Нарушенное время Марса - Дик Филип Киндред - Страница 38

В глубине души он понимал, что в любом случае уже ночью рисунок следует показать Арни.

— Очень мрачное место, — сказал отец, кивая на пустыню, медленно проплывавшую внизу. — Люди так нуждаются в ремонтниках — тебе следует гордиться своей профессией. — В действительности его внимание полностью захватили карты. Он говорил машинально, чтобы просто поддержать беседу.

Щелкнув выключателем радиопередатчика, Джек начал вызывать Левистоун.

— Извини, папа, мне нужно срочно переговорить со своим боссом.

Шумы радио привлекли внимание Манфреда. Прервав свое рисование, он поднял голову.

— Я возьму тебя с собой, — сказал ему Джек.

Наконец связь установилась.

— Привет, Джек, — раздался громкий голос Арни. — Я как раз пытаюсь с тобой связаться. Можешь ты…

— Мне необходимо увидеться с тобой сегодня вечером, — перебил Джек.

— А не раньше? Как насчет того, чтобы встретиться сразу после полудня?

— Боюсь, раньше позднего вечера я не смогу, — сказал Джек. — Пока…

— он слегка замялся, — мне нечего сказать тебе раньше вечера.

«Когда я окажусь рядом с Арни, — подумал Джек, — он вытянет из меня всю информацию о кооперативном проекте ООН. Я лучше дождусь, пока папа зарегистрирует свою заявку, и после уже не будет иметь никакого значения, если Арни узнает об этом».

— Хорошо, встретимся вечером, — согласился Арни. — Буду с нетерпением ждать, Джек. Уверен, что ты принесешь мне важные новости.

Джек поблагодарил, попрощался и выключил передатчик.

— Твой босс говорит как джентльмен, — сказал отец, когда связь закончилась. — Он определенно уважает тебя. Полагаю, что ты со своими способностями имеешь большое значение для его организации.

Джек молчал. Он чувствовал себя виноватым.

— Нарисуй картинку, — попросил он. — Что произойдет сегодня вечером между мной и мистером Коттом? — Джек взял у мальчика лист, на котором тот рисовал, и дал чистый. — Ну, Манфред? Ты можешь заглянуть в сегодняшнюю ночь? Ты, я, мистер Котт в его квартире.

Мальчик схватил голубой карандаш и начал рисовать. Джек управлял вертолетом и одновременно следил за рукой ребенка.

Манфред рисовал с большим старанием. Сначала Джек ничего не мог разобрать. А затем понял, что мальчик рисовал сцену. Двое мужчин. Один ударил другого в глаз.

Внезапно Манфред закатился долгим истерическим смехом и крепко сжал рисунок.

Похолодев внутри, Джек перенес свое внимание на приборы. Он почувствовал знакомую испарину — проклятый пот беспокойства. Так вот как это произойдет! — подумал он. — Драка между мной и Арни! А ты, возможно, будешь ее свидетелем… Или, по крайней мере, узнаешь о ней однажды.

— Джек, — сказал Лео, — не отвезешь ли ты меня в юридическую компанию? Хочу зарегистрировать свои бумаги. Отправимся прямо туда, не заезжая домой. Должен признаться — я беспокоюсь. Чутье подсказывает, что какие-нибудь местные дельцы могут помешать, мне нельзя быть слишком беспечным.

— Я могу повторить только одно: то, чем ты занимаешься, — аморально.

— Позволь мне самому разобраться с нравственным аспектом моей работы, — резко сказал отец. — Это мой бизнес, Джек. Я не собираюсь ничего в нем менять.

— Барышник, — пробурчал Джек.

— Не буду препираться с тобой, — отрезал отец. — Это не твое дело. Но если ты не хочешь мне помочь после того, как я преодолел миллионы миль труднейшего пути, то, думаю, лучше мне для передвижения воспользоваться общественным транспортом. — Его тон оставался ровным, но он покраснел от негодования.

— Я отвезу тебя, — сказал Джек.

— Лучше высади меня, я не хочу подвергаться осуждению, — ответил отец.

Джек промолчал. Он развернул вертолет на юг и полетел в Пакс-Гроув, штаб-квартиру ООН на Марсе.

Тем временем голубым карандашом Манфред дорисовал второго человека, которого ударили в глаз. Как видел Джек, этот мужчина, умирая, лежал на полу. «Это я? — мысленно спрашивал он. — Или Арни?»

Мертвые кости под кожей мистера Котта были блестящими и влажными.

Мешок костей, грязных и одновременно влажно блестевших. Прозрачный череп поглощал зелень, которая внутри него мгновенно превращалась в прах.

Джек Болен тоже представлял собой мешок, наполненный всеразрушающим габбишем. Внешняя оболочка обманчиво хорошо выглядела и приятно пахла. Он видел, как она склонилась над мисс Андертон, желанной, в высшей степени.

Неживая человекоподобная структура изливала свою влажную, липкую похоть на девушку и мертвящие, сумасшедшие слова срывались с губ.

— Я люблю Моцарта, — сказал мистер Котт. — Давайте послушаем эту запись. — Он повертел ручками усилителя. — Дирижирует Бруно Вальтер.

Огромная редкость времен золотого века грамзаписи.

Отвратительные вопли и визги, похожие на предсмертные вскрики, раздались из громкоговорителя. Мистер Котт выключил магнитофон.

— Извините, — пробормотал он.

Очнувшись от резких звуков, Джек Болен вдохнул запах женщины, сидящей рядом с ним, увидел блестящую испарину на ее верхней губе, из-за губной помады похожий на разрез рот. Ему захотелось до крови укусить ее губы.

Появилось мучительное желание схватить девушку за груди, и вдруг он почувствовал, что уже держит их в руках. Он стал ласкать их и ему стало весело.

— Какой отвратительный вой! Мог бы и пожалеть нас, Арни. Твое чувство юмора…

— Случайность, — ответил Арни. Он полез за другой записью.

Протянув руку, Джек Болен коснулся женского лона. Под юбкой не было белья. Он гладил ей бедра, а она, раздвинув ноги, уперлась в него коленями и прогнула спину. «Я не могу ждать, пока мы выберемся отсюда и останемся одни, — подумал Джек. — Господи, как я хочу почувствовать ее тело не через одежду!» Он судорожно схватил руками ее лодыжку и она застонала от боли, вымученно улыбнувшись.

— Послушай, Джек! — сказал Арни, оборачиваясь к ним. — Конечно, извини… — его фраза оборвалась на полуслове. Остального Джек не слышал.

Сидевшая рядом женщина что-то говорила ему. Она торопливо шептала: «Я не могу больше ждать.» Ее дыхание стало свистящим и частым, лицо приблизилось, огромные немигающие глаза как будто сверлили его. Никто из них не замечал Арни. В комнате стояла полная тишина.

Арни сказал что-то важное? Потянувшись, Джек взял стакан, но тот был пуст.

— У нас не осталось водки, — сказал он, стукнув стаканом по кафельному столику.

— Ради Бога, Джек, — сказал Арни, — я хочу услышать, как идут дела.

Можешь мне сообщить что-нибудь по этому поводу?…

Продолжая что-то говорить, он вышел из гостиной в кухню, и его голос стал неразборчивым. Женщина с податливым ртом по-прежнему пристально смотрела на Джека… Кажется, он крепко прижал ее у себе, так, что она едва дышала. "Нужно выбраться отсюда в какое-нибудь другое место, где мы будем одни, — думал Джек. А затем он обнаружил, что они остались одни в комнате. Арни вышел и не мог их увидеть. Арни беседовал в кухне со служителем-бликманом. Итак, они остались совершенно одни.

— Не здесь, — прошептала Дорин. Ее тело трепетало и не сопротивлялось, когда он крепко обнял ее за талию, она хотела того же. Ее охватила страсть. — Да, — прошептала она. — Только поторопись. — Ногти девушки впились в его плечи, вздрагивая и постанывая, она зажмурилась. Моя юбка расстегивается сбоку, — тихо сказала она.

Низко над ней склонившись, он увидел, что ее томная, увядающая красота исчезла. Желтые трещины прорезали ее испорченные зубы, проваливающиеся в десна, которые были зеленые и сухие. Она кашлянула и обдала его лицо большим количеством затхлой пыли. «Габлер-Разрушитель проник в нее», — подумал Джек, прежде чем овладеть ею. Итак, он позволил девушке умереть! Она легла на спину, ее переломанные кости издавали сухие щелкающие звуки.

Ее глаза стали прозрачными и темными, какое-то густо покрытое волосками насекомое, пытаясь выкарабкаться из глазницы, осторожно трогало усиками жесткие, похожие на мех ресницы. Крошечный, размером с булавочную головку глазок то появлялся, то исчезал, насекомое извивалось, глядело сквозь хрусталик мертвого глаза туда-сюда, на него, Джека. Было совершенно невозможно определить, кто оно или что оно, насекомое не могло до конца разрушить оболочку глаза и выбраться наружу.