Записки Черного Властелина - Дихнов Александр - Страница 63

Видимо, если теперь заявить, что в утро отбытия из даландских лесов наши молодые друзья куда больше напоминали героев из сказок, нежели психически нормальных существ в предотъездной горячке, то меня могут заподозрить в неискренности. Однако именно так они и выглядели. И пусть глаза горели не особенно ярко (да ясным летним утром это и не надо никому), зато в остальном – молчаливые, собранные и деловитые – они соответствовали облику целеустремленных, уверенных в себе персонажей легенд, отправляющихся творить еще одну. В чем же причина столь странного поведения, встает логичный вопрос? Может, волшебник и ведьма устроили им грандиозную психическую накачку или просто чары какие наложили?

Нет, разумеется, дело не в этом. Хотя Элинор и Бьорн с глубокой ночи до рассвета исполняли свои прямые обязанности и клали чары со скоростью и автоматизмом рабочего на конвейере, к остальным это никакого отношения не имело. Результатом магических трудов явилось транспортное средство, осмотр которого непосредственно после пробуждения и поверг молодежь в то сосредоточенное состояние, в коем они и пребывали. Состояние, когда любые важные дела видятся не столь уж важными, а из всех вопросов мира волнует только: «А полетит ли вообще эта хреновина? И если да, то как далеко?»

Последний очень интересовал главного автора проекта, и, надо признать, безудержного оптимизма он не испытывал. Конечно, за долгую и насыщенную жизнь Бьорну Скитальцу довелось создавать или хотя бы использовать множество всяких хреновин, но сегодняшняя могла запросто претендовать на титул самой экстравагантной и авантюрной. Даже название этого чуда было весьма мудреное и отдающее ненадежностью – монгольфьер (мы, безусловно, можем и будем использовать простой и понятный термин – воздушный шар, но Бьорн был лишен этой успокаивающей возможности). Более того, если кто думает, что сей артефакт был хорошо известен и описан в любом пособии по магии для начинающих, то это совсем не так. Вся информация, которой располагал Бьорн, состояла из одного-единственного изображения, виденного им в незапамятные времена, прилагающегося к нему краткого описания принципов действия чудесного аппарата и полной светлой грусти эпитафии двум волшебникам-испытателям, сгинувшим без вести в пробном полете… Тем не менее принципы действия казались столь простыми, а картинка столь наглядной, что эпитафией Бьорн счел возможным пренебречь, списав ее на невысокий уровень профессиональной подготовки кудесников.

И в чем-то это было на редкость верное суждение, где единственным спорным моментом представляется оценка уровня волшебников-первопроходцев. Теперь уже не установить, действительно ли он был невысоким или оказался недостаточно высоким в свете того, что с инженерной точки зрения конструкция аппарата не выдерживала никакой критики. Собственно, она даже не оставляла критике места – кроме большой плетеной корзины (в интерпретации Бьорна – на шесть человек) и наполненного воздухом полотняного мешка, связанных вместе тросами без всякого уважения к геометрии натяжения, у воздушного шара не было ничего. Не предусмотрены были даже такие элементарные опции, как мешки с песком или газовая горелка для подогрева воздуха. И все же Бьорн не сомневался, что чудо будет иметь место: созданный им аппарат поднимется в небо и полетит, ибо магия в исполнении великих чародеев – это, что ни говори, сила. С ее помощью можно собрать за ночь воздушный шар из кучи подручных стройматериалов. Ею можно регулировать подъемную силу куда лучше, чем газовой горелкой и балластом. Можно сохранять устойчивость шара. Можно даже вызвать попутный ветер и подкорректировать его скорость. В общем, магия может практически все, но не бесплатно, и поэтому не бесконечно. А вот на какое время у него хватит ресурсов для сотворения и обслуживания стольких заклинаний, Бьорн не знал, и это был тот еще вопросик.

В общем, при таком исключительном единодушии в настроении участников неудивительно, что отлет прошел гладко, по-деловому, без эксцессов и душераздирающих сцен в стиле «Земля, прощай!». По команде волшебника все покорно, как на эшафот, загрузились в корзину, равномерно разместились в сидячем положении вдоль бортов и даже выказали полную готовность следовать одной из немногочисленных предполетных рекомендаций – не смотреть вниз. Затем сам Бьорн, обменявшись с ведьмой сухими пожеланиями удачи, поднялся на борт, занял место на капитанском мостике (то есть встал рядом со своим посохом, закрепленным в центре корзины вместо нагревательного прибора) и приступил непосредственно к взлету. Однако, несмотря на изрядные порции энергии, исходящей из посоха и успешно нагревающей воздух в мешке, отрываться от земли шар не спешил, и у Бьорна стало возникать неприятное подозрение, что груз таки оказался тяжеловат, а мешочек стоило сваять поболее… Пришлось создавать левитационное поле и нагнетать его до тех пор, пока шар наконец не дрогнул и, чуть качнувшись, двинулся вверх. Конфуза избежать удалось, швартовочный трос натянулся и сам себя отвязал, Элинор в последний раз махнула рукой, несколько секунд спустя промелькнули верхушки деревьев, и дело пошло.

И пошло, надо признать, легко и уверенно, без осечек. Бьорн стабилизировал полет на небольшой высоте – порядка метров трехсот – и обнаружил, что поддерживать шар в подобном состоянии не слишком обременительно, достаточно просто не отвлекаться. Ветер оказался умеренным и ровным, да еще и дул с северо-востока, что вполне соответствовало общему направлению движения. И не встретились им ни ямы, ни сильные восходящие потоки воздуха, ни грозовые фронты, ни одна из прочих напастей, подстерегающих воздухоплавателей. В чем причина такого везения в ситуации, когда оно обычно не предусмотрено, затрудняюсь сказать. Одни любят утверждать, что везет дуракам, другие (к этим Судьба проявляет благосклонность) подчеркивают, что везет сильнейшим, но, знаете, иногда везет просто потому, что везет…

В результате большая часть полета так и прошла бессобытийно. По мелочам что-то происходило – ветер слегка менялся, Фин скрючил жесточайший приступ морской болезни, а Эрику так обалденно понравилось разглядывать леса с высоты птичьего полета, что он разок чуть наружу не вывалился, но драматизма тут, согласитесь, маловато. Зато чего недобрали в процессе, с лихвой компенсировали во время завершающей фазы, отправной точкой которой стала дилемма, возникшая перед волшебником, когда солнце уже грозило соприкоснуться с горизонтом.

По сути, дилемма была тривиальнее не придумаешь: вверх или вниз, но вот решалась со скрипом. Сказался скверный временной расчет, но винить себя за это Бьорну было трудно, ведь узнать, с какой скоростью летают монгольфьеры, ему было просто неоткуда. А летали они быстрее, чем ожидалось, и получилось так, что к вечеру они подлетели к горному хребту, через который необходимо было перевалить. Чем был чреват ночной полет над горами, представлялось очевидным – впишешься в темноте в какой-нибудь пик повыше прочих, и поминай как звали, никакая магия не спасет, но перспектива посадки и последующей ночевки в предгорьях Бьорну тоже совсем не улыбалась. Во-первых, такие маневры волшебник справедливо считал лежащими на грани его возможностей, а во-вторых, Бьорн прекрасно понимал, что остальной мир отнюдь не перестал ими интересоваться. Более того, он вполне допускал, что все желающие способны проникнуть в его намерения, но свежая идея с монгольфьером должна была выручить и здесь. Дескать, кто бы и какие засады им в горах не готовил, попробуй-ка достань их в небе. Хорошо бы только самим оттуда не сверзиться…

Находясь перед таким выбором, когда риска избежать невозможно, Бьорн предпочитал полагаться на интуицию, но сегодня та не помогала. Нет, она не молчала – сообщала ему какие-то нехорошие предчувствия общего характера, но конкретики явно не хватало. А итогом логической оценки степени опасности стало дальнейшее и довольно резкое усиление левитационного поля. Стремление к звездам, так сказать, победило, хотя, судя по выражениям лиц и ощутимой нервозности пассажиров, они готовились к иному решению. Однако раскрыть рот никто не отважился, и Бьорн смог спокойно сопоставить возрастающую нагрузку с имеющимися резервами. Вроде на ночь сил ему хватало, а там уже горы останутся позади, и надо-то всего – забраться как можно выше, чтобы гарантированно донышком ни обо что не чиркнуть… Бьорн просто не догадывался о том, что воздухоплавателей на больших высотах подстерегает в дополнение к старым масса всяческих неприятностей, но, забегая вперед, скажем, что узнать это ему не довелось.