Записки Черного Властелина - Дихнов Александр - Страница 71

Поскольку прежний план разговора – все эти дурацкие вопросы – уже утратил актуальность, Нимрааз молча изучал Эрика, которому все труднее было сохранять гордый и независимый вид. Ну, о чем можно говорить с этим молокососом? Что он знает? Что интересного может сказать по какому-либо поводу? Оставалось пожалуй, только, немного поизмываться, такой, к примеру, шарик запустить…

– И как, ты думаешь, ты выглядишь со стороны? – любезно поинтересовался черный чародей, и Эрик от неожиданности чуть не выпалил правду: мол, довольно глупо. Однако ему удалось сдержаться, и после некоторого размышления он даже сподобился на агрессивный ответ:

– Как могу, так и выгляжу! – Прозвучало неплохо, четко, без предательской дрожи в голосе. Эрик был собой доволен. И Нимрааз, казалось, тоже был им доволен.

– Молодец. Правильно. Не выдавать страх, хотя коленки трясутся, плевать на угрозы, а то и вовсе смеяться над врагом. Здравая позиция. Именно так, по-твоему, должен вести себя истинный защитник Добра перед лицом превосходящих сил Тьмы?

– А это-то тут при чем? – совершенно искренне удивился Эрик, и Нимрааз вдруг почувствовал, что, возможно, слегка поторопился с выводами о его нормальности.

– Что значит «при чем»? Ты разве не собираешься защищать Добро?

– Собираюсь, – с долей смущения признал Эрик. – Но не сейчас же.

Еще один с железной логикой. Не слишком ли? Черный маг ощутил, что если продолжать и дальше в таком духе, то он рискует просто сомлеть. Резко подавшись вперед, Нимрааз заговорил своим лучшим ледяным, наводящим ужас голосом:

– А когда? В следующей жизни? Пока же и утруждать себя не стоит?! Или, может, с твоей точки зрения, все идет неплохо? Так, что ли?

Молодой барон отчетливо видел, что бесит собеседника, но причин этого не понимал. К тому же на ор и давление со стороны старших у него включался выработанный годами рефлекс, поэтому он позабыл бояться и огрызнулся:

– Нет, все идет неважно. Но что, интересно, я-то могу сделать? – Вопрос не был риторическим, тем не менее черный намерений ответить не показывал, и Эрик решил развить мысль: – Вы нас захватили в плен, посадили под замок. Наверное, я должен хотеть сбежать. Я и хочу, положим. Очень хочу. Только вот как, не знаю. И сомневаюсь, что вы меня за тем позвали, чтобы об этом рассказать.

– Не за этим, – лаконично подтвердил Нимрааз, и Эрик совсем разошелся:

– Тогда, может, чтобы посмотреть, как я от страха трясусь? Необычайно любопытно, должно быть. Считай, и не видели такого ни разу…

– Такого действительно не видел, – снова кивнул Нимрааз и понял, что надо заканчивать. Смысла как не было, так и не предвиделось, а план поизмываться с треском проваливался. Если только он не собирался поощрять глумление над самим собой. – Ты прав, позвал я тебя совершенно зря, поскольку, как я только что объяснял твоему товарищу, никакого дела до вас у меня нет и не может быть. А общаться с вами себе дороже… Скажи-ка, а ты тоже ожидал, что я начну вести с тобой переговоры, на свою сторону переманивать, золотые горы сулить?

– Ну… – Эрик в принципе ожидал именно этого, хотя допускал и возможность худшего развития событий – допроса, угроз, а то и чего похлеще. Признаваться же, что черный в целом верно угадал его настроения, почему-то не хотелось, а ждать, пока он придумает, как выкрутиться, никто не стал.

– Понятно. О Тьма, куда мы катимся?! Таковы они, нынешние герои!.. – Помолчав несколько секунд, черный чародей тихо, с интонацией, которой Эрик не понял, произнес: – Уйди отсюда! Немедленно!

После исчезновения молодого барона Нимраазу понадобилось некоторое время для восстановления душевного равновесия, но затем он пришел во вполне хорошее настроение и принялся составлять рапорт наверх. Для разнообразия это была победная реляция, в которой сообщалось о благополучном завершении миссии, но особенно нетрадиционной получилась концовка послания, где черный чародей излагал свои рекомендации относительно дальнейшего развития ситуации. Самодеятельность или даже проявление словесной инициативы в организации Властелина Тьмы не приветствовались никогда, и уж кому-кому, а Нимраазу это было прекрасно известно, но он счел такую вольность наименьшим злом. Ибо вне зависимости от указаний высшего начальства предполагал поступить сообразно собственному видению момента, а так вдруг еще и одобрение будет получено…

Тем временем Бьорн Скиталец продолжал переживать далеко не лучший день в своей жизни. Всегда неприятно, когда тебя игнорируют, но после возвращения Эрика и отсутствия новых приглашений, волшебник интуитивно почувствовал, что это становится еще и опасно. Переходит, так сказать, из разряда уязвленного самолюбия в некую реальную угрозу… Естественно, Бьорн взялся за Джерри и Эрика с целью выяснить содержание их бесед с врагом. Ни тот ни другой колоться не хотели, поскольку ничего исключительно важного вроде не заметили, но зато справедливо полагали, что сами в диспуте не слишком-то отличились. Впрочем, надолго их отнекиваний не хватило – Бьорн, даже лишенный магической силы, обладал значительным даром убеждения и в результате получил пересказы разговоров, слово в слово, по два раза. И в отличие от своих подопечных нашел там много чего. И уж особенно показателен был последний спич Нимрааза, произнесенный в честь Джерри. Слова черного чародея пали на хорошо удобренную почву подозрений, и Бьорн практически уверился, что понимает, к чему идет дело. Беда была одна – ни малейших приятных сдвигов в их положении не наметилось. Да, он хотел, чтобы ситуация изменилась хоть как-то, и вот пожалуйста… Только новых шансов на горизонте не забрезжило. Напротив, следовало начать перебирать старые: маленькие, большие, хитроумные, наивные – любые. И срочно, «пока еще не поздно», как выразился Нимрааз…

Покуда Бьорн безрадостно и безуспешно пытался что-нибудь придумать, Судьба уже взялась за привычную работу по вызволению своих избранников из всякого дерьма, и выражалось это в том, что в одной небольшой пещерке неподалеку от Дун Дондра происходил настоящий военный совет, посвященный проблеме освобождения волшебника и компании. Держали совет Фин и Элли, и это может вызвать законное удивление, учитывая обстоятельства, при которых мы с ними расстались. Однако с тех пор произошли некоторые изменения, причем в количестве достаточном, чтобы было о чем посовещаться.

Собственно, вновь блестяще показала себя концепция, уже апробированная Элли и заключающаяся в том, что если вы оказались на обочине жизни, где скучно, плохо или просто делать нечего, то начать исправление положения нужно с перемещения в сторону центра событий. Вот и на этот раз наслаждаться обществом друг друга во время путешествия по пещерам Ард Гриз Элли и Фин смогли совсем недолго – буквально через пару часов на одном из многочисленных стыков туннелей их внезапно и бесшумно окружила группа невысоких, крепко сбитых теней. Элли успела здорово струхнуть, прежде чем Фин поведала ей, что это свои, а затем всех участников встречи захватили куда более сложные переживания. Потому что, если смотреть на вещи с точки зрения Фин, то это, безусловно, были свои, то есть гномы, но в некотором смысле они были слишком уж свои, а именно: наш старый знакомый Балрокзор и его небольшая дружина.

В последующие часы хуже всех пришлось Элли. Другие (читай, Фин и Балрокзор) были заняты ведением переговоров, пусть даже весьма напряженных и нервных, но это хоть какое-то дело. А девушке, ни слова не понимавшей по-гномьи, оставалось лишь ждать окончания разборки, не питая при этом ни малейших иллюзий относительно того, каким оно окажется. Элли уважала гномиху и отдавала дань твердости ее характера, но считала перспективу сопротивления в какой-либо форме безнадежной. Как высшее достижение, по ее мнению, проходило уже то, что гномы в отличие от гоблинов сразу не повязали им руки-ноги и не поволокли в сторону, обратную Дун Дондру. И стоит признать: это было хорошее, квалифицированное мнение…