На краю вечности. Книга 2 (СИ) - Бартон Вера - Страница 9

Входит глава верховной жандармерии.

— Почему он еще не готов? — сердито спрашивает он, указывая на меня. На вид ему около тридцати лет, у него изможденное лицо, покрытое тонкими шрамами. Ростом он мал, но держится высокомерно. Кривые пальцы сжимают папку, украшенную золотыми вензелями.

— Господин, желающий присутствовать на дознании, еще не подъехал, — виновато говорит Ви. — Поэтому смысла спешить нет.

— Кто бы это ни был, у меня каждая минута на счету. Если он не прибудет сюда через пять минут, мы все равно начнем, — приказным тоном говорит глава.

— Конечно, — охотно соглашается Ви. По его голосу догадываюсь, что он совсем не рад присутствию этого незваного участника. Кому так захотелось стать свидетелем моего унижения? А главное, хватило влияния, чтобы добиться такой возможности? Гражданским вампирам вход сюда заказан. Перебираю в памяти имена своих врагов, но ни одна из кандидатур не оказывается столь значимой, чтобы преодолеть барьер, установленный законниками.

У Ви звонит телефон. Он подносит трубку к уху, молча слушает собеседника, потом ограничивается одним словом:

— Да, — и нажимает отбой.

Бросаю на него вопросительный взгляд, который тот игнорирует.

— Начинайте, — холодно говорит Ви доктору и быстрыми шагами выходит в коридор. Видимо, чтобы встретить этого загадочного типа. Впрочем, это для меня он является таковым, Вудворд прекрасно знает его имя.

— Разденьте его, — просит доктор охранников, беря в руки шприц.

Тихий щелчок и вот мои запястья свободны от наручников. Еще пара секунд и я кожей ощущаю всю сырость и холод этой комнаты.

— Вы проинформировали заключенного о том, что с ним будет? — спрашивает глава. Фабрисио вздыхает, убирает в сторону мои волосы.

— Перед пыткой я введу вам препарат, который поможет вам очистить сознание и четко отвечать на вопросы, — медленно, но с удовольствием говорит он. — К вам будут подключены датчики контролирующее работу сердца и мозга, чтобы следствие было уверено в точности и правдивости ваших ответов. Может возникнуть покалывание в конечностях, легкое головокружение, не стоит беспокоиться, это побочные действия вещества. Жизни это не угрожает.

Господи Боже. Болтаясь на дыбе или еще где-то, куда меня определят, у меня будет время думать о том, что в пальцах колет. Обязательно. Вспоминаю пытку Саида, как он пытался справиться с собой, не выдать правды. У него ничего не вышло. Получится ли у меня? Или же я сам сдам себя с потрохами?

— Вам все понятно? — спрашивает Фабрисио. Утвердительно киваю. На большее не хочется тратить силы.

Игла болезненно входит в вену. Не могу избавиться от ощущения, что мне под кожу запустили раскаленную лаву. Голова наливается кровью, становится свинцовой, виски сдавливает. К горлу подкатывает тошнота, с которой у меня не получается справиться и приходится звать уборщика, чтобы тот вымыл пол.

С трудом удается отдышаться. Фабрисио с подозрением смотрит на меня. Убедившись, что я пришел в норму, он делает охранникам знак и те укладывают меня на прямоугольную конструкцию. Затылок оказывается на валике, шею перехватывают толстым ремнем, который врезается в кожу. Перекладина, что находится в центре, больно давит на поясницу. Меня заставляют прижать руки к бокам и связывают. Ноги закрепляют ремнями возле щиколоток. Теперь не шевельнуться. На голову натягивают шапочку с проводами. Перед глазами все кружится, то и дело появляется что-то вроде вспышек, которые тут же сменяются цветными точками, похожими на калейдоскоп. Мне нужно на чем-то сфокусировать сознание, найти свой якорь, чтобы меня не унесло в потоке этого бреда. Пытаюсь думать о незнакомке, но черты ее лица тут же стираются из памяти. Вспоминаю встречу с Арсеном, но и этот эпизод моей жизни через секунду становится призрачным.

Раздается неприятный лязг и механизм поднимает железную пластину, к прямоугольнику и дает моей спине дополнительную опору.

Сделав свою работу, охранники уходят.

— Начинаем, — доносится резкий голос Ви. Слышу чьи-то знакомые шаги. Пытаюсь поднять голову, чтобы посмотреть кто там, но ремень не позволяет это сделать.

— Господин Балфри, вот ваше место, — почтенно произносит глава жандармерии и мне кажется, что сердце останавливается. Отец. Все остальное меркнет перед тем, что он находится не больше чем в десяти шагах от меня. Хочется провалиться сквозь землю. Или просто мгновенно сдохнуть. Только не он. Не здесь и не сейчас.

— Простите за опоздание, — тараторит еще один новоприбывший вампир.

— Вам, как судье, положено быть пунктуальным! — с нескрываемым раздражением выговаривает ему глава жандармерии.

Тот, кого назвали судьей, что-то бормочет в свое оправдание. На меня накатывает тоска. Жуткая, глубокая, от которой хочется завыть в голос.

Начинают задавать стандартные вопросы — имя, возраст, признаю ли я себя виновным по таким-то пунктам обвинения. Это немного отвлекает меня от депрессивного состояния. Меня пугает, что я говорю не думая. Слова произносятся на автомате. Пытаюсь моргать, но не выходит. Глаза как стеклянные, веки не слушаются.

— Признаете ли вы себя виновным в покушении на Тео Балфри, вашего создателя? — спрашивает Ви и это последний вопрос в списке.

— Нет, не признаю, — отвечаю я.

— Хватит врать, сученок! — срывается с места Тео и подскакивает ко мне. Впервые за триста лет снова вижу его. Все такой же смуглый, с копной кучерявых волос цвета смолы. Большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Аккуратный прямой нос, пухлые губы, которые сейчас кривятся от злости. От него исходит тошнотворный запах гниения. На шее замечаю глубокие трещины, из которых сочится кровь. При самом хорошем раскладе жить ему осталось не больше недели. — Ты мстил мне!

— А мне было за что тебе мстить, отец? — выдавливаю из себя я. — Ты так сильно виноват передо мной, что считаешь расправу допустимой?

Эта фраза на мгновение выбивает Тео из колеи. Он лихорадочно соображает, что мне на нее ответить.

— Не смей оскорблять меня, называя отцом! Для такого лицемера и подонка, как ты, узы крови ничего не значат! Думаешь, что я ничего не замечал? Как ты старался стать лучшим, выделиться, обратить на себя внимание? Ты сдал брата, когда вам не удалось договориться о том, кто после моего свержения займет мое место! — выпучив глаза орет Тео, брызгая слюной. — Или ты считал, что я поверю, в то, что твоими действиями руководили идеологические принципы?!

— Балфри, вернитесь на свое место! — требует судья.

— Какая у тебя богатая фантазия, отец… Я всего лишь защищал тебя и твои порядки. И сейчас понимаю, что это было зря… — сквозь депрессию пробивается злость и меня это радует. Значит, я могу вернуть хоть частичку контроля над собой!

— Жаль, что я поддался на уговоры и выпустил тебя из Белой башни. Никогда себе этого не прощу. Ведь знал, что рано или поздно ты узнаешь правду обо всем и попытаешься уничтожить меня… — Тео обрывает себя и, подскочив к пыточному устройству, пытается запустить механизм. Ви пытается оттащить его в сторону, но у него не выходит. Вбегает охрана, но слишком поздно — шестеренки запущены.

— Я хочу увидеть, как его раздавит, — вырываясь из рук тюремщиков, кричит Тео. — Как кровь этого предателя фонтаном взметнет к потолку, хочу видеть его смерть!

Тео дьявольски хохочет. Кажется, болезнь разрушает не только его тело, но и психику. Таким безумным я вижу его впервые за две с лишним тысячи лет. От сильного и волевого Балфри, который встречал все проблемы гордо выкатив грудь колесом, ничего не осталось.

— Выведете его немедленно! — кричит глава жандармерии. — И определите, как задержанного за непотребное поведение во время дознания!

Сверху на меня опускается прямоугольная пластина с шипами. Они расположены так, чтобы вонзиться в самые уязвимые места тела, чтобы жертва по-максимуму оценила всю серьезность ситуации. Хочется зажмуриться, чтобы не видеть этого, но тело по-прежнему не подчиняется мне. В спину упирается что-то колючее и я понимаю, что во вторую пластину, которая была моей опорой, так же встроены шипы.