Тот, кто меня сломал (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 44

— Кто? — не поняла я. Она пожала плечами, сжимая пальцами чашку.

— Брошенный парнишка? Мужчина с какими-то проблемами? Убийца? Я не знаю. Я просто дрожала от страха, стоя там и не зная, что делать. Решила подождать, пока он уйдет… Он быстро успокоился, как-то разом, выскочил из-за кустов и побежал по тропинке.

— Вы его видели?

— Нет. Он был весь в черном, и на голове, видимо, капюшон, к тому же, уже был вечер, и в лесу намного темнее… В общем, я выждала еще минут десять, а потом тихо двинула по тропинке. Вышла к задам деревни, потом к остановке.

— И там никого не было?

— Нет. Автобус приехал почти сразу, повезло. Я все время смотрела на дорогу, ну понимаете, вдруг увидела бы кого-то в черном, но нет… Правда вот… — она смутилась, выдыхая, я сразу насторожилась.

— Что?

— Вы знаете, с той стороны в лес не ходят. Там и дорог мало, в основном бурелом, есть колеи, но ведут недалеко, буквально несколько сот метров, я летом много гуляю, места-то красивые, — пояснила мне. — Просто я обратила внимание, черный «Мерседес» из дорогих моделей, выскочил из леса почти под автобус. Мы даже притормозили, но «Мерседес» тут же рванул вперед и скрылся.

— И вы подумали, что это может быть тот человек?

— Я не знаю, — она закачала головой, — просто если он был не из деревенских, выходит, шел из Ромашково с той стороны? А машину спрятал в лесу, чтобы ее не было видно с дороги.

— Вы рассказали об этом полиции? — требовательно спросила я, Галина покачала головой.

— Я даже Максиму не стала рассказывать. Он мне заявил, что Маркелов не будет заводить дела, мол, спустят на тормозах. А я подумала: лучше молчать. Мало ли что, расскажу, что видела, а жизнь моя гроша ломаного не будет стоить, понимаете? Если уж богатых убивают, и никто ничего не делает, кому нужна обычная домработница?

В ее словах было рациональное зерно. И понять женщину было можно, тем более, рассказ выглядел чуть ли не фантастическим. Плачущий убийца? Это что-то совсем за гранью понимания. Но определенно в этом что-то было.

— А огни вы не видели? — спросила женщину. — Словно кто-то с фонарем ходит?

Она покачала головой.

— Это, наверное, поздно вечером было, раз с фонарем? А я около одиннадцати самое позднее уходила.

— Вы можете не рассказывать Аршавину о нашем разговоре?

Галина немного поколебалась.

— Хорошо. Но если у меня возникнут проблемы…

— Тогда конечно.

Мы синхронно кивнули и стали собираться, оставив напитки, к которым так и не притронулись.

В маршрутке я сидела, прижавшись лбом к холодному стеклу. Крутила по кругу все услышанное и не хотела принимать мысли, приходившие в голову. Кто мог плакать на лесной тропинке, если принять за правду версию, что этот человек решил проникнуть в дом Маркеловых незамеченным, потому оставил машину в лесу перед поселком?

Плакать мог тот, кто не хотел убивать, или тот, кому этот человек был дорог. Я мотнула головой. Нет, нет, не могу я всерьез допустить мысль, что там был… Стас? Но если так, почему он таился? Что ему нужно было там, что он боялся объявить о своем присутствии? По версии Маркелова убивший Анастасию делал вид, что ищет компромат, но для этого вовсе необязательно шастать несколько дней по дому с фонарем.

Выходит, был кто-то, кто действительно искал что-то? И это Стас? Но что ему могло понадобиться, что он скрывался? Компромат на Карельского? Сомнительно, зачем он ему? Что бы Стас с ним стал делать? Нелепица какая-то. Ничего не понимаю.

Ночью я спала плохо. Долго крутилась, глазела в темный потолок, мысли гонялись хаотично. Остапов, Стас, его мать, дом в Ромашково, Лена с Павликом, Карельские — все перемешалось в одном несвязном бредовом сне, который только забрал силы, не дав отдохнуть.

Проснулась я рано, солнце светило в окно призывно, обещая, что день будет жарким. Часы показывали начало девятого, когда я, устало вздохнув, поднялась и потопала в ванную. Настроение ни к черту, еще и голова болит. Душ и кофе немного взбодрили. Но думать не хотелось, хотелось забыться и чтобы ничего не было, перенестись бы куда-нибудь в детство, когда мы еще жили с тетей и горя не знали.

— Размечталась, — буркнула я, делая глоток. Уставилась перед собой.

Надо на что-то решаться. Но именно этого делать не хотелось. Я не могу взять и так просто навесить на любимого когда-то человека ярлык убийцы. Я замерла, не донеся чашку до рта. Я подумала: любимого когда-то. Неосознанно озвучила самой себе, что я…

Тяжело выдохнув, отставила чашку. Нет, я его люблю, очень люблю. Но не как мужчину, как человека, который когда-то стал для меня родным, стал моей семьей. Родный, близкий. Снова громко выдохнула. Поднимая глаза к потолку. Да что же все так дерьмово-то?

Глава 23

Немного подумав, взяла телефон и открыла контакты, не была уверена, что у меня сохранился номер домработницы Стаса, но повезло. Зоя Михайловна была милейшей женщиной к шестидесяти, мы познакомились, когда я стала встречаться со Стасом. Она приходила убираться у него дважды в неделю. После свадьбы я сама стала заниматься домом, потому пришлось отказаться от ее услуг, впрочем, она не была в обиде.

Постучав пальцами по столу, я нажала на вызов, не сразу сообразив, что десятый час не самое удачное время для звонка. Однако скинуть не успела, ответили почти сразу.

— Карина? — узнала я голос Зои Михайловны. Улыбнулась.

— Доброе утро, да, я.

— Рада тебя слышать, что-то случилось?

— Нет, все в порядке, но я бы хотела с вами поговорить…

— Ну хорошо, — неуверенно сказала мне, — когда тебе удобно? Я сегодня весь день с внуком сижу, можешь подъехать ко мне.

— Давайте, — обрадовалась я.

— Мы гулять скоро выходим, — женщина назвала адрес, — денек сегодня жаркий, надо пользоваться.

— Я приеду через час, нормально?

— Да, давай.

Зоя Михайловна жила в хорошем районе со сталинскими домами последних годов застроек. Я нашла ее на площадке с мальчишкой лет трех. Он сидел в песочнице и активно копал, щурясь от света, женщина улыбалась, подставив солнцу лицо. Да уж, действительно, жара, не зря я шорты и футболку нацепила.

— Карина, ты красавица, — заметила Зоя Михайловна, после того как мы поздоровались, — совсем не меняешься.

— Спасибо, вы тоже.

— Ой, скажешь же, — женщина рассмеялась, — я уже свое отгуляла, теперь только стареем… Ну рассказывай, как дела у вас?

Я вздохнула, кажется, про нас со Стасом она не в курсе.

— Все хорошо, — улыбнулась, решив особенно не распространяться.

— Как Стас? Детишками не обзавелись еще?

На мгновенье нахмурившись, я покачала головой, натягивая улыбку. А я ведь всерьез думала, что довольно скоро забеременею после замужества. Представляла, как буду нянчить наших со Стасом деток, и как они будут похожи на нас обоих сразу, это несложно, если учесть, что мы оба темноволосые, и даже черты лица схожи. Говорят, такое бывает, когда люди живут вместе… Только мы больше не живем, и общего у нас — боль, одна на двоих, у каждого своя.

— О чем поговорить хотела? — наконец свернула Зоя Михайловна к нужной теме. Я вздохнула.

— Вы ведь работали у Стаса, когда его мама умерла?

— Да, — кивнула она, — ужас, конечно, такая беда… Помню, приехала к нему домой, а там просто кошмар, вещи разбросаны, гора бутылок, и он сам пьянющий… Нет, он до тебя в принципе вел довольно разгульный образ жизни, но чтобы такое… Я видела впервые. Думаю, немного приберу самый ужас и поеду, я ему сейчас явно не к месту. А он и говорит, мол, теть Зой, мама у меня погибла. Я аж села. Мать его я видела пару раз, чудесная женщина, такое от нее тепло исходило, сразу видно, хороший человек. Ну я спросила, что случилось. А он мне, как щас помню: убили. И смотрит такими глазами чумными, а потом говорит: я, я виноват, теть Зой, я во всем виноват, — и расплакался, ничего, что взрослый мужчина… Да хотя какой он взрослый, пацан пацаном… Жалко его было жутко, да как тут утешишь? Только время и лечит… Хорошо, ты у него появилась, семьей стала, а то ведь и отец считай меньше, чем через год умер…