Мы в город Изумрудный... (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич - Страница 66

— А вот хамить не надо! — возмутился парень в костюме дуболома. — Хамить и мы умеем!

Надо мной навис Чарли Блек с трубкой в зубах.

— Помогите нам, и мы поможем вам, — пообещал он. — Клянусь моей второй ногой!

— Мы горим, — сказал унылый толстенький Гудвин. — Мы выдохлись. Нам нужны свежие идеи.

— Нам нужна всего одна идея! — воскликнул Страшила. И уставился на меня так, словно у меня на лбу было написано большими буквами: «генератор свежих идей».

Я вздохнул и покосился на зеркало. Я догадался уже, что мне предстоит делать. Честно говоря, это было приятнее, чем в сто первый раз перечитывать уже изрядно надоевшую сказку.

За окном вдруг гулко бабахнуло, и в тёмном небе распустились огни праздничного фейерверка. С улицы донеслись радостные крики, смех и аплодисменты.

— У нас начинается грандиозный театральный праздник, — пояснил Дровосек. — И мы готовим к нему спектакль «Возвращение Бастинды»…  Ага, и вы удивились! Хорошая пьеса, прекрасный сюжет. Но не хватает…  — он пошевелил пальцами в жестяной перчатке. — Как бы это сказать…  Неожиданной и достоверной завязки. Мы не можем придумать, каким образом колдунья сумела вернуться.

— Я вам сочувствую, — сказал я. — Она и в самом деле не может вернуться. Она же растаяла. Может, просто поставить зрителей перед фактом? Колдунья ожила, потому что она колдунья. И всё.

Все дружно поморщились.

— Тогда поставьте другую пьесу. Я могу даже подсказать вам подходящий сюжет. У меня после всех моих перемещений этих сюжетов на целый театральный сезон хватит.

— По условиям конкурса мы должны показать именно «Возвращение Бастинды», — невесело сказал Гудвин. — Иначе в финал нам не пройти.

— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, — развёл я руками. — Я ведь не писатель. И даже не учусь.

— А ведь мы на вас так рассчитывали, — вздохнула загримированная под Виллину полненькая девушка, вырезая из фольги звёздочки. — Новую прогу в зеркало закачали…

— Скажите, а вам не стыдно? — не выдержал я. — Вы же все здесь взрослые люди, а такой ерундой занимаетесь! Шли бы лучше…

— Работать, — подсказал Страшила.

— Да, работать. Деньги зарабатывать. Семьи свои кормить. Детей воспитывать.

— А мы чем, по-твоему, занимаемся, — возмутился бровастый Урфин. — Это и есть наша работа. И детей мы воспитываем…  Своих и чужих. На добрых сказках и увлекательных историях.

— И что — вам вот за эту самодеятельность платят?

— А у вас, как я понимаю, не платят?

— Хочу жить в вашей параллели!

— Не выйдет, — вздохнула Бастиндочка. — Вы здесь чужой. Вас всё равно в зеркало утянет. Но если вы перед этим поможете нам, вас утянет намного быстрее и с приятным чувством выполненного долга.

— Расскажите хоть, что вы там придумали, — сдался я. — Может, меня тогда осенит.

Все оживились и наперебой принялись пересказывать сюжет, вспоминая при этом свои реплики и удачные моменты, большинство из которых мне, признаюсь, вовсе не казались такими уж удачными. У меня даже сложилось впечатление, что как артисты, так и зрители в этом мире были…  как бы это сказать помягче…  слегка простоваты.

— И тогда Бастинда тайком пришла в Изумрудный город, и Страшила её почти узнал? «Вы очень похожи на одну мою старую знакомую». «Да что вы, ваша премудрость, это совсем не я».

— А когда она Дровосека облила водой: «Он ржавеет! Какое счастье, он ржа-ве-е-ет!», «Глупая старуха, мне давно уже сделали нержавеющее тело!»

— А помните, как волшебный зонтик удирает от волшебницы, потому что не хочет ей больше подчиняться? А она ему кричит: «Если ты мне и второй глаз выколешь, я тебя порву на клочки!»

— А встреча с Виллиной в конце второго акта? Это же просто песня! «Что-то вы слегка пожелтели, моя милая. По-моему, вам надо показаться хорошему врачу». «Лучше пожелтеть, чем посинеть». Ха-ха-ха!

— А финальное сражение с фиолетовым злом! Представляете, Бастинда, в развевающейся мантии кричит со сцены в зал: «Все, кто любит творить зло, ко мне!» И среди зрителей вдруг встают её сторонники в фиолетовых одеждах (подсадка, сами понимаете), бросаются на сцену и вступают в бой на стороне колдуньи. Великолепная задумка!

— А потом Элли кричит: «Все, кому дорог Изумрудный город, все кто хочет, чтобы у нашей сказки был счастливый конец, на помощь!» Вот это была бы битва! Феерический финал!

Все притихли, заново переживая пока ещё не поставленный спектакль.

Я задумался. Бастиндочка умоляюще смотрела на меня (к счастью, двумя глазами), и взгляд её сдвинул что-то в моей голове. Наверное, мне просто очень хотелось вернуться домой.

— Ладно, — сказал я. — Я тут, кажется, кое-что придумал. Не знаю, понравится ли вам…  В общем, слушайте и запоминайте. Повторять не буду.

Итак. Начало спектакля. В стране Мигунов праздник. Очередная годовщина избавления от злой колдуньи. Страшила в гостях у Дровосека. Танцы, песни, фейерверки, смех и веселье. А в укромном уголке дворцового сада растёт большой такой и очень колючий куст. В саду загораются фонарики, тень от куста падает на стену, и мы видим силуэт сгорбленного человека. На кусте медленно распускается цветок розы, тень выпрямляется и поднимает голову с большим крючковатым носом. Пробегает стайка хохочущих девушек, одна случайно оглядывается, и при свете праздничных фонариков видит страшный силуэт. «Бастинда!» — испуганно вскрикивает девушка. Услышав своё имя, тень обретает плоть, отделяется от стены, и ожившая волшебница предстаёт перед нами во всей красе. Она ужасна. Она рассержена и собирается мстить.

В горле у меня пересохло и я прервался, чтобы глотнуть воды. Все молча ждали продолжения. Страшила торопливо записывал. По зеркалу мелкой рябью прошли первые волны. Я был на правильном пути.

— Всё равно не понятно, откуда она взялась и почему смогла вернуться, — пробурчал Гудвин.

— Тайна её возвращение будет раскрыта не сразу, — сказал я. — Некоторое время спустя одна из служанок вспомнит, что фиолетовая роза выросла на том месте, куда она выплеснула воду, оставшуюся от растаявшей Бастинды. И это впоследствии поможет героям сказки победить вернувшуюся колдунью. Они вырубят этот куст и лишат тем самым Бастинду волшебной силы. Ну, или как-то так. Тут ещё подумать надо.

— Я уже знаю, как всё это можно назвать! — воскликнул Страшила. — «Возвращение Бастинды или Тень фиолетовой розы». Я потрясён! Вы гений!

— Я знаю, — скромно согласился я. — Но это ещё не всё. В конце, когда спектакль закончится, и артисты выйдут на финальный поклон, за их спинами, прямо на сцене, на том месте, где вновь растаяла Бастинда, неожиданно для всех вдруг распустится огромный фиолетовый цветок. И на заднике появится огромная тень колдуньи. Все застывают. Занавес.

Некоторое время артисты молча пожирали меня глазами. И в глазах у них светилось что-то восхищённо-фиолетовое.

— Грандиозно! — наконец воскликнул Дровосек. — Финал наш! Мы порвём всех на куски! Детишки будут рыдать от восторга!

Безнадёжная параллель

Квартира выглядела так, словно хозяева покинули её много лет назад: рассохшаяся мебель, выцветшие шторы, паутина в углах, на всём толстый слой пыли, разгром и запустение. Душераздирающее зрелище, как сказал бы герой известного мультфильма.

Я подошёл к окну. Пейзаж, открывшийся моему взору, радовал ещё меньше. Слякотная зима выкрасила дома и улицы в грязно-серый цвет. Изломанные деревья угрюмо чернели вдоль проспекта. Ржавые коробки автомобилей загромождали тротуары. Ни одного прохожего я не увидел. Не было даже птиц. Складывалось впечатление, что люди покинули город навсегда…  и хорошо, если только город. И хорошо, если покинули, а не вымерли, например, от какой-нибудь эпидемии. Может, в этом мире уже состоялся пресловутый конец света?

В сквере напротив, там, где в моём мире была детская площадка, я разглядел на постаменте знакомые очертания роденовского мыслителя. Он сидел, обхватив голову руками, и его согбенная фигура выражала воистину вселенское отчаяние.