Дикарь (СИ) - Назипов Ринат - Страница 109

— О нашей расе ходит очень много сплетен. Мы знаем, нас считают высокомерными ублюдками, ставящими себя выше всех остальных. Может быть со стороны это и выглядит именно так…

— Только выглядит? — не удержался я от подколки.

— Да, только выглядит. На самом деле мы относимся ко всем остальным расам как… как к детям, несмышлёным, непослушным, жестоким детям, избалованным отсутствием родительского контроля. Мы всего лишь пытаемся быль для вас строгими родителями, ну, или опекунами.

— А кто вам дал право так к нам относиться?

— Кто нам дал такое право? Ну, наверное, наш опыт и наши знания прошлого. Вы, молодой человек, знакомы с историей Содружества?

— В общих чертах.

— Тогда вы прекрасно знаете, что это уже третья попытка создать многорасовое государство. Две первые закончились крахом — всеобщей резней и бойней, хотя об этом и не принято говорить, но это известно всем. Но мало кому известно, что во всех трех случаях именно наша раса стояла у истоков очередного Содружества. Именно наша раса первой выходила в Космос, раньше всех приходя в себя после краха, и именно наша раса начинала снова и снова собирать осколки Содружества в единое целое. Не стану скрывать, и мы каждый раз теряли очень многое, теряли и знания, и технологии, и планеты. Но и сохраняли больше всех. Причина? Причина в том, что мы, наша раса — долгожители. Средний срок жизни аграфа без использования медицинских технологий равен семистам годам. Это сейчас, раньше срок жизни аграфов превышал тысячу лет. А теперь подумай, Макс, и скажи, как, например, я, проживший более шести веков, должен относиться к тебе, прожившему максимум пару десятков лет? Через полвека я пройду процедуру омоложения и проживу еще три-четыре столетия, а ты, даже пройдя подобную процедуру, максимум еще два-два с половиной века. Я был тогда, когда даже еще не было на свете родителей твоих родителей и я буду тогда, когда не будет ни тебя, ни твоих детей.

— То, что вы живете долго, еще не значит, что вы лучше нас, умнее и мудрее. Скажу вам по секрету, я не удивлюсь, если встречу разумных, срок жизни которых исчисляется десятками тысяч лет.

— Может быть, может быть. Вселенная безгранична и непредсказуема. Вполне возможно, что где-то обитает раса бессмертных и они будут смотреть на нас точно так же, как сейчас мы смотрим на вас. Я просто пытаюсь объяснить тебе, что мы не такие высокомерные ублюдки, как принято считать среди короткоживущих рас. Сама природа вынуждает нас дистанцироваться от короткоживущих, пытаться встать чуть-чуть выше их. Тем более что в своё время наши далекие предки сделали все, чтобы дать шанс и вам.

— Дать шанс нам?

— Да. Скажи, наши расы генетически совестимы, у нас может появиться совестное потомство?

— Что за вопрос! Конечно, да.

— Значит, мы практически ничем от вас не отличаемся, только продолжительностью жизни и некоторыми физиологическими особенностями?

— Да.

— А теперь подумай и скажи, почему же за все тысячелетия существования нашей расы мы не заполонили половину Галактики, почему наше государство хоть и было самым богатым и достаточно сильным, чтобы не опасаться вас, все же оставалось довольно небольшим?

— Проблемы с размножением? Или вы хотите сказать, что вы искусственно сдерживаете численность вашей расы?

— Не мы, наши далекие предки. Возможно тогда им казалось, что это правильно и достойно. Возможно, что это было сделано по каким-то иным причинам, я даже не исключаю, что это было навязанное нам решение.

— Вмешательство в геном?

— Да. Вот уже более двенадцати тысяч лет на одну рождающуюся девочку у нас рождается четыре-пять мальчиков. Но и это не было бы критично, если бы не особенности развития наших детей, как физиологическое, так и психоэмоциональное и интеллектуальное. Примерно до трех лет наши дети развиваются точно так же, как и человеческие, а потом их интеллектуальное и психоэмоциональное развитие останавливается примерно на полтора десятилетия. Представляешь, разумный с телом пятнадцати-шестнадцатилетнего подростка и мозгом трехлетнего ребенка?

— У людей подобное тоже встречается, но это считается аномалией, отклонением в развитии…

— Да, я знаю. К счастью, к семнадцати годам у аграфов происходит вторичный запуск в интеллектуальном и психоэмоциональном развитии, зато полностью останавливается развитие физиологическое. В итоге, только к двадцати пяти годам всё приходит в норму, выравнивается, но ненадолго. Примерно в тридцать лет дальнейшее физиологическое развитие полностью останавливается.

— Это, конечно, все очень интересно, но я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете. Поверьте, проблемы вашей расы не заставят меня стать подопытной крысой.

— Дети, дети с мозгом трехлетнего ребенка, они… они очень жестоки, они не ведают, что есть зло, а что есть добро. До совершеннолетия, то есть, до тридцати лет, доживает одна девочка из трех и трое из пяти мальчиков. Вижу, что ты мне не веришь, но поверь, это именно так. Можешь считать, что это плоды нашей системы воспитания — выжить должен сильнейший. В некоторых Домах такое вот детское насилие даже поощряется… поощрялось. А теперь самое неприятное. Аграфки способны рожать в очень ограниченный период жизни, а именно от двадцати пяти до тридцати лет, то есть, только в период полного равновесия физиологического и интеллектуального развития.

— Я понимаю, то, что вы мне рассказали, это очень… неприятно… да. Но я-то тут причем?!

— Проблема в том, что в последние лет семьдесят-восемьдесят резко увеличилась смертность среди представителей нашей расы.

— Да, я знаю, примерно каждый десятый при установке нейросети погибает, идет отторжение и все ваши технологии ничем помочь не могут.

— Это официальная, так сказать, статистика, но и она, согласитесь, очень и очень неприятная. Но в официальные сводки попадают только представители мужской части нашей расы. Так уж повелось, что наши девушки и женщины являются основным нашим богатством, величайшей ценностью. Согласен, что это плохо согласуется с тем, что я вам рассказал перед этим, но это наша жизнь, наши обычаи и наши правила. Так вот, среди девушек смертность от отторжения нейросетей еще выше, порядка… тридцати процентов. Я уже не говорю об отторжении, тут цифры подходят к семидесяти процентам. Мы знаем, что и среди людей это явление наблюдается, более того, с каждым годом процент смертей и просто отторжений растет в геометрической прогрессии. Наши ученые уже давно поняли, что проблема не в разумных, точнее не только в них, а в нейросетях. Решение напрашивается само-собой, отказаться от этого устройства. Но это значит не просто остановить научно-технический прогресс, а повернуть его вспять. Да, у нас это будет не так заметно, точнее не так быстро, а среди людей? Да и пойдут ли человеческие государства на подобный шаг? По идее, перед всем Содружеством сейчас стоит дилемма, или постепенная деградация, или постепенное вымирание, сопровождаемое той же деградацией. За всю историю исследований, вы — это единственный случай, когда повторная установка нейросети прошла успешно. А значит, что-то есть в вашем организме, что позволило ему адаптироваться. Все наше оборудование, что мы привезли к вам на корабль, является диагностическим и сканирующем. Нам нет необходимости превращать вас в подопытную крысу, все исследования проводятся дистанционно! Вам абсолютно ничего не угрожает!

— Нет в моем организме ничего, что способствовало бы его адаптации к нейросети. Ничего нет!

— Но ведь что-то позволило вашему мозгу принять нейросеть! Или… или наши сведения не верны и отторжения не было?

— Было, было отторжение, и я выжил только благодаря своевременному вмешательству квалифицированного медика. И отвечу сразу на еще не заданный вами вопрос. Да, я знаю почему происходит отторжение нейросетей у части разумных, и да, я знаю, как этого можно избежать. Но расскажу я это только в присутствии представителей Имперской СБ, и именно тех, кому хоть немного, но доверяю.