Пленница тьмы (СИ) - Лиске Лора - Страница 36

— Нет-нет-нет, Бальтазар, — неожиданно для самой себя прошептала я, к нему прижалась в импульсивном порыве. Сжать, не отпускать. — Ты оставишь меня!

— Я спрячу тебя, — он отстранился. Я снова увидела упрек в его глазах. За страх, за слабость.

— А если ты не вернешься? — мне не удалось взять себя в руки, как ни старалась. В чуждом мире Бальтазар против воли стал для меня единственным близким существом, и его уход окажется не просто досадным стечением обстоятельств, нет — я останусь одна в суровых условиях. Но у страха была еще и иная природа. Я боялась за Бальтазара, и кажется, куда больше, чем за себя.

— Я вернусь, — с нажимом произнес демон.

— Я боюсь за тебя, — тихо призналась, слабо надеясь, что моя тревога остановит его. — В одиночку выступить против существ, что обитают здесь — плохое решение, Бальтазар.

— Я буду не один, — раздраженно бросил Бальтазар, словно я задела его самолюбие.

— Кто будет с тобой? — удивилась я, одновременно успокаиваясь. Не меня же он собрался брать в бой?

— Азазель, — он задумчиво посмотрел вдаль и оскалился. Предвкушающе так, недобро. Кровь застыла в венах он взгляда его решительного. Я усмехнулась. Заскучал Бальтазар в темнице, душа его жаждет сражений.

— Почему ты уверен, что он согласится биться с тобой в этих землях?

Бальтазар посмотрел на меня так, будто я ляпнула глупость, и захохотал.

— Кто не согласится? Азазель?! Услышав о намечающейся заварушке он примчится, сбивая крылья в кровь. И будь уверена, его и силы Небесные не остановят, пока последний прислужник не попросит пощады.

Я окончательно успокоилась, поверив Бальтазару. Он уверен в Азазеле, не стоит сомневаться в нем и мне.

— Я увижу его? — спросила, понимая, что к встрече с очередным созданием ада следует морально подготовиться.

— Возможно, — кивнул Бальтазар. — Если Вельзевул успел рассказать ему о тебе, он захочет увидеть женщину, из-за которой едва не разразилась новая война с Богами. Я препятствовать не стану, потому что в предстоящей битве нам не помешает доверие.

— Волнительно, — призналась я, покосилась на мух и тихо спросила: — Он также страшен, как Вельзевул?

— Отнюдь, — величаво задрал голову Бальтазар. — Великолепен, но со мной не сравнится.

Я проглотила колкое замечание и поняла, что нужно набраться смелости перед встречей с Азазелем.

Вдалеке показались высокие скалы, черные, как покрытое сажей пепелище. Бальтазар уверенно направился к ним.

— Здесь все сожжено, — заметила я, посмотрев на свои грязные ноги.

— Да, немало побоищ было на этой земле, — сказал Бальтазар. — И мало что изменилось здесь с тех времен, когда Люцифер посылал сюда войска во главе с Азазелем.

— Почему его?

— Владения Азазеля были на границе с этими землями, потому он первым подавлял восстания прислужников. После его предательства Люцифер от его замка и камня не оставил, а самого Азазеля заточил в темницу на века.

— Столь велика была его вина? — удивилась я.

— Падение Азазеля привело Люцифера в бешенство. Он впервые познал горечь от предательства верного слуги.

Чем ближе мы подходили к скалам, тем больше они разрастались вширь и ввысь. Бальтазар остановился, повернулся ко мне.

— Подожди здесь.

— Куда ты? — тут же схватила его за руку я. Он недовольно взглянул на меня. Я спохватилась, поняв, что демон не приучен отвечать на такие вопросы. Руку одернула, не смея больше его задерживать.

Бальтазар зашагал вдоль скал и скоро скрылся из вида. Мне не осталось ничего другого, как стоять на месте и напряженно всматриваться вдаль. Но на душе было спокойно, ведь я точно знала, что он вернется. Иначе быть не может. Померкли в памяти воспоминания, исчезло представление, как это — жить без Бальтазара.

Глава 25

Бальтазар вернулся скоро. Увидев издалека его высокую фигуру, я едва ли не запрыгала на месте от радости.

— Ступай за мной, — махнул рукой он, подзывая к себе.

Несмотря на усталость, я быстро зашагала к нему. Не терпелось разузнать, что он нашел там, за скалами, но молчание Бальтазар ценил гораздо больше назойливой болтовни, и в этот раз я смолчала.

Мы обогнули скалы и остановились возле темного углубления в одной из них.

— Залезай, — скомандовал Бальтазар. Я удивленно на него посмотрела, но с места не двинулась. Медлила.

— Что там? — спросила, осторожно заглянув в дыру.

— Чья-то нора. Лезь внутрь, да поживее, — нетерпеливо подтолкнул меня в спину он.

Мне резко стало дурно, когда взгляд упал на высеченные на камне следы острых когтей. Если в норе и жило что-то, то явно имело ужасающий вид. От этого неприятного открытия лезть туда еще больше расхотелось.

— После вас, — с любезной улыбкой выдала я. И тут же пожалела об этом — демон отвесил мне легкий подзатыльник. С обиженным шипением я отскочила от него в сторону.

Бальтазар вздохнул. Тяжко так, страдальчески. И направился в мою сторону.

— Я не полезу туда! — закричала я, выставив перед собой руки. — А если оно еще живо?!

— Что живо? — он остановился и хмуро свел брови.

— То существо, которое живет в этой норе.

Лицо демона вдруг озарилось догадкой. Мне показалось — понял он, что не из вредности я сопротивляюсь, а страх заставляет меня забыть о послушании.

— Там ничего живого нет, — сказал он и для пущей убедительности наполнил пламенем нору. Я успокоилась, смотря как яркий огонь лютует в уже не такой и пугающей дыре. И как только он погас сделала к ней несмелый шаг. Залезла внутрь, морщась от душного воздуха и посмотрела на Бальтазара.

— Ну и зачем ты меня сюда загнал? — спросила, выглядывая из норы.

— Ты останешься здесь, пока я буду занят, — ответил он, кругом обходя больших размеров валун. — Тут тебя никто не найдет.

Я не сразу нашлась, что возразить. Оставаться тут не хотелось, но разве мое нежелание повлияет на решение Бальтазара? Да ведь тут и пошевелиться здесь удается с трудом, а кто знает, как скоро мне позволено будет выйти отсюда?

Демон поднял валун и понес к норе. Я с тревогой в глазах считала его шаги. Сейчас он уйдет, а я останусь одна в кромешной темноте. А может и не одна… Кто знает, что скрывается в этих скалах? Но Бальтазара, кажется, такие мысли не посещали. Он опустил камень на землю и оперся на него рукой.

— Мне страшно.

— Твой капризы меня не заботят. Важнее — безопасность.

— А ты уверен, что здесь безопасно? — с отчаянием в голосе спросила я.

— Уверен, — кивнул Бальтазар и резким движением передвинул камень, наглухо закрыв вход.

Я замерла, не веря своим глазам. Ведь не так представляла себе наше расставание. Не было прощальных слов, ни сдержанных, но так необходимых объятий, ни страстных поцелуев. Я села, уткнувшись носом в колени, и в очередной раз напомнила себе, что Бальтазар — не человек. Нет в нем теплоты и заботы, но только он, уходя, способен оставлять после себя ощущение спокойствия и уверенности.

В норе было темно и тихо. Воображение разыгралось, являя перед глазами пугающие картинки. Мне слышались шорохи, едва различимый скрежет когтей по камням. Казалось, что рядом кто-то находится, смотрит на меня из глубины норы и предвкушает сытную трапезу. Но разумом я понимала, что все нереально, и старалась унять нарастающий страх.

Бальтазар вернется, но будет это очень нескоро. Дни, месяцы или даже годы мне суждено провести в норе в то время, пока он рискует жизнью ради нашего будущего. Я верила, что оно у нас будет. Возможно, не такое счастливое, как мне бы хотелось, но ведь и то, что я имею — для грешников, попавших в ад, — недосягаемая мечта.

Ноги затекли, и я легла, вытянув их на всю длину. Стало легче. Мысли вновь вернулись к Бальтазару. Тревожные стали, беспокойные. И поняла, что душу готова отдать, лишь бы он поскорее вернулся, и не важны победы его стали, только бы невредим остался. А ведь совсем недавно я желала ему смерти…

Звонко рассмеялась, осознав, что добился он своего, разжег во мне ответные чувства. И уже рай не манил к себе как прежде, и, казалось, не так страшен ад, пока Бальтазар благосклонен ко мне. Но зная, как легко в одночасье потерять все, что имею, я боялась разделить судьбу его наложниц, к которым он со временем потерял былую страсть. Душа противилась и мысли, что рано или поздно это произойдет. Бальтазар многое потерял, чтобы добиться моих чувств, хотелось верить, что он способен сохранить свой интерес на века. И если ради этого, мне придется доверить ему душу, значит, так тому и быть.