Водный мир (СИ) - Райот Людмила - Страница 55

Тим неохотно отходит, и я окончательно теряю веру в чудо. Они с Никелем больше не смогут прикрывать меня, и правда о катастрофически высоком уровне возбуждения среды наконец выплывет наружу. Похоже, Салкас снова будет поражен.

7. Еще одна безумная теория

Также, как и Даяне до этого, мне надевают на голову продолговатое приспособление с детекторами. Я прикусываю губу. До сих пор не могу привыкнуть к столь популярным в развитых мирах манипуляциям с мозгом и сознанием. Будто бы у меня крадут что-то личное, потаенное. Вскрывают истинную сущность и предъявляют всему миру, вывернув наизнанку…

— Сила иной эквивалентна двум — безэмоциональным голосом диктует ученый, стоящий за моей спиной, и Сал, увлекшийся разговором с Даяной, удивленно поднимает голову. — Есть явная тенденция к уменьшению.

Сдерживаюсь, чтобы не застонать в голос. Двое! Это меньше, чем каких-то пару недель назад! Я снова добровольно обвешиваю себя якорями, привязываюсь к людям и местам, мешающим исполнять мое предназначение!

— Хм…, - лицо Салкаса приобретает задумчивое выражение. — Это не слишком хорошая новость для экспедиции. Зато для вас, мой друг Тимериус, просто замечательная. Похоже, вы ей действительно дороги. Не стоило мешать любовь и работу, но раз уж так вышло…

Директор в один миг оказывается позади моего кресла. Надо же, полный, а когда нужно, двигается с быстротой и грацией пантеры. Мой взгляд падает на Никеля, стоящего неподалеку. В его глазах тоска вперемешку с настороженным ожиданием. Он напряжен почти также, как и я сама, словно готов кинуться на мою защиту… Нет, он этого не сделает. Не станет лишний раз подвергать опасности наше алиби непричастности друг к другу ради сомнительной ценности благородного поведения.

— Двое, — повторяет Салкас. Я не вижу его и могу угадывать настроение лишь по интонациям голоса. Он все еще обдумывает что-то. — В принципе, задача странницы с Земли не в том, чтобы переносить много народа. Ничего страшного…. Так! А это еще что такое?!

Я зажмуриваюсь. К горлу подкатывает паника, во рту медленно проявляется алый, тяжелый привкус крови из прокушенной губы.

Салкас копошится у пульта управления, бормоча проклятия, а потом срывается на крик, выговаривая инженеру, ответственному за оборудование.

Ха! Он думает, причина зашкаливающих значений — неисправный детектор. Похоже, он ни разу не встречал людей, способных выводить технику из строя одним своим присутствием. Да что там технику, даже мироздание порой сходит с ума! Это так забавно, что узел страха внутри чуть-чуть расслабляется. Я снова вдыхаю полной грудью, а потом начинаю смеяться.

— Он не… Он не виноват, — выдавливаю из себя слова сквозь приступы глубокого, удушающего хихиканья. Грудная клетка болезненно сжимается и разжимается, выталкивая наружу комки сдавленного смеха. — Это все я… ненормальная.

Видя, что от меня не добьешься толку, Ник устало прикрывает глаза и начинает рассказ. Пока я корчусь в кресле, кратко поясняет о моих врожденных особенностях мощно воздействовать на эфир неродных измерений. Как бы между прочим упоминает, что такие отклонения случаются у по-настоящему одаренных странников-алмазов (ха-ха, снова ложь!). Сверяется с показаниями монитора, подтверждает, что результат чересчур завышен вследствие небольших несовершенств методики измерения и предлагает воспользоваться своим оборудованием.

— Спасибо, не стоит, — довольно грубо обрывает его директор. — Разберемся с этим позже. Теперь ваша очередь. Никель, Антонио, Гроф — прошу занять места.

Значит, на сегодня я помилована. Многозначительное обещание «разобраться позже» не возымело должного воздействия: легкая истерика подействовала на меня, как хорошее успокоительное. Эмоции отдалились и потускнели. Будь что будет.

Я чувствую лишь умеренное любопытство, когда Ник, задев меня плечом, проходит мимо и усаживается в кресло. В прошлый раз у себя дома он отказался участвовать в тесте, теперь уж не отвертишься. Спустя пару минут инженер оглашает его значения: «возбуждение среды в пределах нормы, привязанности на минимальном уровне».

Привязанности на минимальном уровне. Вот и ответ. Я всегда была для него открытой книгой. Но знаю ли я в ответ хоть что-нибудь о нем?

На следующий день начинаются репрессии. Посреди утреннего совещания тревожным, но пока далеким громом грядущих неприятностей раздается новость: четверо набилианцев-телохранителей, приведенных Магарони, могут не рассчитывать попасть в новый мир. Их заменят атланты, тоже высокие, мускулистые и молчаливые.

Салкас озвучивает решение руководителей ровным, будничным тоном. Причина исключения, по его словам — недостаточно надежные характеристики, включая результаты вчерашнего исследования, хотя даже я понимаю, что настоящая цель замены — ввести «своих» людей и снизить процент набилианцев в экспедиции.

Известие производит на нас неоднозначное впечатление. Никель подбирается, на губах появляется еле заметная усмешка: он рад, что ушлому ловцу утерли нос. Магарони открывает было рот, но раздумывает спорить: уж слишком строгий, не терпящий возражений у директора ЛИКа, вид. На меня же решение Салкаса действует угнетающе. Следующей в очереди на вылет могу оказаться я.

— Вы нужны им, — говорит Цисса, когда я чуть позже делюсь с ним своими сомнениями. — Без сна-подсказки, который вы увидите, они будут месяцами прочесывать весь Атлантис в поисках дыры в новый мир. К тому моменту время будет упущено.

— А вдруг меня тоже заменят странницей-алмазом из Атлантиса?

— Не заменят, — Цисса качает головой. Его уверенность понемногу передается и мне. — На нашей планете почти не осталось иных. Тем более, таких редких, как алмазы.

Он грустнеет, а затем снова ободряюще улыбается.

— Что бы там не возомнили столичные снобы, золотой век открытий Атлантиса давно позади. Теперь очередь за молодыми мирами. К тому же вы приглянулись Треору, а он не последний человек в правительстве. И мне. У вас усталый вид, постарайтесь отдохнуть перед прыжком. И знайте — что бы не случилось, Цисса Сетерра целиком и полностью на вашей стороне, — он подмигивает и целует тыльную сторону моей ладони.

Не знаю, так сложилось или добрый секретарь командора замолвил словечко, но теперь будущим первооткрывателям нового измерения дают больше свободного времени. С телохранителей спрашивают по полной, а вот иным разрешили полдня проводить по своему усмотрению — накапливать резерв ментальной силы. Даяна, например, почти не выходит из каюты: для того, чтобы поддерживать свою «девятку» в постоянном состоянии, ей необходимо свести до минимума все контакты с внешним миром, которые за последние дни и так существенно превысили ее норму общения.

Мне, по-хорошему, тоже нужно уединяться с самой собой — Салкас и Магарони не задают вопросов, но я постоянно ощущаю тягостное давление ответственности: чем быстрее на меня снизойдет озарение в виде сна-образа, тем быстрее команда начнет активные действия. Но мне слишком тягостно подолгу сидеть в одиночестве в замкнутом пространстве, поэтому я беру ставший привычным рюкзак с подавителями помех и отправляюсь гулять по ЛИКу.

Он огромен и интересен. Никакие встречные острова на идут с ним ни в какое сравнение: ЛИК — это целое плавучее государство. Дрейфующая лаборатория, город-институт. Его коридоры напоминают улицы — где-то широкие, как проспекты, а где-то темные и узкие. Просторные залы с экспериментальными плантациями, выращиваемыми под светом искусственных ламп, соседствуют с сотнями квадратных метров, отданных на технические навороты, переплетения проводов и гудящие генераторы.

Пару раз я заходила так далеко, что обратную дорогу удавалось найти лишь благодаря подсказкам работников и карт острова, иногда попадающихся на пути. После этого Цисса приставил ко мне молодого и молчаливого (слава Вселенной!) арзиса из команды крешейка. Однажды я попробовала пройтись с Тимериусом, но вернулась в каюту не вдохновленная, а еще более расстроенная. После того проклятого вечера на приеме у мэра Салливана нам стало совершенно не о чем говорить. Неловкое молчание, косые взгляды, беспочвенное раздражение — с некоторых пор хамелеон не успокаивает, а, наоборот, вытягивает последние крохи умиротворения.