Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья - Страница 48

В общем, до Гаврилова он добрался только через два часа.

— Наконец-то, — Алексей выхватил у него из рук пачку, содрал целлофан и потянул Левку на балкон. — Айда курить и разговаривать.

Разин лежал на диване, лицом к спинке.

— Дрыхнет, — беспечно пожал плечами Гаврилов, с наслаждением закуривая. — Всю ночь, почитай, не спали.

— Почему? — Левка не донес сигарету до рта.

— Да веришь, нет — бессонница на меня напала, — Алексей щурился на табачный дым. — И этот лежит, глазами хлопает. Ну, я его на диван посадил, скотч отклеил.

— Зачем?

— Воды дал попить, человек все ж таки. А ты что же? — в упор посмотрел Гаврилов на Левку. — Боишься, что я с ним разговаривал? Думаешь, купит он меня? Думаешь, денег предлагал?

Лев не нашелся с ответом. Но Леха был прав. Такая версия напрашивалась, пусть думать так и было мерзко и непорядочно по отношению к Гавре. Но от Разина ожидать можно всего. А верить можно — только себе. И самым близким, своим. Гаврилов к числу своих не относился, несмотря на то, что спас сегодня ночью Лёвке жизнь. Но одно дело рефлексы и адреналин, а другое — когда ты уже способен рассуждать здраво, а тебе делают выгодное предложение.

— Правильно думал, — хмыкнул Гаврилов, не дождавшись ответа. — Он только рот открыл — так сразу про деньги давай.

— Много обещал?

— Много, — невозмутимо кивнул Гавря. — Я до стольки считать не умею.

— А ты?

— А зачем мне столько денег, до скольки я считать не умею? — Гаврилов затушил окурок в блюдце. — Я, Левко, людей больше денег уважаю. Деньги что — тьфу, бумага. А человек может из-под пуль вытащить.

Тут Леве стало стыдно. А Гаврилову — весело.

— Пошли, — толкнул его в плечо. — Думу думать и суд вершить.

— Погоди, — Лев остановил его. — Он тебе, кроме денег, еще о чем-нибудь говорил?

— Не, — качнул головой Алексей. — Да я ему сразу рот обратно и заклеил. Что это за собеседник такой, если только про деньги умеет? Поэтому он меня молча слушал.

— Слушал? — Левка снова полез за сигаретой.

— Ну, — Гавря облокотился о перила. — Говорю ж, бессонница на меня напала. Ну я ему два часа рассказывал. Винишка там у твоей хозяйки чуть пригубил — и давай рассказывать. Про армию, про службу по контракту, про Панкисское ущелье, про… да много про что. Чего? — повернул голову на удивленный Левкин взгляд.

— Чудной ты человек, Алексей Гаврилов. Чудной — и чудный, — Левка коротко обнял Алексея. — Пошли к делам нашим скорбным.

— Пошли, — легко согласился Гаврилов.

Но они не успели.

Позвонили в дверь.

— Тихо! — Гаврилов поднял руку. — Я сам.

Сам так сам. Но Лев пошел следом.

Алексей осторожно подошел к двери, заглянул в глазок. А потом слегка озадаченно посмотрел на Левку.

— Кажись, свои.

Открытая дверь явила человека, которого Лев меньше всего ожидал сейчас увидеть.

— Ну, не натворил тут без меня никаких глупостей? — через порог шагнул старший из братьев Кузьменко. А за ним… Дина!

Послушание в Дине Ингер явно не воспитывали! Или… или что-то уже случилось?

— Степан Кузьменко, — Степка протянул руку Гаврилову.

— Леха Гаврилов, — Гавря с удовольствием пожал протянутую руку. А потом оглядел Степана с восхищением. — Ну и здоров же ты, капитан.

— Есть такое дело, — Степка пожал плечами, обернулся, приобнял Дину. — Заходи Динулька, это ж твой дом. Дверь только закрой.

Динулька? Динулька?!

А Дина, закрыв дверь, лишь виновато клюнула Левку в щеку, ничего не объяснив.

— Ну, чего тут у нас? Дина мне только в общих чертах рассказала, — Степан прошел в комнату. Посмотрел на лежащее на диване тело. — Поднимите ему веки, что ли.

15.5

Гаврилов принялся сажать заворочавшего Разина. Дина спряталась Левке за спину и прижалась.

— А чем это у вас так воняет? — наморщил Степка свой великолепный греческий нос. — Чувствуете?

— Так обоссался он с испугу, — пропыхтел Гаврик. — А я ему памперсы менять не подряжался.

Разин сидел на диване и смотрел на них мутным взглядом покрасневших глаз. Лицо его было помятым, а щеки покрывал сизая щетина, придававшая ему какой-то совсем неузнаваемый вид. На брюках действительно темнело пятно.

Степка прошел, открыл балкон. А потом устроился верхом на стуле напротив Разина. Алексей сдернул со рта Разина скотч.

Разин закашлялся, попросил воды. За водой пошла Дина. А трое мужчин смотрели на одного.

Разин жадно выпил весь стакан, который поднес ему Гаврилов. И заговорил. Обращаясь к Степану.

— Я обращаюсь к вам. Потому что вы, судя по всему, единственный адекватный и умный человек в этой компании. Я знаю, кто вы. С вами можно иметь дело. И договориться.

— Давайте, — ухмыльнулся Степка. — Договаривайтесь.

— Ваш брат с подачи этого… — дернул головой в сторону Гаврилова. — Дал втянуть себя в очень нехорошую историю. Разбойное нападение, незаконное лишение свободы, нанесение телесных повреждений….

— … средней степени тяжести, — сладко улыбнувшись, окончил Степка. — Как же это знакомо.

— Ах ты падла! — взорвался Гаврилов. — А я с тобой как с человеком говорил! Вон, на кухне пистолет с твоими пальчиками!

— Прошу вас, развяжите руки, мне очень некомфортно, — Разин демонстративно обращался только к Степану. — И поговорим, как два взрослых умных человека. Ваши… товарищи просто не понимают, на кого они подняли руку и чем это им грозит.

— Руки, говоришь… — задумчиво проговорил Степка. — Руки — это понятно. Значит, вы знаете, кто я? Плохо знаете. За мной стоит федерация. Юристы-международники, которые ворочают такими контактами, какие вам и не снились. — Протянул руку и продемонстрировал Разину под нос огромный кулак. — Вот эту руку мне президент жал. Нашей страны президент. Два раз жал. А ты меня ту на испуг вздумал взять.

— Вы не понимаете…

— Это ты не понимаешь, Игорь, — вдруг из-за Лёвкиной спины вышла Дина. — Сейчас я расскажу тебе, как мы поступим. В руки правосудия тебя отдавать нельзя — откупишься, вывернешься. А мне ты не нужен, понимаешь? В «Ингер продакшн» не нужен, в Москве не нужен, в одной стране со мной не нужен, понимаешь? Я бы тебя и с этой планеты выкинула, но, боюсь, не договорись с Илоном Маском. Поэтому поступим мы так…

Дина завладела вниманием всех четырех мужчин. А Левка на всякий встал к ней поближе. Просто — на всякий.

— Сейчас ты сделаешь крайне приличное лицо и на камеру расскажешь все.

— Все? — саркастически переспросил Игорь.

— Все, — твердо проговорила Дина. — Все, начиная со смерти моих родителей. Как ты совратил меня в пятнадцать, как прибрал к рукам «Ингер продакшн», как угрожал Льву, как…

Против молниеносной реакции одного из лучших либеро современного мирового волейбола не смог ничего сделать даже десантник.

— Степка, твою налево! — Левка принялся оттаскивать брата. Когда на ноги успел вскочить, когда замахнуться… Разин от удара завалился на диван.

— За такое надо непременно хотя бы раз дать в морду. А то она у него больно наглая и не битая, — Степка как ни в чем не бывало, обернулся, по-хозяйски обнял Дину и чмокнул ее в макушку. — Не боись, малая, сейчас он нам все скажет. А не то я ему его обоссанные в штаны в глотку затолкаю.

— Вот же горячие кубанские парни, — то ли с осуждением, то ли с восхищением пробормотал за их спинами Гаврилов.

— Степа, не надо больше, — Дина аккуратно гладила старшего Кузьменко по могучему предплечью. — Нам же еще видео записывать.

— Ничего, — фыркнул Степан, и снова погладил Дину по голове. — Отфотошопить сейчас все можно.

Левка понял, что не успевает за стремительным ходом событий. Но Дину на всякий прижал к себе. А она продолжила говорить, взяв его руку и переплетя пальцы.

— Чтобы ты понимал весь расклад, Игорь… Ты сейчас сделаешь признание на камеру. А потом мы тебя отпустим. Ты собираешь вещи и улетаешь. В Америку. К дочери. И остаёшься там. До конца жизни.

Игорь оттер о плечо разбитую губу.