Первый кадр 1977 (СИ) - Арх Максим - Страница 12

Пройдя чуть дальше сел на своё место, которое находилось радом Севой и Юлей, что не было никакой случайностью, ибо я заказывал именно так. Дело в том, что в полёте я хотел ещё раз порепетировать с нашей «рыжухой» её роль, дабы не опозорится перед мэтрами на съёмках. К тому же в последний момент мы узнали, что, Юля никогда не летала на самолётах и ей страшно. Что ж, для поддержки нашей принцессы в воздухе, был выбран как тайный воздыхатель, который с потерянным видом уселся в кресло, пристегнулся ремнём и вцепился в подлокотники кресла самолёта, так и отвлекающий манёвр с репетированнием роли. Как говориться два в одном…

— Эй, товарищ, — обратился я к другу видя его бледное лицо, — мы ещё никуда не летим. Не волнуйся ты так, на тебе ж «лица нет». Нам капитан обязательно скажет, когда «вцепляться» нужно будет. Так, что разожми руки и расслабься, а то пальцы сломаешь, а тебе нельзя. Ты ж пианист.

— Хорошо, — прошептал тот, не оборачиваясь и всё время глядя перед собой, однако руки разжал.

«Нда… тяжёлый случай!» — констатировал я очевидное и по очереди осмотрел сидящих со мной рядом юношу и девушку.

Слева Юля: осанка прямая, взгляд жалостливый, глаза «набухшие» и готовые вот-вот пролить потоки горьких слёз. Внимательно смотрит на табло с надписью: «Пристегнуть ремни», и без сомнения готова это сделать по первому требованию надписи.

Повернул голову вправо. Савелий по кличке Сева напряжённо сидит с не менее прямой спиной и по своей любимой привычке почти не дышит. О том, что он жив, говорит лишь его редкое помаргивание ресницами, и регулярно сглатывающий слюну кадык.

— «Алес капут»! — сказал я себе «под нос» и положив обоим «первоходам» руки на колени резко затряс их приговаривая: — тревога! Тревога! Пристегнуть ремни!

— Саша ты что, немедленно прекрати, — вскрикнула от неожиданности рыжуха на секунду отвлёкшись от своих мыслей. Сева же повернул своё бледное лицо ко мне, но не вымолвив не слова, вновь отвернулся.

«Гм… он там «не обписался» случайно,» — подумал «шутник» и решил приободрить окружающую братию вновь резко затряс их колени. — Хорош спать, говорю! Всё будет ровно и красиво!

Те от опять повернулись ко мне, хотели что-то сказать, но вспомнив, где они находятся вновь приняли свои позы и вернулась к печальным думам о отключённых двигателях, криках ужаса, искорёженных обломках и валяющихся телах…

— Сева. А ты почему мне не сказал, что в первый раз летишь? Ты же говорил, что летал уже, — негромко поинтересовался я у друга, пытаясь того отвлечь и вывести его из «каматоза». — Соврал?

— Нет, не соврал. Я действительно летал с родителями уже, в Ригу. Только мне тогда десять месяцев было…

— Ах вот оно как… нда… как говориться: вопросов больше не имею… — ухмыльнулся «бывалый» и решив припугнуть своего правдивого кореша прошептал: — Ну раз так, как знаешь… Я думал, ты мне подсобишь… Будешь Юлю помогать отвлечь от мыслей, а ты… Ну и ладно. Что ж, придётся тогда тебя пересесть на другое место, а то мне с вами двумя одному не справиться… Ну, а сюда мы позовём более опытного «бойца» мне в помощь. К примеру Иннокентий, наверное, подойдёт… Где он тут сидит? Сейчас позову, а то мне с вами двумя уж точно не справиться…

Сказав это, я стал крутить головой выискивая басиста-бунтовщика.

— Не надо Кешу! — через чур громко выкрикнул Сева, причём настолько «через чур», что упоминаемый «всуе» товарищ услышал своё имя и увидев крутящего головой меня крикнул через четыре ряда в ответ:

— Что не надо?

— Да так, всё нормально! — запутал я до этого жадно о чём-то спорящего с Антоном басиста и опустившись в кресло вопросительно посмотрел на Савелия.

— Я практически в порядке… Видишь, подлокотник кресла отпустил, да и руки даже уже почти совсем не трясутся!.. Готов помогать успокаивать Юленьку, — прошептал он мне на ухо, а затем еле слышно добавил: — Просто страшно очень…

— Договорилась, — удовлетворённый ответом прошептал я в ответ и обогатившись к принцессе поинтересовался: — Юль, а ты текст взяла?

— Текст?.. — лишь на секунду выйдя из прострации спросила она.

— Ну, да. Текст, со словами твоей роли, — подтвердил малолетний режиссёр и напомнил: — Ведь мы же не просто так в Армению едем, а кино снимать.

— Да взяла, — ответила собеседница после недолгой паузы.

— Отлично, доставай. Сейчас репетировать будем, — огласил планы на ближайшее время я и полез к себе в сумку за сценарием.

— Саша? Ты прямо сейчас хочешь репетировать? Прямо тут? Здесь? — открыв на «всю катушку» свои бездонные «глазищи» удивлённо поинтересовалась красавица.

— Ну да. прямо «тута»! А чего такого-то? Зачем сидеть и время зря терять, если, это самое время можно использовать с пользой! — скаламбурил я и достал сценарий.

— Но Саша, вдруг чего-нибудь с самолётом случится, а мы репетируем… — запротестовала та, но видя моё пофигистическое настроение перевела взгляд с меня на Севу, ища в нём поддержку. Тот смущённо ей улыбнулся и неуверенно пожал плечами, показывая своё бессилие в этом вопросе.

Юля «фыркнула», поджала губы и выжидательно посмотрела на меня.

— Да чего с этим самолётом случиться-то может? Помашет крыльями хорошенько и через четыре часа мы уже в Ереване. Долетит как миленький и мы вместе с ним, — ободрил я ребят, но не убедил, ибо ребята ничего не сказав опустили глаза. Видя, что «птенцы гнезда Петрова» духом толком не воспаряли решил немного «похулиганить» и обратился сразу к обоим молодым людям: — Ребята, а хотите знать правду, как она есть?

— Да! — неуверенно ответили те с надеждой во взгляде.

— Я в планшете посмотрел все авиационные катастрофы за 1977 год. Так вот, на маршруте Москва-Ереван пассажирские самолёты в этом году, падать не будут. И в следующем вроде бы тоже, — открыл завесу тайны «пророк» и видя ничего не понимающие лица добавил: — Поэтому обещаю вам, вы долетите нормально и ещё поживёте.

— Гм… Что? Где ты посмотрел? — произнесла Юля, услышав откровение, а затем поморгав своими «коровьими» ресницами уточнила: — Это тебе сон такой приснился? Вещий сон?

— Без сомнения вещий! Ибо будет так, как было, — сказал я и хотел было уже засмеяться, но осознал, что именно ляпнул, и вместо смеха, практически выпрыгнул из кресла в проход под удивлённые взгляды пассажиров транспортного средства. Быстро опустился на пол и сразу же принялся отжиматься, под ошарашенные возгласы окружающих. В голове, «беря своё», зазвучали слова и лучше бы было, если бы это оказались слова из песни про корову…

Кто знает, что ждет нас?

Кто знает, что будет?

И сильный будет,

И подлый будет.

И смерть придет

И на смерть осудит…

((с) Г. Аполлинер. прим. автора)

Юля.

Она думала, что они поедут поездом, но оказалось всё намного хуже…

После того, как она узнала, что нужно будет лететь, то впала в шок. У неё буквально всё валилось из рук и даже папины слова о том, что ничего страшного в этом нет её не убедили, потому как в мыслях было только одно: Вдруг мы упадём? Вдруг на высоте в самолёте что-то сломается, он шлёпнется, и конец. Юля не испытывала никаких иллюзий о том, что, если самолёт всё же потерпит крушение упав с такой высоты, пассажиры непременно погибнут все и выживших не будет.

Мама, узнав о том, что её дочурке предстоит полёт, получила сердечный приступ и лишь вовремя выпитые капли валерианы, а также не менее вовремя принятая маленькая таблетка нитроглицерина, засунутая под язык, недовели дело до вызова скорой.

Юлино семейство почти каждый год летом выезжало на юг, предпочитая отдыхать либо в Крыму — в Алуште, либо Дагомысе, который находится в пригороде Сочи. Однако отдыхать они всегда ездили либо на папиной машине, когда папа был помоложе, либо на поезде, и никогда они не летали на самолёте. И дело было не в том, что билеты на самолёт были дороже, а просто потому, что мама всю свою жизнь боялась летать.