Последний рубеж (СИ) - Шерола Дикон - Страница 70

— Ты совсем идиот или прикидываешься???

— Действительно, кому я объясняю… Без военной формы ты похож на сыночка фермера, который претендует на внимание Алюминиевой Королевы. Удачи тебе в этом нелегком деле!

— Ты… Заткнись! — разозлился Ермаков, чувствуя, как его лицо заливает краска. Что-что, а он меньше всего ожидал, что Фостер посмеет его учить.

— Да я то заткнусь, — хохотнул наемник, — но ты потом не расстраивайся, когда кто-то вроде меня умыкнет твою даму. Хотя, надо признаться, конкурентов у тебя немного… Что ты, что Волошин, что Одноглазый — все как на подбор «стиляги».

— Ты можешь хоть сто раз обмотаться в свои тряпки, но ни одна местная девушка на тебя не посмотрит, — сквозь зубы процедил Алексей.

— Хорошо, если тебя это успокаивает, — с иронией отозвался Фостер. — Хотя, на твоем месте…

Договорить наемник не успел. Где-то неподалеку раздался грохот, отчего все присутствующие, как по команде, сняли с плеч автоматы и направили их в темноту коридора. Холодное чувство страха окатило их изнутри, подобно цунами. Что-то скрывалось в одном из помещений, и, когда тишина вернулась снова, она показалась еще более зловещей.

Несколько секунд никто не двигался, а затем по общей связи раздался смеющийся голос Ханса.

— Es ist ein Hund! — воскликнул он, забыв перейти на английский. И, словно в подтверждение его словам, они услышали клацанье когтей, а затем в коридор осторожно выглянула тощая немецкая овчарка. Какое-то время она настороженно смотрела на незнакомцев, втягивая ноздрями воздух, а затем медленно шагнула им навстречу. Задняя лапа собаки была повреждена, но, когда Иван присел на корточки и поманил овчарку к себе, та радостно ускорила шаг.

— Мы что, правда, заберем эту шавку с собой? — скептично поинтересовался Фостер, наблюдая за тем, как солдаты гладят исхудавшего зверя. — Она, наверняка, блохастая.

— Поселим в твоей комнате, — огрызнулся Алексей, после чего вся группа наконец двинулась обратно на базу. Правда, уже по возвращению их ждал неприятный сюрприз. Полковник велел сдать все алкогольные запасы, отчего добрая половина солдат заметно приуныла. Они хотели отметить Новый Год, как отмечали еще в мирное время, будучи обычными людьми.

Затем участникам вылазки выделили время на сон, однако далеко не все отправились спать. Кто-то спешил подарить своему ребенку новую игрушку, кто-то порадовать украшением любимую женщину, кто-то просто рассмотреть то, что добыл снаружи.

В свою очередь Алексей направился на поиски Оксаны. Он помнил ее шуточную просьбу принести «аленький цветочек», но в отличие от самой девушки воспринял ее слова всерьез. Тщательно обследовав «Гостиный Двор», Ермаков нашел браслет в виде изящных алых цветов, однако теперь, посмотрев на него вновь, начал переживать, понравится ли ей такой подарок. Оксана была рождена в богатейшей семье Соединенных Штатов и с детства была окружена роскошью. Наверняка, все ее мужчины были миллионерами, и ему, Алексею, придется хорошенько постараться, чтобы добиться ее расположения. Самым сложным для него было то, что он совершенно не разбирался в ее вкусах, а спросить было не у кого. Точнее, был Лесков, к которому никогда не пойдешь с подобными вопросами, и ненавистный Фостер. Последний наверняка разбирался во всей этой гламурной ерунде.

Когда Ермаков добрался до дома Оксаны, он тысячу раз пожалел, что не уточнил, что именно подразумевалось под «аленьким цветочком». Конечно же, она пошутила, но накрученное воображение рисовало такую чушь, что озвучь он ее, все бы расхохотались. В какой-то момент ему даже представилось, что под «аленьким цветочком» девушка имела ввиду Лескова. Чудовище, которое одновременно было богатым и прекрасным принцем.

Мысленно выругавшись на себя за подобную ерунду, Алексей постучал в дверь Оксаны, и вскоре она возникла на пороге, чуть сонная, улыбчивая и бесконечно красивая.

— Я…, - голос Ермакова чуть дрогнул от волнения, но затем он уже увереннее добавил, — Я принес тебе «цветочек аленький».

Оксана удивленно вскинула брови, после чего жестом пригласила его зайти. Спустя несколько минут Алексей получил утреннюю чашку кофе, а девушка — свой подарок. Ермаков с тревогой наблюдал за тем, как она открывает кожаный футляр, как достает украшение и подносит его ближе к пламени свечи.

— Одна из самых красивых вещиц, что мне когда-либо дарили, — тихо произнесла она, с улыбкой взглянув на Алексея.

— Честно?

Это недоверчивое восклицание снова заставило Оксану улыбнуться:

— Похоже на то, что мой отец подарил мне на студенческий выпускной. Спасибо, Леша, мне очень нравится.

На лице Ермакова отразилось облегчение, и он наконец улыбнулся в ответ. Было необычно — сидеть вдвоем при мягком свете свечи, но, когда Оксана застегнула браслет на запястье, и ласково накрыла ладонь Алексея своей, парень почувствовал, что ему безумно хочется поцеловать ее. И в то же время он боялся все разрушить. Еще отец мягко подшучивал над ним, будто он решителен во всем, кроме женщин. Но сейчас перед ним была не просто женщина. Была Оксана, Алюминиевая Королева, бывшая невеста Лескова. Было ужасно — сравнивать себя с ним и постоянно проигрывать в этих сравнениях.

Тем временем на станции «Спасская» была еще одна девушка, которой сегодня был преподнесен браслет, правда, в качестве подарка на день рождения. Прежде Катя никогда не держала в руках столь дорогих украшений, так как Стас решил выбирать не визуально, а, ориентируясь на ценник. Он надеялся, что этот день станет в их жизни поворотным: либо их отношения станут прежними, либо они расстанутся навсегда. Делить Катю с Лесковым Волошин больше не мог, и не хотел. Он знал, что девушка сильно переживает из-за сложившейся ситуации, но за Дмитрия она переживала еще больше. Они не общались — к счастью, стервозная женушка Лескова отпугивала от него всех представительниц женского пола. И все-таки Катя по- прежнему была с ним близка. Она говорила о нем с Иваном и Ромой, спрашивала Альберта о его состоянии, с тревогой ждала его возвращения на базу.

И именно сегодня Дмитрий впервые за долгое время заговорил с ней. Конечно же, он пришел с друзьями, но, когда Белова увидела подарок, она сразу поняла, кто его выбирал. Среди всех ее знакомых только Лесков настаивал, чтобы она ни при каких условиях не забрасывала свою мечту. И теперь у нее на столе лежали набор профессиональных красок, акварельные карандаши, несколько кистей и альбом для рисования.

Обнимая своих друзей, Катя мысленно пообещала себе, что сегодня же вечером отправится в Зал Встреч, единственное постоянно освещенное место, и попробует что- то нарисовать. В каком-то смысле она волновалась — вдруг все навыки испарились, и вместо картины она увидит подтверждение собственным страхам. Оставалось только надеяться, что Стас нормально воспримет появившийся у нее подарок.

Однако Волошин не задал ни единого вопроса, в то время как Дмитрию пришлось выдержать весьма неприятный разговор. В течение следующего часа кто- то разболтал Эрике о том, что Лесков принес подарок для Кати, и подобная новость немедленно сказалась на их взаимоотношениях. Среди проклятых болтунов могли оказаться и Альберт, и Георгий, и кто-то, кто ходил вместе с ним на поверхность. Мог быть даже Стас, которому осточертело видеть Лескова подле своей девушки. Но на деле местной сплетницей оказалась Оленька, которая не удержалась, чтобы не позлить ненавистную Воронцову.

Эрика не подала виду, что подобная информация ее как-то задевает, но до самого вечера предпочитала избегать общения со своим мужем. Когда же они наконец встретились, девушка повела себя подчеркнуто холодно. Дмитрий хотел было поцеловать ее, но она резко отвернулась, отчего его губы лишь слегка коснулись ее щеки.

— И к чему этот театр? — насмешливо поинтересовалась она, убирая руку Лескова со своей талии. Дмитрий замер, уже догадываясь, чем вызвана подобная реакция, однако пока еще предпочитал делать вид, что не понимает.

— Театр? — тихо переспросил он.