Гибельный тупик - Дик Филип Киндред - Страница 35

Что верно, то верно, отметил он про себя. Я здесь все еще посторонний и предоставлен самому себе. Но в каком-то смысле мы все почти в таком же положении. Даже Белснор.

— Возможно, тэнч имеет в виду меня, — сказал Расселл.

— Нет, — ответил ему Сет Морли. — Это Глен Белснор.

— У меня есть один вопрос, — произнес Уэйд Фрэйзер.

Он протянул руку, и Расселл передал ему ручку и бумагу. Фрэйзер записал вопрос очень быстро, затем, окончив писать, прочел его вслух: «Кем является и что из себя представляет человек, называющий себя Недом Расселлом?» — с этими словами он положил вопрос перед тэнчем.

Когда появился ответ, Расселл тотчас же его подобрал. Очень быстро и, как казалось, безо всяких усилий. Мгновеньем раньше листок лежал на земле — и вот уже был в его руке. Сначала он спокойно прочел ответ сам, затем, притом далеко не сразу, передал его Сету Морли и сказал.

— Читайте вслух.

— «Каждый шаг», — читал Сет Морли, — «вперед или назад, ведет к опасности. О том, чтобы ее избежать, не может быть и речи. Опасность проистекает вследствие того, что кое-кто слишком честолюбив».

Закончив читать, он передал листик Уэйду Фрэйзеру.

— Это нам ни черта не говорит, — заметил Игнас Тагг.

— Ответ говорит нам о том, что именно Расселл создает такую ситуацию, в которой каждый ход ведет к проигрышу, — сказал Уэйд Фрэйзер. — Опасность повсюду, и нам ее не избежать. А причина ее — честолюбие Расселла. — Он смерил Расселла долгим, испытующим взглядом. — На что направлено ваше честолюбие? И почему это вы умышленно ведете нас к опасности?

— Там не говорится о том, что я веду вас к опасности, — возразил Расселл. — Там только констатируется факт, что опасность существует.

— А что вы скажете о своем честолюбии? В ответе содержится прямое указание на вас.

— Единственное искреннее желание, которое у меня есть, сказал Расселл, — это быть компетентным экономистом, выполняя полезную работу. Вот почему я просил о переводе. Та работа, какой мне приходилось заниматься — в этом не было ни капли моей вины — была неинтересной и никому не нужной. Вот почему я так обрадовался, когда получил перевод сюда, на Дельмак-О. — Сделав паузу, он добавил. — Мое мнение несколько изменилось с той минуты, когда я сюда прибыл, — Как и наше тоже, — согласился с ним Сет Морли.

— Так вот, — взволнованно произнес Уэйд Фрэйзер. — Нам удалось таки узнать кое-что у тэнча, хотя и не так уж много. Это все «влиятельные круги». Мы должны оставаться все время как можно ближе друг к другу, в противном случае нас погубят по одному, всех одного за другим. — Он задумался. — И опасность подстерегает нас повсюду, куда бы мы ни направились, а мы ничего не в состоянии изменить. И с Расселлом нам рискованно быть вместе, из-за его честолюбия. Он повернулся к Сету Морли и произнес. — Вы разве не заметили, что он уже считает себя лидером нашей группы из шестерых поселенцев? Так, как будто для него это естественно.

— Для меня на самом деле это естественно, — сказал Расселл.

— Значит тэнч прав, — произнес Фрэйзер.

Немного подумав, Расселл кивнул.

— Полагаю, что это именно так. Но кому-то ведь нужно брать на себя руководство?

— Когда мы вернемся в поселок, — сказал Сет Морли, — вы подадите в отставку и признаете Глена Белснора единственным руководителем нашей группы?

— Если он в достаточной мере компетентен для этой роли.

— Мы уже выбрали Глена Белснора, — заметил Фрэйзер. — Он наш руководитель независимо от того, нравится ли вам это или нет.

— Но, — возразил Расселл, — сам-то я не принимал участия в выборах, — тут он улыбнулся. — Поэтому я не считаю себя связанным их результатом.

— Мне тоже хотелось бы задать тэнчу пару вопросов, — сказала Мэгги Уолш. Она взяла ручку и бумагу и стала очень старательно писать.

— Я спрашиваю: «Для чего мы живем?»

Она положила бумагу перед тэнчем и стала ждать.

Ответ, когда они его получили гласил: «Чтобы всего хватало в избытке и чтобы быть на вершине могущества».

— Весьма загадочный ответ, чтобы всего было в избытке, в том числе и могущества. Интересно.

Мэгги снова взялась за ручку.

— Теперь я спрашиваю вот что: «Существует ли Бог?»

Она положила листик перед тэнчем и все они, даже Игнас Тагг, замерли в ожидании ответа.

И ответ пришел: «Вы мне не поверили бы».

— Что это значит? — С горячностью воскликнул Игнас Тагг. — Да ведь это же ничего не значит. Вот что это значит. Ничего не значит!

— Но по сути своей в этом ответе есть определенная логика, — заметил Расселл. — Если тэнч скажет «нет», вы бы в это не поверили. Правильно?

Он повернулся к Мэгги, ожидая ее ответа.

— Правильно, — сказала она.

— А если бы ответ гласит, что Бог существует?

— Я уже в это верю.

— Значит, тэнч прав, — удовлетворенно сказал Расселл. — Он не отдает предпочтения никому из нас тем, что формулирует подобным образом ответ на этот вопрос.

— Но если бы ответ был утвердительным, — сказала Мэгги, — я была бы уверена наверняка.

— Вы и без того уверены, — сказал Сет Морли.

— Боже праведный! — вдруг воскликнул Тагг. — Плот загорелся!

Вскочив на ноги, они увидели вздымающиеся высоко вверх, весело прыгающие языки пламени. Теперь им уже был слышен треск бревен, которые быстро нагревались, горели и постепенно превращались в тлеющие угли. Все шестеро опрометью бросились к реке, но, как понял Сет Морли, было уже слишком поздно.

Стоя на берегу, они беспомощно наблюдали за горящим плотом, который, начало относить на средину реки, его подхватило течение, и он, все еще охваченный пламенем, поплыл вниз по течению, постепенно уменьшаясь пока не превратился в желтую огненную искорку. А затем и вовсе исчез из виду.

Прошло еще немало времени прежде, чем Нед Расселл произнес:

— Нам не следует испытывать сильное отчаяние. Именно таким образом хоронили умерших древние скандинавы. Мертвого викинга привязывали к его щиту, и укладывали в лодку, которую поджигали и пускали вниз по течению к морю.

Погрузившись в угрюмые размышления, Сет Морли рассуждал так: викинги, река, да еще окруженное ореолом таинственности здание. Если представить себе, что река — это Рейн, а Здание — Валгалла, можно понять, почему плот с телом Бетти Джо Берм был предан огню и уплыл по течению. Жуть какая-то, подумал он, и вздрогнул.

— В чем дело? — встревожился Расселл, увидев выражение его лица.

— На какое-то мгновенье, — ответил он, — мне показалось, что я все понял. — Однако так не может быть, должно существовать совсем иное объяснение происходящего.

В этом случае тэнч, продолжал он размышлять, отвечающий на вопросы, был бы — он не сразу вспомнил имя, но затем оно всплыло в памяти — Эрдой. Одной из богинь земли, которая знала будущее и отвечала на вопросы Вотана.

И Вотан, подумал он, ходит среди смертных, изменив внешность. Узнаваемый только по той своей отличительной черте, что был у него всего-навсего один глаз. Вечным Скитальцем, вот как его называли.

— Как у вас со зрением? — спросил он у Расселла. — Оба глаза видят нормально?

Вопрос явно смутил Расселла.

— Нет, в самом деле нет, что тут скрывать. А почему вы спрашиваете?

— У вас один глаз вставной, — сказал Уэйд Фрэйзер. — Я это заметил. Правый глаз — искусственный, вы им ничего не видите, однако глазные мышцы управляют им, двигая его, будто он настоящий.

— Это правда? — спросил Сет Морли.

— Да, — признался Расселл. — Но это совершенно вас не касается. И именно Вотан, припомнил Сет Морли, уничтожил богов, устроив, как это называлось у древних германцев, Гибель Богов, для удовлетворения собственного честолюбия. Но сначала был возведен замок для богов — Валгалла. Да, была возведена Валгалла, и надпись на ней была — ВИНЕРИЯ. Но совсем не винокурня.

И в конце концов, подумал он, она погрузится в воды Рейна и исчезнет. А Золото Рейна вернется к Девам Рейна.

Но этого пока не произошло, так рассудил он.