Рука для босса (СИ) - "Воль" - Страница 36

Водителя схватили за волосы, и тот от неожиданности вдарил по тормозам. В полицейскую машину влетела идущая сзади, полицейская поехала в сторону и чуть ли ни повернулась, следом в нее влетела другая. Лед. Снег. Спешащая недалеко снегоуборочная техника. Мигающие автомобили. Пыль и дым, исходящие от них.

Четверо пострадавших. Один мертвый. И один инвалид без ноги — Вадим. Александр Петрович находился теперь в участке, искал адвокатов и седел по минутам. Не уберег сына. Не оградил от общества. Безжалостная жизнь.

Леонилия не пришла на работу, находилась рядом с бедным отцом — стала его поддержкой вместе с сестрицей. Стойкие девочки не давали угодить отцу в депрессию, отговаривали его от самобичевания и обещали не глупить, как глупил Вадим.

— Я из-за него чуть ни лишилась руки, а он по своей тупости убил человека и лишился ноги. Мне быть счастливой или пожалеть его? — спросила она Аркадия. Следователь записывала данные. Раскрывались секреты. Поднимались архивы. Искали взяточников и коррупционеров, крышующих богатых деток.

***

— Оксана Викторовна, — взглянул в светлый глаза возрастной мужчина, находясь в помятом костюме. Не сменил с бессонной ночи. — Я больше так не могу.

— Он получит по заслугам.

— Да, но… Сейчас журналисты узнают и о тебе.

— Позаботьтесь лучше о сыне.

— Да-да, а кто о «Молли» позаботиться? Я давно думал об этом и…

— Вы хотите передать акции дочерям?

— Да, — закивал мужчина, вновь возрадовавшийся прозорливости Оксаны. — Я возьму ответственность за своего сына, а ты… подави бунт. Мои дочки хорошие. Особенно Леонилия. От львицы и лилии. Сам подбирал, — говорил, часто вздыхая, генеральный. — Тебе я тоже дам акции, не переживай. Я стар… мне хватает мастерских, но на них мой скандал не повлияет, а на центр…

— Ваша решение. Пенсия — это прекрасно. Позаботьтесь о сыне, о своих делах, идите на покой и ни о чем не волнуйся.

— Ты же понимаешь, что станешь тогда главным акционером и генеральным?

— Это будет сложно для меня.

— Придется. Мои дочери хоть и хороши, но еще очень молоды, — говорил с невиданной горечью Александр, виновата глядя на расстроенную Оксану, уже пожалевшей и проклявшей свой рабочий, а скорее, бесконечный, энтузиазм.

Глава 40

Глава 40

Женщина пила черный чай с бергамотом и ощущала, как вскипает от нервов. Ее спокойствие к тому же выносила некоторая беспечность начальника. Это Александр мог ничего не делать, потому как была она, а кто будет у нее? Леонилия еще не опытна, замдиректору хорошо на его должности, кто же будет управляющим, директором и локомотивом поезда “Молли-центр”? Как много проблем навалилось, да под самый Новый год!

— Давайте сначала отдадим всю отчетность, поговорим с юристами, акционерами, вашими детьми… мне нужно время. Я очень не хочу думать об этом весь новый год, — терла переносицу раздраженная женщина, пытающаяся хоть куда-то деть потерянный взгляд загнанного в угол хищника, пойманного охотниками.

— Понимаю. Все так неожиданно…. Ты потрясающая Оксана. За такое время и уже генеральная.

— Должности мне всегда легко давались, но вот время на жизнь — нет, поэтому я должна подумать об этом. Соглашаться не стану пока.

— Верно, ты ведь и семью хочешь, и на работе преуспеть, а я старик такой… все испортил!

Горько. Очень горько.

Оксана шла к своему кабинету и даже не знала, куда податься.

— Директор… вы чего? — в кабинет вошла Миролюба и застала Оксану, рыдающую в ладони. Вид плачущей бизнес-леди выбил из ассистента весь бравый дух. Она стушевалась и растерялась в миг.

— Пятого числа проведем собрание акционеров, — заговорила сдавленно, почти с надрывом Оксана, заглушая тем самым собственные всхлипы. Это не на шутку напугало помощницу, уже проклявшей момент, когда ворвалась в кабинет без стука, — до этого назначь встречу с юристами и собери все документы, лицензии и данные по ТРЦ «Молли», а также документы по банковским обязательствам.

— Что-то случилось?

— Просто делай, что говорю. Иди.

Плаксивое настроение передалось всему центру. Начали шептаться, с тревогой поглядывать в сторону кабинета директора, не пускающего к себе никого. Шепот превращался в неутешительные слухи и наконец достиг Аркадия, сидящего в кабинете и глядящей хмурым взором на рамку с фотографией Оксаны и его.

Он боялся пойти к Оксане и услышать плохие новости.

Боялся прийти и упустить ее.

Их разделяло несколько этажей, а казалось, что бездонная пропасть. Однако, не смотря на тревогу, мужчина нашел силы встать с кресла и пойти под свой страх и риск.

С тревогой поднялся к ней, постучался и прошмыгнул в кабинет.

— Мне тебя поздравить или утешить?

— Забери меня отсюда, — просьба, превращающаяся в мольбу. Такую опечаленную и разрушенную женщину он еще не видел. Она никогда ранее не бежала от судьбы и проблем, а тут… глаза, полные боли и страданий, эти дрожащие губки, раздутые ноздри… не слушающиеся руки.

Она сидела в директорском кресле и была не счастлива. Абсолютно.

Титан не выдерживал ответственности и ограниченности этими стенами.

— Собирайся, — немедленно говорит раздавленной любимой, достает из шкафа темное пальто, заворачивает женщину, укутывает теплым шерстяным шарфом, закрывая от всего враждебного мира. Прислушался. Услышал молитву.

Сильная женщина, ждущая сильного мужчину, не имевшего привычку упрекать, просить бросить “это” дело, который просто будет изредка выдергивать из тюрьмы полномочий, проблем, власти и подчинения. Они бежали из центра, ставшего на какое-то время их домом. Бежали, боясь опоздать на последний поезд, идущий к настоящей жизни, лишенной всяких ограничений и иерархий.

— Вы куда? — поднялась со своего места Миролюба.

— Директор уходит. Отмени встречи на сегодня, — приказал Аркадий. — И мои тоже.

— Ну хорошо…. Проведите время отлично! — девчушка помахала ручкой. Все понимала. Все чувствовала. И тут же потянулась к телефону, чтобы решить навалившиеся проблемы.

***

Они бежали так быстро и незаметно, что через пару минут вырвались из плена и побрели, куда глаза глядят.

— Куда?

— Давай на ВДНХ? Я там никогда не была.

— Понял, исполняю ваше желание, — улыбнулся Аркадий и повел ее на метро, чтобы скорее оказаться в парке.

Зима. Сугробы. Полупустые павильоны. Они шли, наслаждались огромными просторами, фотографировались у золотого фонтана, все шли и шли, видели заброшенные здания, прямиком в музей кино, точку которого нашла на карте Оксана. Она хотела гулять, свободы, дышать морозным воздухом, полностью забыть о «Молли». Они шли так долго, что успели устать; пара замерзла, плутала по нерасчищенным дорогам, смотрела на указатели, уже отчаялась дойти до нужного места, но и это им удалось. Спустя час гуляний и вытаскиваний из сугробов.

Уже стоял вечер. Они держались за руки, плыли над Москвой по кольцевой дороге, глядя на столицу России, наслаждаясь тихой поездкой. Пили кофе в стаканчиках и думали, что жизнь не так уж и плоха, просто нужно вовремя разряжаться.

— Спасибо, — шепчет Оксана, прижимаясь к Аркадию.

— Прости.

— Ммм?

— Я скрыл от тебя появление Вадима.

— Я понимаю тебя. Просто была зла первое время, но сейчас все хорошо.

— Все же почему ты в таком состоянии? Тебя свергли и на место поставили Леонилию?

— Ага, дамся я, пф, — закатила глазки Оксана и помотала русыми кудрями, выбивающими из-под шапки. — Я займу кресло генерального.

— Вот значит, как?

— И стану главным акционером. У меня было двадцать пять процентов акций, станет тридцать девять процента — контрольных, остальное он отдаст своим дочерям и некоторые позволит купить.

— На покой идет?

— Да. Для него «Молли» мало, что значит, просто занимался от балды, поэтому ему легко уходить.

— И оставил тебя владычицей центра… Найми хороших директоров и управленцев. Я не дам тебе отдавать еще больше времени на работу, так и знай.