На краю вечности (СИ) - Бартон Вера - Страница 35

— Тот, кто старше вас на две жизни, — спокойно отвечает он. — И видит чуть больше, чем вам хотелось бы показать.

— Кто стоит за травлей Айлин? — спрашиваю я.

— Вы уже знаете. Задавайте свой второй вопрос. У меня нет времени на беседы, — взглянув на часы, ставит меня в известность Рогожкин. Поднимается на ноги. Берет лейку и начинает поливать цветы.

— Мне посоветовал к вам обратиться Джозеф Бронштейн, — вытаскивая из сумки книгу и кладя ее на стол, говорю я. Мне становится жарко и на лбу выступает испарина.

— О, да, помню этого любопытного малого, — профессор оборачивается и улыбается. Но, вспомнив что-то, хмурится и уголки губ опускаются. — Жаль, что его больше с нами нет. Не знаю, в курсе ли вы, но он скончался пару дней назад. Его нашли в своей лавке повешенным. Сам он на это решился или ему помогли — вряд ли мы узнаем правду. Записки он не оставил.

— Вам знакома эта книга? — спрашиваю я, заметив, что он пристально смотрит на обложку. Потом подходит к столу, берет ее в руки, небрежно просматривает. На его лице появляется брезгливое выражение, смешанное с усталостью.

— Да, знакома. Что вы от меня хотите? — с недовольством произносит он.

— О чем здесь идет речь? — меня охватывает волнение, словно я стою на пороге большого открытия.

— О создании человечества, — равнодушно отвечает Рогожкин. — Любой ученый душу продал бы за возможность прочесть, что здесь написано. Как вылечить любую болезнь, сделать человека бессмертным, научится управлять им… Это в общих чертах. Но я не возьмусь за ее перевод.

— Может быть, тогда посоветуете хорошего шумеролога? — с трудом справляясь с разочарованием спрашиваю я.

— Он вам не поможет. Текст написан на аквидонском языке, — отвечает Рогожкин и я вижу, что он жалеет о своих словах. — Они имеют некую схожесть, но не более.

— Никогда о таком не слышал, — признаюсь я. — Что это за язык такой?

— На нем говорили те, кто создал человечество, — говорит Рогожкин.

— Откуда же вы его знаете? — удивляюсь я. У меня не остается сомнений — профессор древнее существо, но хорошо это скрывает. Что он забыл в этой глуши? Какая сила вынуждает его торчать в этой школе, изображая учителя?

— Разве это имеет значение? — пожимает плечами Рогожкин.

— По сути — нет. Но подкидывает довольно-таки фантастические предположения, — говорю я. Профессор протягивает мне книгу и смотрит в глаза.

— Я вижу, что вы серьезно больны, — с сочувствием произносит он. — И мне по-отечески искренне вас жаль. Разберитесь со своим прошлым. Кто знает, может быть тогда болезнь и отступит. Или же найдется препарат, который вас вылечит. Ваша судьба сейчас как никогда только в ваших руках. А теперь уходите.

Рогожкин отворачивается от меня, давая понять, что ему больше не о чем со мной разговаривать. Опустошенным и раздавленным покидаю его кабинет. Призрачной надежды теперь больше нет. Только суровая реальность и полное незнание, что делать дальше.

Оказавшись на улице, с удивлением замечаю, что ко мне возвращается бодрость. Решаю воспользоваться этим улучшением и зайти в дом к Елене. Слова Айлин о том, что у нее пропал мобильник, не идут у меня из головы. Нужно осмотреть все. Возможно, он просто куда-то завалился или же, напротив, лежит на самом видном месте, а девушка, будучи в шоке, просто его не заметила. А если убийца забрал его с собой, то, может быть, там было нечто, что могло выдать его с головой?

Открываю дверь и вхожу в дом. После того, как здесь прибрались Рита и Дина, энергетика стала легче. Мне некуда спешить, поэтому я осматриваю все тщательно и неспешно. Начинаю с кухни. Заглядываю в шкафчики, в которых стоят банки с крупами и коробочки с разными травами. Шорох в прихожей заставляет меня насторожиться.

В один прыжок оказываюсь там. На пороге топчется дворник. Он робко тянет шею, пытаясь заглянут в комнату, чтобы понять кто там. Увидев перед собой меня, стремительно бледнеет.

— Вы кто такой? — не растерявшись, спрашивает он. А сам трясется от страха.

— Новый владелец этого дома, — спокойно отвечаю я.

— А как докажете? — не собирается верить мне на слово мужчина. — Я очень уважал Елену Андреевну и не допущу, чтобы кто-нибудь осквернил ее память.

— У меня есть ключи. Я вошел сюда белым днем, не боясь, что меня увидят. Услышав шум, вышел к вам навстречу и открыто говорю с вами. Это ли не доказательство моей честности? — с уверенностью произношу я, глядя ему в глаза. Дворник с сомнением смотрит на меня. Ему не хочется так легко верить моим словам, но и новых придирок он придумать не может. — Вы работали в тот день, когда убили Елену?

— Да. Я даже был одним из понятых, когда приехала полиция, — не без гордости сообщает он.

— А кто ее вызвал? Вы?

— Нет. Никто из нас ее не вызывал. Они словно сами узнали об этом и приехали, — задумчиво отвечает дворник. — Просто телепаты какие-то. Странно, что они до сих пор не нашли убийцу.

— Вы ведь целый день проводите на улице. Видите, кто куда идет, что делает… Было что-то такое в тот день, что вам показалось странным?

— Следователь уже допрашивал меня, — вздыхает мужчина. — Но ничего такого не было… Саид вот тут крутился. Да машина эта на бешеной скорости проехала, всю работу мне испортила.

— Что за машина? — тут же настораживаюсь я.

— «Майбах».

— Может, вы номера запомнили? — с надеждой спрашиваю я.

— Да что их запоминать, и так ясно кому эта тачка принадлежит. Вагнеровская она. Он тут один у нас такой богатый, — в тоне дворника скользит призрение. — Редкая сволочь, скажу я вам.

— Во сколько это было?

— Около часа дня, я как раз обедать собирался, — отвечает мой собеседник.

— Он сам был за рулем? — спрашиваю я.

— Нет, какой-то кучерявый мальчишка в спортивной куртке и очках. Лицо мне показалось знакомым, но я видел его долю секунды и не смог вспомнить, откуда я его знаю. Да и по чести, незачем мне было это делать, — признается дворник.

— Что ж… Благодарю за сведенья, — говорю я, давая понять, что разговор окончен. Мужчина кивает и пятится. Закрываю за ним дверь. Вспоминаю, что волос, обнаруженный на пальто, в прихожей, был тоже кучерявым. Значит ли, что убийца тот самый парень, что был за рулем «Майбаха»? Или же это совпадения? Нужно узнать, что могло связывать Елену с этим типом. Не просто же так она возненавидела Аду, увидев, что та танцует с ним. Похоже, что здесь замешано что-то личное. Продолжаю поиски мобильника покойной подруги, но уже без энтузиазма. Ничего не найдя, покидаю ее дом и отправляюсь к Рите. По пути мне звонит Арсен и докладывает, что забрал флэшку и скоро приедет. Хоть какая-то хорошая новость за утро.

Глава 19

Риту я застаю на кухне. Она занята приготовлением какого-то блюда по старой кулинарной книге. Стол заставлен тарелками, на которых лежат разные ингредиенты — начиная от имбиря и заканчивая колбасой. Неужели из этого может получится что-то съедобное?

— Ты знаешь, кто такой Рудольф Вагнер? — с ходу спрашиваю я. Девушка вздрагивает всем телом и стакан выскальзывает из ее пальцев. Падает на пол и разлетается на осколки. Она торопливо наклоняется, чтобы собрать их.

— О, Господи… — бормочет она и я спешу ей помочь.

— Так кто он? — беря ее за руку и заглядывая ей в глаза, вкрадчиво спрашиваю я.

— Редкостная мразь! — выкрикивает Рита. Вырывается и резко выпрямляется во весь рост.

— Это я уже понял. Но можно подробнее? — прошу я. Рита выкидывает осколки в мусорный бак и вытирает руки о передник.

— Он — новое воплощение Амалика, — глухо произносит она и, подойдя ко окну, распахивает его. — Почти половина города принадлежит ему.

Интересно, знает ли Ада, кто он такой на самом деле? Или же, как большинство девушек, повелась на его харизму? Теперь слова Матвея, сказанные им в сердцах, приобретают для меня совершенно иной смысл. Рита достает с полки початую бутылку вина. Выдергивает пробку и делает несколько глотков.