Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса - Страница 64

Конечно, сейчас живущие за Хребтом давно не поклонялись древним Богам, предпочитая им новых, более сильных и милостивых. Но всё же вид статуэток заставил меня и Дарину вздрогнуть от пробудившегося чувства опасности. Будто идолы могли ожить и стереть весь Гриам с лица земли.

Я взяла чашку и поднесла к губам. В моём напитке не было зелья, как в чае Дарины, можно было пить без опаски. Жак Есаденский, внимательно наблюдая за нами обеими, поднёс свою чашку ко рту, но в последний момент передумал и одним резким движением вылил её одержимое на пол.

Я затаила дыхание, но сделала вид, что ничего необычного не произошло.

— Отец, давай я налью тебе свежий напиток. Этот остыл, ты прав, — произнесла Кимберли и, обратившись к нам, предложила долить чаю.

Когда чашки обновили, Есаденский склонился над своей и прошептал пару неразборчивых слов. На бледном лице выступили красные пятна, и следы оспин сделались более заметными.

Я ощутила, как сердце гулко забилось, а виски стиснуло обручем. Зелье высшего порядка можно обнаружить с помощью заклинания, тогда напиток изменит цвет. Но тут Дарина неосторожно выронила блюдце, при этом негромко вскрикнув и отодвинувшись от меня.

Я закрыла глаза. Похоже, моя песня спета. Всё кончено. Сейчас Есаденский обнаружит чужеродный компонент в чае и сдаст меня надзорникам. Никто не станет разбираться, и я получу обвинение в попытке отравления. А убийство дракона или мага карается смертью.

— Какая вы неуклюжая, гранда, — раздался насмешливый голос Кимберли, а сразу после послышался перелив колокольчика, вызывающего служанку. — Да не суетитесь, всё уберут. Надеюсь, это не самое лучшее ваше платье, его придётся выбросить.

Я слышала всё, что происходит, но не могла поднять головы. Так и сидела, обняв ладонями чашку с остывающим напитком, на дне которой всё никак не могли угомониться чаинки, медленно кружа друг за другом.

— Простите, я вас напугал, — хриплый голос хозяина положения чуть было не заставил меня, подобно Дарине, пролить чай на платье. — Необходимые меры предосторожности. Кругом полно шпионов Надзорного отдела. Один из них вполне может получить приказ отравить меня.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд и подняла голову. Оба Есаденских, — Кимберли и её отец — смотрели на меня чуть насмешливо, будто хотели сказать: «Знаем о твоём родстве, но пока ты вне подозрений».

Не успела я выдохнуть, как увидела, что мой несостоявшийся, а теперь я была в этом уверена, жених, сделал два больших глотка. Сработало!

В своём искусстве я не сомневалось, значит, надо подождать. В книгах не давалось прямых пояснений, сколько конкретно должно пройти времени, чтобы зелье оказало действие, было сказано только одно: недолго.

И ради этого «недолго» я готова была набраться терпения. И уже хотела было улыбнуться и вступить в светскую беседу, как дверь, ведущая в коридор, с треском распахнулась, и гостиную залило ослепительно ярким светом.

Глава 32

В первые мгновения я зажмурилась от нестерпимой рези в глазах, будто туда песка насыпали. Уши тоже заложило так, что, если бы рядом кто и кричал, я ни за что бы не услышала. Почувствовала только, что какая-то сила подняла над полом, помотала, как куклу, и бережно опустила на ноги.

Вскоре свет померк, и тонкий свист, стоявший в ушах, прекратился. Открыв глаза, я огляделась. Мебель в гостиной была опрокинула и поломана, но это я заметила далеко не сразу, потому что смотрела лишь на того, кто вальяжной походкой вошёл в комнату.

За спиной Лотаринжа теснились двое худых и молчаливых стража в чёрных сюртуках с алыми нашивками на левом плече. Дарина вскрикнула и зажала ладонями рот, отступив в дальний угол.

Жак Есаденский выступил вперёд и начал было что-то говорить, но я не расслышала. Прервав его излияния и сунув под нос Дракону печать главы Надзорного ведомства, а также какую-то бумагу, Лотаринж направился прямиком в мою сторону.

— Иоланта Астрос, именем Империи вы арестованы, — произнёс он, поклонившись с надменной улыбкой, а я продолжала стоять, нахмурившись и не понимая, что сие означает.

Арест применялся как крайняя мера для государственных преступников, обвиняемых в шпионаже или убийстве, покушении на императорскую семью, но какое всё это отношение имеет ко мне?!

Я переводила растерянный взгляд с непроницаемых лиц надзорников на любопытную физиономию госпожи Брас, хозяйки меблированных комнат, цокающей языком, глядя на причиненный ущерб.

— Я не понимаю. В чём меня обвиняют? — я повысила голос и вскинула подбородок, хотя внутри всё похолодело от ужаса.

— В попытке отравления вашей сестры и моей жены, леди Элен Лотаринж, — спокойно ответил её муж, слегка прищурив глаза. — Показания жертвы, к счастью, выжившей после того, как вы передали ей отравленное послание, у нас имеются. Правда, пока ваша вина полностью не доказана, медики сомневаются, не вызвано ли состояние леди Элен другими факторами, но письмо несомненно сыграло зловещую роль.

— Как она? — спросила я, почувствовав, как сжимается сердце. Мы с Элен давно не были близкими людьми, но всё же она оставалась моей сестрой и последней, кому бы я пожелала зла.

— Жива, слава богам, но слаба, — ответил Лотаринж, опалив меня взглядом, полным ненависти. — Пойдёмте, не вздумайте оказать сопротивление.

И двое надзорников встали по бокам, чтобы препроводить меня в карету. Я смотрела на угрюмое лицо Дракона, но понимала, что при всём желании он никак не мог мне сейчас помочь, а потом встретилась взглядом с Кимберли.

Её тёмные глаза с восточным разрезом сияли, как красные уголья, а губы изгибались в насмешке. Больше ничего увидеть не удалось, меня выволокли из комнаты, не церемонясь, стащили с лестницы и затолкали в тюремную карету, поджидающую у чёрного входа.

— Кто заплатит, гранд, за ущерб? — услышала я возмущённый голос госпожи Брас. — Вы обещали, что всё будет не так разрушительно!

Дверца захлопнулась, отгородив от света и остального мира. Меня окутала сырая тёмная тишина, а на руках поблёскивала алая печать, заменяющая надзорникам давно упраздненные наручники.

***

Всю недолгую дорогу до тюрьмы центрального округа я думала о том, что теперь делать и как быть. До сих пор всё казалось невероятным сном. Ну в самом деле, разве так бывает: ещё с утра я собиралась устроить свою жизнь так, как хотела. И ничего не предвещало беды, а теперь я пленница без права увидеться с родными. Если не считать таковым, мужа сестры.

Мысли снова вернулись к Элен. Я не могла поверить, что она отравлена, да ещё тем самым письмом, который передал Жак Есаденский! Я видела его лицо, в тот миг, когда в гостиную ворвались надзорники: на нём было написано угрюмое недоверие, будто Дракон понимал абсурдность заявления Лотаринжа, но ничего не мог с этим поделать.

Зато Кимберли торжествовала. Я ощутила её скрытое злорадство, но и этого мало, чтобы предположить, будто она всё подстроила, хотя, видимо, руку к моему аресту приложила. Не знаю, почему, но я была в этом уверена.

Дальше Дарина. Девушка всю расскажет Эвансу и декану, но только как они смогут мне помочь? Да и захотят ли связываться с государственной преступницей?! Насчёт куратора, я не сомневалась. Он сделает всё, что в его силах, чтобы освободить меня, вопрос в другом: достаточно ли этих сил и связей?

С моих губ сорвался стон. Хотелось метаться по узкой тюремной карете и кричать во всё горло, бить кулаками в прочные стены, лишь бы только не оставаться в этой сырой темноте. К счастью, мне не дали одеться, холод отрезвлял и придавал сил.

Мелькнула даже шальная мысль, как только я ступлю во двор тюрьмы, обратиться и улететь прочь. Неважно куда, лишь бы покинуть границы Империи, да хотя бы округа Гриам! Но взгляд упал на огненные кольца, браслетами обернутые вокруг запястий, они не позволят. Да и лететь некуда.

Нет, бежать — это не выход, надо разобраться, какие улики есть против меня. Если Лотаринж не врёт и не блефует, и письмо, что я передала Элен, действительно было пропитано ядом, то мне несдобровать.