Зарождение мистического пламени (ЛП) - Бейли Кристин - Страница 12

Он уходил. Он оставлял меня.

С последним взмахом руки он повернулся и исчез со склона.

«Нет».

Я сделала один шаг вслед за ним, второй, затем остановилась. Поднеся руку ко рту, я ахнула, повернулась и отступила назад к вольеру. Он вернётся. В любую секунду он поймёт, что это глупо, и помчится вверх по склону.

Затаив дыхание, я взглянула на склон, снова бросившись к нему. Мне нужно было заставить ноги остановиться, и я вцепилась в юбки с такой силой, что заныли суставы пальцев. Мысленно я горячо молилась. Я клялась Господу, что откажусь от всех грехов, если он просто сделает так, что Уилл вернётся. Холодная капля дождя упала мне на щеку, а горячая слеза смыла её.

«Пожалуйста. Пожалуйста, вернись».

Мои плечи и руки тряслись, пока я переминалась с ноги на ногу, вытягивая шею и заглядывая вниз по склону. Он уходил под арку, похожую на склеп. Факелы горели где-то снизу, и мерцающий свет туннеля казался призрачным. Мне казалось, что я вот-вот увижу его лицо, потому что он бежит ко мне. Он не мог уйти.

«Я люблю его».

Меня сокрушала мучительная боль, и мне казалось, что я могла от неё умереть. Он не возвращался.

Он ушёл. В отчаянии я заломила руки и потрясённо уселась на холодную каменную скамейку подле безмолвной беседки. Блестящие маленькие глазки механических птиц уставились на меня, заржавевшие и неподвижные. Закапал лёгкий дождь.

Я прижала губы к костяшкам пальцев.

Плечи затряслись. Как мне справиться в одиночку? Он мне нужен. Он единственный, от кого я зависима. Обжигающе горячие слезы хлынули по лицу. Уилл всегда был со мной рядом. Даже в самые тяжёлые времена, когда он не хотел иметь со мной ничего общего, он всегда возвращался. Я доверяла ему.

Теперь мне придётся столкнуться со всем в одиночку. Каким-то образом я должна найти мужество и разум, чтобы проявить себя. Он ушёл. Он бросил меня, чтобы стать рабочим, а не кем-то большим. Почему он не видел в себе того, что видела в нем я?

У него есть все возможности мира. Я не понимала, почему он не пожелал ими воспользоваться.

Я стиснула зубы. Челюсти заболели, но я лишь стискивала их ещё сильнее. Холодный дождь бил по шее. Я не могла оставаться здесь. Хотя казалось бесспорным, что моё сердце разорвано в клочья и никогда больше не будет целым, дождь не успокоит такую боль.

Такую боль ничто не облегчит, а значит, нет смысла тут находиться.

Я поднялась на ноги. Я должна двигаться вперёд. Первый шаг — найти дорогу домой.

Я прошла через внутренний двор по тому же пути, что и Уилл, все ещё мысленно надеясь, что он осознал свою ошибку. Я представляла, как он бежит обратно ко мне, извиняется за нехватку веры в себя самого и в нас, кружит меня по двору и целует.

Моя уверенная походка дрогнула. Искусственный свет мерцал на скользких от дождя камнях. Начало склона уходило в толстую стену монастыря. Из-за этого арка, украшающая сводчатый туннель, напоминала вход в древние катакомбы.

Если я уйду отсюда, у Уилла не будет возможности вернуться ко мне. Все действительно будет кончено. Мокрые волосы липли к лицу, и мне пришлось смахнуть их с глаз. Внутренний двор был темным, холодным и пустым. У меня нет выбора. Факел манил к себе, пока я спускалась по склону в подземный проход.

Большой туннель, освещённый факелами, тянулся в обе стороны, поднимаясь и затем поворачивая изгибом в каждом направлении. Туннель безусловно был не меньше улиц за стенами монастыря, но полностью находился под землёй. На дальней стороне широкого туннеля имелась ещё одна арка и похожий склон, ведущий дальше в темноту.

В нем не мелькнуло ни единого огонька. Тяжёлое чувство навалилось на меня, и я отвернулась.

Меня ожидал превосходный экипаж Оливера. Единственным человеком, оставшимся в длинном туннеле, был кучер Оливера. Он подскочил со своего места, затем сразу же предложил мне одеяло.

— С вами все в порядке, мисс? — спросил он, открывая дверь и помогая мне. Молодой человек казался искренне обеспокоенным, но я не могла решиться даже просто посмотреть ему в глаза, когда устроилась в тёмном углу экипажа.

— Со мной все будет хорошо, — я должна верить, что это правда.

— Я доставлю вас домой. Чашка горячего чая приведёт вас в порядок, — он закрыл дверцу. Она скрипнула, как закрывающаяся крышка гроба, и меня окружила темнота.

Ничто уже не будет в порядке.

Глава 6

Следующая неделя тянулась муторно и мучительно. Миссис Бриндл старалась подбодрить меня свежим печеньем со сливками, но у меня не было аппетита ни для сладостей, ни для разговоров. Единственное, для чего у меня, похоже, был аппетит — это создание нового замка и потайных колокольчиков, которые громко звенели бы, когда кто-нибудь войдёт в магазин.

Когда и передняя и задняя двери оказались защищены, я спряталась в мастерской Саймона и долгое время проводила над пружиной в ноге лягушки. Что бы я ни пробовала, я всё ещё не могла заставить её правильно сжиматься. По какой-то причине крошечная комнатка за потайной дверью придавала мне ощущение комфорта. Мой мир сделался очень маленьким, и поэтому я чувствовала, что могу с ним справиться.

Я не желала проводить время вне дома и смотреть в лицо своей жизни. Я не знаю, как долго я там пряталась. Миссис Бриндл знала о мастерской и любезно оставляла мне еду на секретере сразу за полками с игрушками, за которыми скрывалась дверь, но экономка никогда не осмеливалась вторгаться ко мне.

Я ещё раз попробовала установить натяжение в пружине, затем завести лягушку. Одна нога распрямилась, вторая последовала секунду спустя. В результате бедная лягушка выглядела так, словно только что внезапно и мучительно скончалась.

Она лежала на столе, подёргиваясь.

Очаровательно.

Дверь в мастерскую позади меня со скрипом открылась. Я напряглась и стремительно развернулась, стискивая пистолет.

— Положи его на место, — голос был в равной мере женственным и нежным.

«Люсинда».

Она стояла у открытых полок на двери и одной рукой поправляла упавшие марионетки. Молодая вдова выглядела немного смирившейся, словно она также когда-то вытаскивала своего покойного мужа из глубин мастерской.

Я соскочила со своего места и понеслась в открытые объятия подруги. Прекрасная, как луч солнца ясным весенним утром, Люсинда излучала теплоту и сострадание, начиная от её рыжевато-золотых волос и заканчивая изящными пальчиками на ногах. Она крепко обнимала меня, пока я подавляла слезы облегчения. Целыми днями я не позволяла себе никаких чувств. Пребывание в обществе Люсинды заставило боль вернуться стремительным потоком, но, по крайней мере, я не чувствовала себя до ужаса одинокой.

Она предложила мне свой носовой платок.

— Оливер рассказал мне, что произошло.

Я с благодарностью приняла кружевной кусочек шелка и вытерла глаза. Люсинда вывела меня из мастерской и закрыла дверь так, чтобы она снова стала неотъемлемой частью ряда полок, уставленных игрушками. Затем она отвела меня в небольшую гостиную. Миссис Бриндл подала чай. Меня поразило, что прошло так много времени. За весь день я ещё ни разу не ела.

Люсинда и я сели вместе, и она немедленно взялась за тарелку.

— Я не верю, что он ушёл, — сказала я, зная, что глупо произносить это вслух. Но в то же время я едва могла выразить, каково это — когда тебе вырезают сердце горячим ножом.

— Он не ушёл, — Люсинда сделала глоток чая. — Он в Шотландии, — она как ни в чем ни бывало вручила мне тарелку, и я тут же ощутила досаду, откусив кусочек бутерброда с огурцом.

По всем меркам это был ещё мягкий укор, однако посыл я услышала.

«Заканчивай волноваться по пустякам. По крайней мере, он не умер и не похоронен».

Я не забыла, что мужа Люсинды убили. Я жила в магазине Саймона и изучала его записи каждый божий день.

Правда, немного шокировало открытие, что её собственный отец, лорд Стромптон совершил это убийство в безумной попытке помешать кому-либо обнаружить или разблокировать машину времени Рэтфорда. По крайней мере, я полагала, что именно это двигало им. Все это казалось мне таким безумием.