… неестественные. Не как у других «полукровок».

— Не как у других? — мужчине показалось, что он ослышался. Еще пять минут назад Вайнштейн с облегчением рассказывал, что все проверки показывают, что никаких изменений, кроме радужки глаза, в организме не произошло.

— А Лесков ли ты вообще? — губы девушки тронула странная улыбка. — Возможно, если я сниму очки, мы сразу это выясним. Поговаривают, будто мой вид не может навредить «истинным». Именно поэтому нас и не перебили, как других «паразитов».

Дмитрий невольно отступил на шаг, когда девушка коснулась пальцами дужки очков, после чего добавила:

— Не нервничай, я всего лишь поправила… Пока. Возможно, тебе нужно немного времени, чтобы признаться, что ты — самозванец, а настоящий Дмитрий Лесков погиб в водах Тихого Океана. А ты, красавчик, поглотил часть его энергетики, принял его обличье и записался в наш дружный отряд. Вопрос, с какой целью?

— Такой интерпретации заезженной сказки о кайраме-спасителе я еще не слышал, — губы Дмитрия искривила усмешка. — Впрочем, если это правда, и я такой хитроумный «истинный», что мешает мне прямо сейчас свернуть вам шею и отправиться своей дорогой?

— Страх, что я все же сумею тебе навредить, — Вероника улыбнулась в ответ. — Тебе сейчас страшно — сердце забилось еще быстрее.

— Как и вам, моя дорогая гостья. Я могу буквально коснуться вашего страха. Вы ведь тоже не уверены, что сумеете меня убить. Забавно, правда?

— Очень… Но, может, все же признаешься, кто ты такой? Я не желаю тебе зла, лишь хочу понять, на чьей ты стороне. И, главное, почему ты пришел с нами в Петербург?

— Как минимум потому, что это мой дом, — голос Дмитрия прозвучал мягче. — Я понимаю, что вы напуганы из-за этой дурацкой истории с изменившейся энергетикой, но Альберт говорил, что даже у людей такое случается. На меня же влияет исключительно «эпинефрин класса А». Не нужно искать демонов там, где их нет. Ваш враг, Вероника, на Золотом Континенте.

— Или ты сам не понимаешь, что с тобой…, - словно не слыша его слов, задумчиво произнесла девушка. — Наверное, это страшно — оказаться в такой ситуации. Как будто плутаешь в лабиринте Минотавра…

— Не удивлен, что вам близка греческая мифология.

Вероника тихо рассмеялась:

— Если ты — чужак, то очень хорошо знаешь его повадки. Впрочем, сейчас самое главное — спасти оставшихся в живых. Не так ли?

— Верно, — ответил Лесков, все еще чувствуя удивление и тревогу. Он ожидал услышать что угодно, но только не обвинение в том, что он — чужак. И, главное, кто его подозревал? Слепая девчонка, которую привезли сюда только благодаря ему. В каком-то смысле он пожертвовал своей жизнью ради ее безопасности. Не в прямом смысле, конечно, но этим вполне можно будет попрекнуть нахалку, если она еще раз посмеет обратиться к нему с подобными заявлениями. Или к кому-то из горожан.