Мы в город Изумрудный... (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич - Страница 62

После этих слов все невольно посмотрели в окно. За окном из провисшего ноябрьского неба безостановочно падал снег. Детишки поёжились. Дама мечтательно вздохнула и с трудом вернулась с небес на землю:

— Так не бывает, — негромко заметила она. — Это противоречит всем законам природы.

— В Волшебной стране бывает всё, — возразил я. — Поэтому Алисе там очень понравилось. Но тут неизвестно откуда появилась добрая волшебница Виллина. Она открыла свою магическую книгу и начала читать:

— Чтобы вернуться в Канзас, девочка Алиса должна идти в Изумрудный город, чтобы Гудвин…

— Но я вовсе хочу я возвращаться в Канзас, — удивилась Алиса. — Там нет ничего интересного. Степь во все стороны и очень скучно. Я здесь останусь.

Жевуны очень обрадовались. Они тоже хотели, чтобы Алиса осталась жить у них. И может быть, даже стала править Голубой страной вместо раздавленной Гингемы. И Алиса почти согласилась. Потому что быть правительницей Жевунов всяко интереснее, чем ходить в скучную школу в пыльном Канзасе и зубрить никому не нужные глаголы и таблицу умножения.

Дети пришли в величайшее возбуждение и стали переглядываться с таким видом, словно только что узнали какую-то страшную тайну. А у бедной дамы едва не случился сердечный приступ. Пока она не опомнилась, я продолжил:

— Волшебница Виллина пожалела Алису. «Бедное дитя, — сказала она. — Наверное, дома к тебе очень плохо относились. Но ты не переживай. Я заберу тебя к себе в Жёлтую страну. Там тоже очень хорошо. А к Гудвину тебе идти незачем. Дорога слишком трудна и опасна. Она не для маленькой девочки. Там на тебя может наброситься голодный Людоед. А ещё там на каждом шагу дремучие леса, глубокие пропасти и саблезубые тигры».

— Это говорит нам о том, что хороших людей на свете больше, чем плохих, — не удержалась от комментария дама. — А так же о том, что маленьким детям не рекомендуется ходить по улице без сопровождения взрослых.

Оживившиеся было детишки тут же поникли. Я усмехнулся и с наслаждением нанёс ответный удар:

— Людоед? — встрепенулась наша Алиса. — Пропасти и тигры? Ура! Я сейчас же отправляюсь в Изумрудный город! Я никогда не видела Людоедов и ужасно хочу посмотреть на тигров! А ещё я хочу потрогать настоящие изумруды.

А про себя она подумала, что надо будет обязательно выпросить у Гудвина парочку изумрудиков для своей будущей короны. Ведь она собиралась стать правительницей, а у правительницы — особенно у принцессы — обязательно должна быть корона с настоящими драгоценными камнями и много других украшений.

Все девочки тут же зарумянились, глазки у них заблестели, сразу было видно, что каждая из них мысленно представила себя принцессой в короне. Дама это моментально заметила, и это ей страшно не понравилось. Она нахмурилась и предельно выразительно посмотрела на свои наручные часики. Я, разумеется, намёка не понял.

— Алиса шла по Голубой стране, мимо чудесных маленьких домиков, а вокруг колосились пшеничные поля. И на каждом поле торчало на шесте пугало, чтобы отгонять птиц. Эти пугала махали руками, кричали, разговаривали друг с другом и вообще вели себя, как обычные люди. Они все хотели идти вместе с Алисой в Изумрудный город. Но они были такие страшные, что Алиса ничего им не отвечала и поскорее проходила мимо.

— Это говорит нам о том…  — начала дама.

— … что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, — закончил я её глубокую мысль. — Спасибо. Когда Алиса дошла до последнего поля, она увидела, что на шесте у дороги сидит очень печальное пугало с добрым и даже симпатичным лицом. Это был Страшила. Он мечтал стать умным. Алиса помогла ему слезть с шеста, и они пошли вдвоём.

— Это говорит нам о том, что друзей следует выбирать очень осмотрительно.

Возразить на это было нечего, но мне всё равно почему-то очень хотелось возразить. И ещё мне очень хотелось как-нибудь сделать так, чтобы дама замолчала. Хотя бы на полчаса. К сожалению, тут я был бессилен.

Из-за этого «голоса за кадром» я невольно пропустил встречу с Железным Дровосеком и сразу перешёл к Людоеду. Вспомнив Катерюню, я решил сделать его пострашнее, а кончину его поужаснее. Но едва только злодей выскочил на дорогу и схватил Алису, как вновь вмешалась дама:

— Кхе-кхе-кхе! — крайне ненатурально закашлялась она.

Я замолчал. Какое-то время мы напряжённо смотрели друг на друга. Дама готова была испепелить меня взглядом. Я в ответ готов был сделать с ней то же самое. Не знаю, чем бы всё это кончилось, но тут очень кстати в прихожей зазвенел звонок. Кто-то пришёл, и моему двойнику, естественно, пришлось «выйти из тени» и открыть дверь.

— В вашей квартире зарегистрировано несанкционированное проникновение! — сказал кто-то полицейским голосом. — Мы вынуждены провести обыск.

Дама переменилась в лице и, естественно, сразу поняла, о чьём проникновении идёт речь. А я понял, что мне пора исчезать из этого мира.

— Дети! — с нескрываемой радостью объявила дама. — Не слушайте этого человека. Это самозванец. Он прокрался к нам из неправильного мира и рассказывает неправильные сказки. Его сейчас арестуют и будут долго перевоспитывать.

— Не дождётесь, — я уже шагнул в зеркало, которое, к моему счастью, очень вовремя включилось. — Это вас надо перевоспитывать. Счастливо оставаться.

— А что было потом?!! — отчаянно и буквально в один голос воскликнули дети. — Неужели Людоед съел Алису?

— Дети, сию же минуту замолчите! — негодующе возопила дама. — Кто вам позволил задавать вопросы без разрешения? Вот оно — тлетворное влияние безудержных фантазий!

Но её никто не слушал. Два десятка верящих в чудо глаз смотрели на меня с такой надеждой, с такой пронзительной мольбой, что исчезнуть просто так я не имел ни сил, ни права.

— Страшила позвал на помощь Железного Дровосека. Друзья спасли Алису и убили Людоеда, — в комнату уже входили суровые стражи местного порядка, и мне пришлось поторопиться. — Потом у них было много приключений, но всё кончилось хорошо, и Алиса навсегда осталась в Волшебной стране. У этой сказки очень счастливый конец. Прощайте!

— Ур-ра! — донеслось до меня напоследок.

И еле слышно:

Параллель гламурно-приторная

В комнате стоял удушающий сиренево-ландышевый аромат. Стены были обклеены розовыми плакатами, на которых множились сердечки, цветочки и пухлогубые анимешные девочки в коротких юбочках. Все полки были заставлены флакончиками, пудреницами, спреями и дезодорантами, все стены украшены бантиками, рюшечками, блёстками и валентинками. Даже по забросившему меня сюда зеркалу бегали тошнотворные перламутровые сполохи. Это было ужасно.

Выглянув в окно, я увидел снаружи зимнее утро, окрашенное чуть показавшимся солнцем в те же неестественные розовые тона. Розовый снег на розовых деревьях, розовые облака в небе и розовые автомобили на перекрёстках, застывшие на запрещающий розовый свет.

Я попятился, упал на диван и, стараясь дышать через раз, прикрыл утомлённые розовой атакой глаза. Итак, я вновь не дома. Увы, и ещё раз, увы! Однако повод для радости у меня всё же имелся: если я хоть что-нибудь хоть в чём-нибудь понимаю, в этой параллели никто не примчится меня арестовывать за несанкционированное проникновение. В крайнем случае — обольёт дезодорантом. Неприятно, но не смертельно.

Всё, милые мои, больше никакого чтения, никаких сказок, довольно с меня всех этих волшебников и изумрудных городов. Надоело! Я отдохнуть хочу, разгрузить мозги, поскольку они у меня уже от всех этих перемещений слегка заржаве…  О, боже, просто устали!

Минут пять спустя я поймал себя на том, что внимательно разглядываю корешки стоящих на полке книг. Книг было не много. Я бы даже сказал, очень мало. Видимо, только те, с которыми требовала ознакомиться школьная программа.

Ладно, сказал я себе, посмотрю, но читать не буду. И посмотрел. И вот что, к своему немалому удивлению, обнаружил:

Пушкин — «О, Евгений!».

Грибоедов — «Горе без любви».