Делай что должен (СИ) - "Гедеон" - Страница 75

Меньше всего Густав Альбор любил распоряжаться чужими судьбами, что и стало одной из причин его отречения от трона. Политика — подлая игра, в которой судьбы миллионов людей всего лишь разменные фишки. На войне хотя бы всё честнее и проще.

Но войны заканчиваются, а вопросы, требующие решения — нет.

Собственно, это и не должно было стать проблемой Густава — подобными проектами занимался штаб сектора, но сперва Ямасита рассказал о своём несогласии с решением избавиться от полезного ресурса, а затем и планетарный губернатор Идиллии попросил пересмотреть решение и обсудить альтернативу. Это особенно удивило Густава: на его памяти это был первый случай, когда глава гражданской администрации совал нос в дела военных. Да ещё и так настойчиво.

В итоге по прибытии на Идиллию Густав первым делом отменил приказ штаба сектора и потратил несколько дней на изучение всех накопившихся документов по проекту «Арес»: отчёты группы контроля фирмы-разработчика, рапорты офицеров бригады Сил Специальных Операций и других подразделений, действовавших совместно с репликантами… Серьёзный массив информации, но Густав Альбор привык принимать взвешенные решения.

Теперь настал момент подвести под всем этим черту. В кабинете командира бригады он собрал всех, кого счёл полезным для принятия решения.

— Итак, — Густав покосился в планшет и поморщился. За эти дни слово «репликант» набило оскомину. — Основной аргумент за списание опытных партий: бунты репликантов. Судя по динамике, это лишь вопрос времени. Из отчётов полковника Хоара ясно следуют печальные факты: одна единица, называющая себя Блайз, намеревалась дезертировать, а другая, Чимбик, поставила собственные привязанности выше приказов. Кстати, отказ от обезличенных порядковых номеров — один из тревожных звонков по мнению яйцеголовых.

— Будь проклят тот день, когда оружию стали давать имена, — негромко процитировал Ямасита.

— Будьте прокляты болваны, желающие совместить свободу воли и отказ от проявлений этой самой воли, — раздражённо рыкнул Густав.

Он не понимал неистребимой тяги учёных создать волшебную пилюлю «делающую хорошо» без всяких усилий. Есть и не толстеть, спать и обучаться, не работать и получать… По личному мнению Густава, полученное без усилий не имело ценности и не приносило пользы. Он не верил в будущее, в котором войны будут вестись с помощью одних только роботов, или безвольных искусственных бойцов. Если человечество перестанет биться за свой дом — оно ослабнет и проиграет более злым и голодным. История победы Марса над Землёй была тому подтверждением. Как и тому, что бунты и гражданские конфликты приводят к развалам империй. Так было с древним Римом, так было со Старой Европой, так было с Землёй и будь он проклят, если этот путь повторит Доминион.

Несмотря на традиционное название Доминион Земли, императорский дворец укрепился на Марсе. И Густаву не хотелось, чтобы спустя поколения новый правитель сидел на каком-нибудь Гефесте или новом Дорсае. Именно потому метрополия предпочитала мирно поглощать колонии, разбавляя новой кровью болото благополучия. Или пуская старую застоявшуюся кровь, если колонии решались на мятежи.

— Воины сражаются за будущее и то, что им дорого, — озвучил Густав древнюю истину. — Те, у кого нет будущего или чего-то, за что можно умереть в бою, или перестанут сражаться, или создадут собственное будущее.

Планетарный губернатор Дариус одобрительно кивнул, явно согласный со сказанным.

— Люди веками сражались за идеи, — возразил Ямасита. — Главное — придумать подходящую.

— И какую идею придумали для репликантов? — поднял бровь Альбор.

— Служение людям.

— Очевидно, она не сработала, — ответил генерал-адмирал, вспоминая съёмки побоища, устроенного корпоратам взбунтовавшимися репликантами.

Генералу-майору Кнехту, который сумел убедить штамповок перейти под командование представителя Доминиона, Альбор уже жаловал именное оружие. И как раз Кнехт настаивал на скорейшей ликвидации всех оставшихся в живых образцов.

Пока Густав склонялся последовать совету этого умного и бывалого офицера.

— На кой чёрт вообще пытаться сделать искусственных солдат с человеческим разумом? — спросил он. — Напихали бы им имплантов с возможностью полного контроля. Второе и третье поколение штамповок не создали никаких проблем.

— Но и были немногим эффективней киборгов, — возразил Ямасита. — Только дороже. Зачем создавать существо с мозгами робота, но уступающее ему в прочности? Силам Специальных Операций требуются единицы, способные действовать автономно и находить не шаблонные решения, а не очередной роботизированный комплекс.

Кнехт неодобрительно покачал головой, явно не разделяя мнения Ямаситы:

— Некоторых история ничему не учит. Вспомните последствия первого восстания. Наше счастье, что на этот раз ограничились небольшими экспериментальными группами. Но представьте что будет, если они взбунтуются, захватят оборудование и специалистов, а потом наклепают и обучат армию себе подобных. Дорсай покажется идиллийским курортом.

Густав представил и содрогнулся. Он вообще подозревал, что идею искусственных, быстро растущих и очень агрессивных бойцов учёные почерпнули из древнего мифа об аргонавтах. Там Ясон выращивал армию из зубов дракона. Вот только умники не учли, что те охотно насадили бы на копья своего создателя.

Жаль репликантов, в случае чего, стравить между собой не удастся. Избежать конфликтов внутри отрядов удалось только внушением идей братства и преданности себе подобным. Увы, эта идея оказалась жизнеспособней служения.

— Вашу позицию мы поняли, генерал-майор, — кивнул Кнехту Густав. — Теперь послушаем аргументы против списания репликантов. По мнению полковника Стражинского — это высокая эффективность, уже отбившая затраты на производство и обслуживание. Довольно странно: у одних репликанты бунтуют, но вы утверждаете, что с ними никаких проблем. Как так?

Он с интересом посмотрел на Стражинского.

— Прошу прощения, господин генерал-адмирал, но в умелых руках и член — балалайка, — спокойно ответил комбриг. — Ну а дураку что стеклянный хер, что чугунный шар — всё ненадолго: или сломает, или потеряет. Проще говоря — может, дело не в репликантах, а в тех, кто ими командует? Даже прибывший к нам батальон бунтовщиков и два батальона, уже проявляющие готовность к мятежу, почему-то у нас в бригаде ведут себя нормально. Разница между ними и «стариками» лишь в оценке жизней гражданского населения, но это уже как обучали. Дайте время, пусть пооботрутся и лишняя жестокость уйдёт.

— Да, вот ваш, — Густав сверился с планшетом, — майор Савин… Кстати, где он?

— На гауптвахте, — ответил Стражинский. — За драку с представителем штаба сектора, майором Фарнье.

— Вызовите, — коротко приказал Альбор. — Хочу выслушать его лично. Так, господин губернатор, — он повернулся к Дариусу. — Вы тоже противник закрытия проекта. Не знаю, откуда у вас вообще эта информация, но сейчас меня куда больше интересуют ваши аргументы.

— Мои люди привязались к репликантам, — взял слово идиллиец. — И эта связь работает в обе стороны. Вы говорите об излишней агрессии, о неуправляемости, бунтах, а мы видим людей, защищающих наш мир не щадя себя. И было бы высшей неблагодарностью позволить обречь их на смерть просто потому, что другие не нашли к ним подход. Вы говорили о том, что солдаты будут драться за то, что им дорого. Идиллия даст всё, что нужно. И мы готовы содержать репликантов за счёт местного бюджета.

Мысль была интересной, но, вместе с тем, рискованной.

— А если завтра они вырежут вас и захватят планету? — недобро предрёк Альбор. — Наштампуют себе подобных, как опасается генерал-майор Кнехт? У вас как раз специалисты и оборудование подходящего уровня.

— На создание армии уйдут годы, — возразил Дариус. — Даже если предположить, что мы не обнаружим намерение захватить Идиллию, вы точно заметите результат. И столкнётесь всё с той же проблемой уничтожения репликантов, что и сейчас.