Недотрога для одиночки (СИ) - Бальс Лора - Страница 22

Открытие было не из приятных. Сейчас, глядя на мать, Соня совсем не хотела быть на неё похожей. И точно не хотела прожить похожую жизнь.

Посидев ещё немного, она засобиралась. Мама снова бросилась её обнимать, сбивчиво запричитала.

- Ты только не пропадай больше, хорошо? Сонюшка, мне бы знать, что у тебя всё нормально, и больше ничего не надо! Только… Ты домой не приходи, ладно? Сюда лучше. И звони. Номер-то свой дашь?.. Прости меня, Сонюшка! Пожалуйста, прости! Я так виновата…

Соня молча кивала, обнимая ту в ответ. Знала, что если скажет хоть слово, то не выдержит, расплачется вслед за родительницей.

Потом, прощаясь ещё раз уже в холле больницы, куда мать вышла её проводить, Соня, поддавшись внезапному порыву, бросилась к банкомату. Без раздумий сняла значительную часть своих накоплений, протянула заплаканной, измождённой женщине.

- Возьми. Откажись от дополнительной нагрузки, ладно? Тебе надо отдыхать. И вообще, возьми отпуск и съезди куда-нибудь… да хоть в ближайший санаторий! Хорошо, мам? Только дома деньги не держи, положи на счёт. И звони, если что-нибудь понадобится. Любая помощь.

Та закивала и одновременно принялась махать руками, отказываясь от денег. Соня настояла. Наконец распрощалась уже окончательно и не без облегчения вышла на улицу.

Охранник смотрел с нескрываемым неодобрением, и она зачем-то решила оправдаться.

- Это была моя зарплатная карточка. Мои личные деньги…

Сопровождающий укоризненно покачал головой, показывая, что дело вовсе не в этом, но ничего не сказал.

Глава 17

Способность девчонки делать не то, что надо, просто поражала. Всего на полдня оказалась в свободном плавании – и вот, пожалуйста! И кто-то ещё будет говорить, что женщинам нужно давать свободу. Как же! Им дай – потом последствия расхлёбывать замаешься.

Глеб едва справился с желанием пойти и немедленно вправить девчонке мозги. А ещё лучше, приказать ей, чтобы не смела больше высовываться из дома, раз не умеет не нарываться на неприятности. А он был уверен, печёнкой чуял, что неприятностей куколка себе сегодня нажила. Весь его жизненный опыт и развитый за годы не самой безопасной работы инстинкт буквально кричали об этом.

Хорошо ещё, что догадался приставить к ней человека. Как чувствовал, что лишним это не будет. Хотя что тут чувствовать – достаточно помнить, о ком идёт речь. Девчонка-то с самого начала была проблемной!

Пожалуй, её желание повидаться со своей никчёмной мамашей – ещё полбеды. Глупость, конечно, но не критичная. Однако чем надо было думать, чтобы совать той деньги?! Пусть Глеб никогда не видел Галину лично, но рассказов Сони о прошлом было вполне достаточно, чтобы понять – её мамаша явно не та женщина, которая способна что-то делать с умом. Нет никаких сомнений, что её благоверный так или иначе узнает о полученной сумме. Придёт к выводу, что падчерица теперь богата. И досягаема – вон, сама идёт на контакт, и искать не надо! Что он после этого захочет предпринять – большой вопрос.

С одной стороны, недавно обретённая инвалидность должна бы научить, что от Сони лучше держаться подальше. Но с другой, жажда мести или наживы зачастую оказывается сильнее осторожности. Ещё братец этот как-то подозрительно в правильное время возник. Аккурат когда родственничек в коляску сел. Раньше не нужен был, а теперь что?

Если бы не нужно было ехать в аэропорт встречать друга с семейством, Глеб всё-таки устроил бы маленькой дурёхе нагоняй. А так только охране приказал на будущее докладывать о её планах сразу, а не отчитываться постфактум, и больше не возить никуда без особого разрешения.

В машине не выдержал, после недолгих приветствий и дежурных вопросов поделился с другом своим негодованием, а заодно и идеей посадить девчонку под замок – для её же безопасности.

Ветров слушал, казалось, с пониманием, а вот его супруга, возившаяся с детьми на заднем сидении и до этого не проявлявшая к разговору явного интереса, не упустила возможности вставить комментарий.

- Мы ещё не знакомы, а я ей уже сочувствую. С такой защитой и врагов не надо. Ты ещё для неё башню не построил в чаще леса? Ну там, без окон, без дверей…

- Принцесса, вот тебя забыли спросить, да?! – рявкнул Глеб.

- Забыли, и зря, - нисколько не обидевшись, откликнулась Инга. – А то я бы сказала, что если всегда изъясняться в этом ультимативно-приказном тоне, не удивительны проблемы в отношениях.

Глеб поморщился, вспомнив, что у Ветровых не бывает друг от друга секретов.

- Феликс, что ты ей про меня растрепал? А ты, принцесса, не вздумай делиться своими умозаключениями в моём доме.

- Ну вот опять, - с нарочитым укором вздохнула Инга, но пообещала: - Разумеется, о своих или хорошо, или ничего.

Глеб невольно усмехнулся. Их с женой Ветрова отношения вряд ли можно было назвать однозначными. Во время редких встреч они общались вполне на дружеской ноте, но в глубине души Молотов не понимал выбор друга. Его самого особы такого типа скорее раздражали. Слишком самостоятельная, деятельная, да и вообще без тормозов. Одно только её знакомство с Феликсом чего стоит! Не такой должна быть женщина…

Глеб подозревал, что Инга тоже не очень-то его жалует. Она никогда не одобряла его методы и сферу работы. К тому же наверняка не забыла, что изначально он на неё смотрел, как на расходный материал.

Однако же при всём этом они, благодаря Феликсу, давно стали друг для друга «своими» - людьми ближнего круга, которых можно не одобрять, но всё равно защищать и помогать в случае надобности.

- Запереть на самом деле не выход, - поддержал Феликс супругу. – Тем более пока нельзя понять, насколько серьёзна проблема. Может, ты нагнетаешь?

- Я хоть раз ошибался, когда предупреждал об опасности?

- Вообще ты сам виноват, - вместо ответа укорил друг. – Это обнаглевшую шпану можно проучить и забыть, а настоящих отморозков нужно сразу ликвидировать. Чтобы потом без неожиданностей.

- Это я от тебя слышу? – Глеб приподнял бровь, выражая удивление.

- Па-апа, а что это, «отморозков»? – вклинился с заднего сидения звонкий детский голосок, не выговаривающий половины согласных.

- Это такой человек из снега, мы его скоро будем лепить, мама обещала, - важно объяснила старшая – шестилетняя – дочь Ветрова младшей, двухлетней.

- Нет, Алис, то, о чём ты говоришь, называется «снеговик», - поправила Инга. – А второе слово забудь.

- Почему? – тут же полюбопытствовал ребёнок.

- Лисёнок, я тебе потом объясню, - поспешил Феликс закрыть тему.

- Вот уж лучше не надо, - не одобрила его супруга. – И вы не могли бы отложить все разговоры о разборках и прочем до дома? Тут всё-таки дети.

- Конечно, душа моя. Увлеклись немного, - согласился Ветров, но, подумав, всё-таки продолжил, правда, теперь осторожнее выбирая формулировки. – От меня слышишь, от меня. И ещё повторить могу. Одно дело – бизнес и личные стычки, тут надо знать границы. Но когда речь о семье, ничто другое не важно.

- Так то о семье, - пожал плечами Глеб.

Инга сзади хмыкнула, но промолчала. А вот Феликс сдерживаться не стал.

- Да ладно! Можно подумать, о ком-то постороннем ты бы стал столько распространяться! Да ты в жизни ни о ком так не пёкся, кроме Валентины Григорьевны.

Глеб не стал отвечать. Домыслы друга были просто смешными. Семья с девчонкой – представить только! Будто у него в жизни хлопот мало.

Но раздражение почему-то отпустило. Он даже порадовался, что не успел ничего выговорить Соне. Собирался ведь больше её не пугать – значит, так и будет.

Соня представляла себе друзей Молотова совсем по-другому. Более надменными, претенциозными. Снобами. И уж нисколько не ожидала, что жена Ветрова окажется совсем молодой женщиной, едва ли хоть несколькими годами старше её самой.

А та сразу обратилась к Соне, как к хозяйке дома. Просто, мимоходом попросила, помогая детям снять верхнюю одежду: