Последняя игра чернокнижника (СИ) - Орлова Тальяна - Страница 51

— Какое же у тебя чудесное платье! — начала Китти, едва завидев меня на пороге. — Глаз не оторвать!

— И ты туда же? — я нахмурилась. — Тоже завидуешь?

— Завидую, — простодушно признала она. — Теперь Скиран увидит, что ты стала еще красивее, чем была! А я что? Рыдающая серая мышь?

Я понимающе улыбнулась. Мне и раньше казалось, что Китти испытывает симпатию к крылатому юноше, но он со своей стороны не проявлял к ней никакого интереса. И тогда я решила взять на себя роль советчицы — хотя бы потому, что искренне желала Китти счастья. Если оно возможно со Скираном, то я последняя, кто стал бы осуждать.

— Китти, перестань так говорить! — я добавила в тон строгости. — Во-первых, ты уже давно не рыдающая мышь. Во-вторых, уж точно никто не назовет тебя уродиной. А в-третьих… слушай, а ты хоть раз смотрела ему в глаза?

— Кому? — она оцепенела. — Эйоху?

— Эйоху, эйоху, — закивала я. — Уж лучше взять судьбу в свои руки, чем продолжать завидовать какому-то там платью.

— Так ведь нельзя же… У них традиции иные!

— Тогда ляг и пореви пару часиков, — я добивала беспощадно. — Это же все проблемы решает. Вот я сколько в этом замке живу, а поняла одно: пофиг на традиции. И чем больше тебе пофиг на традиции, тем чаще тебя замечают. Ты всерьез считаешь, что Скиран обратил бы на меня внимание, если бы я от незнания не нарушила правила?

Она радостно согласилась, продолжив мою мысль:

— Или стала бы ты наложницей айха, если бы вела себя не так вызывающе?

Я не вела себя вызывающе! Даже как-то не по себе стало. Но спорить я не спешила, ведь Китти уловила главную мысль: здесь все закостенели, вросли в эти стены и правила, и тот же Ринс не собирался меня возвышать, пока мой характер не начал его смешить. Это как товарная полка в супермаркете с одинаковыми синими упаковками, посреди которой вдруг попадается ярко-красная — может, и не лучший продукт, но внимание точно привлечет.

— А теперь идем, Китти! — поторопила я. — Ты ведь на сегодня с работой закончила?

— Куда идем?

Несмотря на вопрос, она помчалась за мной, готовая на любые эксперименты. А я сама перебирала, чем могу ей помочь:

— Для начала шкаф мой перероем — там столько платьев, что обязательно и на твой размер отыщем. Если не отыщем, то попросим Ратию — она магией умеет подгонять! Потом добавим серьги и какие-нибудь браслеты. Раз уж ты придумала себе, что привлекательность можно всем этим блеском подчеркнуть, то добавим блеска. Нет ничего важнее уверенности в себе!

— Подожди, — Китти отстала. — Ты хочешь мне дать наряд наложницы?.. Но как же такое возможно?

Я шага не сбавила — пусть догоняет, ведь мы идем за ее мечтой.

— А почему нет? Насколько знаю, в форме рабыни обязаны ходить только во время работы. Никто не ограничивает нас… — я осеклась, заметив оговорку, и исправилась: — В смысле, вас в свободные цины. А если кто спросит, то скажешь прямо — я сама отдала, так какие претензии к тебе?

— Но это… — она будто задыхалась. — Но это нарушение всех традиций!

— Наконец-то и до тебя дошел план, — радостно возвестила я.

Китти очень хорошенькая. Я не особенно умею обращаться с гребнями, но на мой вкус с подколотыми вверх локонами и в желтом платье с пышным подолом подруга стала выглядеть необычайно милой. Подкрасили ей и ресницы местным аналогом туши — черным порошком на тонкой кисточке. Я оценила результат и решила, что ее в таком виде без присмотра лучше во двор не отпускать: не факт, что Скиран проникнется, зато наверняка проникнутся все похотливые мужланы, взвинченные вернувшимся магическим черным фоном. Это меня они обидеть побоятся, но Китти — просто рабыня. Со мной ей ничто не угрожает, потому дело лучше не откладывать: берем быка за рога прямо сейчас. Точнее, Скирана за его великолепный торс. Или другого достойного жениха отыщем.

— Идем сразу в башню к эйохам, — предложила я. — Или лучше сначала глянуть во дворе?

Китти восторга скрыть не могла — она не бежала рядом, а подпрыгивала от радости. Вот уж кому в наложницах бы понравилось — если все эти бирюльки-висюльки зажгли ее глаза и заставили забыть о том, что до этого момента и после него она останется обычной рабой, начищающей овощи.

Скирана мы увидели из окна — он со своими соплеменниками упражнялся в шуточном бое, используя палки вместо мечей. Эйохи немного взлетали над землей, чтобы придать ударам закрученности, но и снизу их отражали отработанными движениями. То еще зрелище, надо признать. Даже ненадолго одолели сомнения, не зря ли я такого видного парня упустила. Но сама же от этой мысли развеселилась: если бы я была падка на мужскую красоту, то несколькими этажами выше имеется один представитель, который долго отказываться не станет. Другой совсем, на эйохов не похож, но фору всем им даст, а смеяться умеет так, что сердце останавливается от странного и неосознанного предвкушения. Это от его магии, конечно, но само узнанное ощущение уже не позволяло рассматривать других мужчин как достаточно привлекательных в сравнении.

На улице уже стемнело. Я осталась у стены, а Китти подтолкнула к освещенному кругу. Как только Скиран закончил свой раунд, обернулся и махнул ей рукой, приветствуя. Но Китти сделала еще два шага вперед, задрала голову и сказала решительно:

— Скиран, если ты освободился, то не хочешь ли прогуляться? Сегодня ночь звездная, на реке должно быть очень красиво!

Вот! И голос почти не дрожит. Умница моя! Кто бы мог подумать, что еще недавно эта смелая и красивая девчушка выглядела размазней? Даже если у нее с эйохом ничего не получится, то опыт не пройдет напрасно!

Однако Скиран хмурился, а затем перевел взгляд с Китти на меня, точно выхватывая острым зрением в темноте. Ко мне и обратился:

— Зачем ты это делаешь? Тебе было мало моей растоптанной гордости, решила еще и в душу плюнуть напоследок, подкидывая мне жалкую замену?

Эйохи остановились и тоже развернулись к нам, еще не понимая причины конфликта. Не понимала и я, но направилась вперед и взяла зажмурившуюся от унижения Китти за руку. В моем голосе звучала злость:

— Не знаю, что ты рассмотрел в предложении твоей подруги прогуляться, но у тебя нет права называть ее жалкой! Если у тебя есть претензии ко мне — так мне их и выскажи, но не обижай человека, который в этом не участвовал.

Китти, как назло, захныкала. Но на ее месте любая бы расклеилась, когда предмет ее обожания вдруг начал смотреть сквозь нее, будто бы они никогда и не общались по-приятельски. Скиран наклонился ко мне — я спонтанно отшагнула, но он перехватил меня за плечи и встряхнул:

— Что тебе, наложнице, неймется? Стала женщиной владыки, но и этого тебе мало? Ревность мою испытываешь? Как все прочие девицы, тешишь самолюбие чужой страстью?

Я все еще пыталась вырваться, но он держал крепко. Потому я и кричала в ответ так же громко:

— Что ты несешь, Скиран? Какой еще женщиной? При чем тут твой владыка? Если уж я и обидела тебя чем, то…

Он перебил нервно:

— Обидела! Будто бы не знаешь об этом! Являешься сюда, сердце рвешь на части… зачем? Чтобы я постоянно представлял, как ты владыку ублажаешь?

Видимо, ревность ему совсем разум затопила. Но я, если честно, и не предполагала, что он ко мне настолько проникся — легкая влюбленность ведь не доводит людей до безумия? А может, эйохов доводит? Я затараторила быстро, не отводя взгляда от раскосых глаз — пусть видит, что я вкладываю значимость в каждое слово:

— Скиран, я не хотела становиться наложницей. Меня не спрашивали. И владыку твоего я не ублажала — знай это, если тебе так легче. Никакой женщиной айха я не являюсь, я отвары ему готовила! Всю неделю варила отвары и доставляла еду с кухни, спать укладывала по расписанию, как велел айх Ноттен. Вот и вся моя работа! А если у меня и будут другие обязанности — то опять же потому, что моего мнения никто спрашивать не станет. Успокойся и остынь! А Китти тебе слова дурного не сказала.

Он наклонился ко мне так близко, будто собирался поцеловать, и прошептал: