Крах всего святого (СИ) - Попов Илья В. - Страница 73

     Несмотря на уверенность слов Аль-Хайи и его донельзя гордый вид, Матиас не смог сдержать снисходительной улыбки.

     – Песок, который покорит белый свет? Нет, я ни в коей мере не хочу обидеть ни вас, ни ваших коллег, но...

     – Я вполне могу понять ваш скепсис, – Абдумаш поднялся на ноги. – Что ж, позвольте вместо слов показать вам небольшой фокус...

     Аль-Хайи сделал шаг к очагу, выбросил руку в сторону пламени и тотчас отвернулся, закрыв уши руками. Жаль, что этого не сделал сам Моро – через мгновение раздался настолько оглушительный хлопок, что у него едва не лопнула голова; камин тряхнуло, осыпав с него несколько осколков, угли раскидало по всей комнате, а комнату наполнила резкая вонь.

     Не успел Матиас прийти в себя, как в комнату ворвалось не меньше десятка вооруженных стражников – пока еще столько же толпилось у них за спинами. Не увидав в покоях никого, кроме как от души веселившегося иноземца и ошарашенного короля, стражники с вопросом посмотрели на Моро – думается, лишь подними он бровь, как они в то же мгновение разорвут наглеца на части; но вместо этого Матиас лишь приказал им выйти вон.

     Едва за последним из них захлопнулась дверь, как Матиас обвел глазами резной потолок, под которым все еще стояла едкая пелена, и спросил:

     – Что... что это было?

     – Горючий порошок, или как его называют «Порох», – с улыбкой ответил Аль-Хайи, поднимая с пола упавший стул и осторожно пробуя его ножки. – Первые упоминания о нем были найдены еще пару сотен лет назад в древних скрижалях и летописях на полузабытых языках – некоторые народы владели секретом создания некой смеси, что при малейшей искре воспроизводит химический процесс, выделяющий... В общем, кинь в горшок с порохом горящую лучину – и все вокруг на несколько десятков локтей взлетит на воздух. Если верить найденным письменам, в древности сей порошок использовали как на праздниках для потехи, так и в качестве смертельного оружия. Того оружия, что может поставить на колени самого грозного врага. Представьте, что если поджечь бочку с этим порошком и запустить его во вражеский строй или крепостную стену?..

     – И вы сможете создать подобное чудо? – выдохнул Матиас, не веря своим ушам. – Своими руками?

     – Да, но... – Абдумаш задумчиво почесал нос. – Признаюсь – процесс это затратный и трудоемкий. То, что я показал – лишь жалкое подобие, для нахождения верной формулы понадобится время... и золото. А уж для постоянного производства нужны лаборатории, инструменты, люди, материалы...

     – Вы получите все, что нужно, – прервал его Матиас. – И даже сверх того. За одну горсть этого... как вы его назвали? пороха? вы получите две... нет, три, четыре меры золота и драгоценных камней! Боги, да вы станете самым богатым человеком во всем королевстве. Когда вы сможете приступить к работе?

     – Хм, дайте подумать... Итак, для начала мне потребуется помещение. Лучше всего какое-нибудь сухое и темное место, желательно такое, куда случайно не заглянет посторонний человек...

     Аль-Хайи устроился поудобнее и начал неторопливо рассуждать вслух, изредка прерываясь на расчеты; Моро же лишь рассеянно кивал, продолжая точно очарованный глядеть на угли и бревна, разлетевшиеся по всему полу. Но в его глазах то были не куски сожженного дерева – он видел орды визрийцев, что сметет божественный огонь.

     Огонь мести.

<p>

<a name="TOC_id20261437" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>

<a name="TOC_id20261440"></a>Глава 15

      А я пойду на эшафот,

      Пущусь в последний пляс.

      Пускай глядит честной народ,

      Над пляскою смеясь!

      Я не работал в жизни дня,

      Не пахарь, не кузнец.

      Я воровал из кошеля,

      Но мне пришел конец.

      Мой лучший друг теперь – палач,

      Подруга же – петля.

      Эй, бабы, прекращайте плач!

      Ведь это жизнь моя…

      Бретен Трубадур, «Баллада идущего на казнь»

     Сидя в затхлой сырой камере (к слову сказать, уже второй раз за последние дни) Стефан долго размышлял, силясь понять – а когда собственно вся его жизнь покатилась прямиком в бездну? Когда тот типчик с кастрюлей на башке увидал кровь на его рубахе? Или когда они согласились отправиться в тот проклятый замок, соблазнившись кругленькой суммой? А может вообще стоило послать к бесам бордель и просто напиться до беспамятства? Глядишь, сейчас бы сидели под теплой крышей, потягивая мед, а не ждали, пока на их шеи накинут льняные воротники... Нет, решил Стефан, если уж начинать раскапывать всю ту гору дерьма, завалившую его с головой, то брать стоит куда раньше.

     Он не любил жаловаться, но признаться, жизнь у него не задалась с самого начала: его папаша – невысокий мужик с вечно помятой мордой и оченна дурным нравом – в собственному дому бывал меньше чем в харчевнях да тавернах, тем более что одна из них была почти что в десяти шагах от их жилья, а женевской похлебке предпочитал чего покрепче, так что все монеты, которые приходили к нему в карман со случайных заработков или воровства тут же утопали на дне кружки.

     А как-то поздним вечером он и вовсе сгинул с концами – то ли решил рвануть за счастьем куда подальше, то ли словил ребрами нож в какой-нибудь кабацкой драке, но с того дня ни Стефан, ни его мать главу семейства больше не видали. Но не сказать, чтобы кто-то из них сильно расстроился – хоть ростком Ланс и не вышел, но вот буйства в нем хватало на десятерых верзил, а любому слову он предпочитал старый добрый кулак в морду, в чем Стефан успел убедиться в довольно юном возрасте.