Нарушенное время Марса - Дик Филип Киндред - Страница 47

Неожиданно зазвонил телефон. Дорин, сидевшая ближе всех, сняла трубку. Она передала ее Арни.

— Тебя. Мужчина.

Опять звонил доктор Глоб.

— Мистер Котт, — Глоб говорил необычайным голосом, — для меня вопрос профессиональной чести защитить своих пациентов. Двое всегда могут подраться. Как вам известно, ваш внебрачный ребенок, Сэм Эстергази, находится в лагере Бен-Гуриона, в котором я работаю.

Арни тяжело вздохнул.

— Если вы не будете обращаться с Джеком Боленом справедливо, продолжал Глоб, если вы примените свою бесчеловечную, агрессивную, жестокую, властную тактику против него, то я выгоню Сэма Эстергази из лагеря на основании его умственной отсталости, понятно?

— О! Господи, да что вы говорите! — Арни опять тяжело вздохнул. — Я поговорю с вами завтра. Идите спать, что ли. Примите таблетку. Но только отстаньте от меня. — Он бросил телефонную трубку.

Лента давно перемоталась и музыка прервалась, Арни подошел к своей фонотеке и взял наугад коробку. «Этот доктор, — подумал он. — Я ему покажу, но не теперь. Сейчас нет времени. С ним что-то случилось, должно быть, он сошел с ума».

На коробке было написано: «В.А.Моцарт. Симфония № 40 Gmo К 550.»

— Я люблю Моцарта, — сказал он гостям. — Давайте послушаем. — Он вынул бобину из коробки, поставил ее на магнитофон и убавил громкость.

Слышно было только трение ленты о головку. — Дирижирует Бруно Вальтер, объявил он гостям. — Огромная редкость времени золотого века звукозаписи.

Ужасные стоны и крики раздались из динамика. «Звуки, похожие на конвульсии смерти», — в ужасе подумал Арни. Он подскочил к магнитофону и выключил воспроизведение.

Сидевший на ковре и склеивавший вырезанные картинки из журналов в новую конфигурацию, Манфред Стинер услышал шум и взглянул вверх. Он увидел, как мистер Котт торопился выключить магнитофон. Каким расплывчатым стал мистер Котт, заметил Манфред. Трудно разглядеть его, когда он движется так быстро, как будто он исчезает в одной точке комнаты и появляется в другой. Мальчик почувствовал страх.

Шум тоже напугал его. Он взглянул на кушетку, чтобы проверить, остался ли мистер Болен на своем месте. Но тот по-прежнему сидел рядом с Дорин так близко от нее, что мальчик забеспокоился. Как два человека могут находиться на таком маленьком расстоянии друг от друга? Для Манфреда это было все равно, как если бы их тела слились вместе, эта идея пугала его.

Он решил не смотреть на них и стал разглядывать нестрашную, голу стену за ними.

Неприятный, хриплый голос мистера Котта резанул слух мальчика, и он ничего не понял. Потом что-то сказал Дорин Андертон, затем Джек. Их голоса слились в сплошной хаос и мальчик заткнул уши руками. Вдруг, без всякого предупреждения, мистер Котт пулей пронесся через комнату и совершенно исчез.

Куда он ушел? Во всяком случае, куда бы мальчик ни посмотрел, он нигде не мог его найти. Он начал дрожать от страха, желая знать, что будет дальше. К своему удивлению, он увидел, как мистер Котт появился в комнате, где готовили пищу, там он разговаривал с темной фигурой.

Темный силуэт с неторопливой грацией соскользнул с высокой табуретки, плавно пересек комнату и взял склянку из шкафчика. Завороженный скользящими движениями мужчины, Манфред смотрел прямо на него, и в этот момент темный человек оглянулся и поймал на себе его взгляд.

— Ты должен умереть, — сказал темный мужчина голосом, доносившимся как бы издалека. — Потом снова родишься. Ты понимаешь, малыш? Для такого, как ты, ничего не существует, так как природа где-то ошиблась, и ты не можешь ни видеть, ни слышать, ни осязать. Никто тебе не поможет. Ты понимаешь, малыш?

— Да, — ответил Манфред.

Темная фигура плавно склонилась к раковине, положила немного порошка в стакан, налила воды и подала его мистеру Котту, который выпил его, не переставая что-то говорить. Как прекрасна была темная фигура! «Почему я не похож на него?» — думал Манфред. Никто до сих пор не выглядел таким красивым, как темный мужчина.

Недолгое взаимопонимание, контакт с похожим на тень человеком резко прервался. Между ними прошла Дорин Андертон, появившаяся в кухне, и стала говорить высоким голосом.

Снова Манфред заткнул уши руками, но не мог избавиться от звуков.

Он заглянул в будущее, стараясь убежать от шума. Там он избавился от звуков и неприятных, смутных исчезновений и появлений.

Впереди лежала тропинка в горах. Небо над головой было зловещим и красным, а потом он увидел какие-то точечки. Они росли и приближались, превращаясь в гигантские пятна. Какие-то предметы густо падали на них мужчины с неестественными мыслями. Они ударялись о землю и разбрызгивались в разные стороны. Они нарисовали линии, а потом появились огромные агрегаты, похожие на слизняков, совсем без мыслей и принялись копать.

Он увидел огромную, как весь мир, дыру, земля растворилась, стала темной, пустой, нереальной… Мужчины один за другим попрыгали в дыру, пока никого не осталось. Он остался один и осторожно заглянул в дыру. На дне, в бездне, как будто освобождаясь, раскатывались переплетенные создания. Они, подобно змеям, тянулись вверх, увеличивались и увеличивали интенсивность окраски.

«Я — снова среди вас, — подумал Манфред. — Еще раз».

— Он пробыл в AM-WEB дольше любого из нас. Он уже был здесь, когда мы только приехали. Он очень стар.

— Ему нравится это.

— Кто знает? Он не может ходить и питаться самостоятельно. Записи были утеряны в этом пожаре. Возможно, ему двести лет. Они ампутировали ему конечности и, конечно же, удалили большинство внутренних органов. Он жалуется главным образом на сенную лихорадку.

"Нет, — подумал Манфред. — Я не могу вынести этого, мой нос горит. Я не могу дышать. Неужели это и есть начало жизни, обещанной фигурой, похожей на тень? Новое начало, где я буду другим и кто-нибудь поможет мне?

— Пожалуйста, помогите мне, — просил он. — Мне кто-нибудь нужен, любой. Я не могу ждать здесь целую вечность, это должно произойти вскоре или пусть вовсе не происходит. Если этого не случится — я вырасту, стану огромной, мировой дырой и она сожрет все.

Дыра под AM-WEB ждала, чтобы поглотить всех живущих или когда-либо живших. Она ждала, чтобы охватить всех и все. И только Манфред Стинер сдерживал ее.

Поставив на стол пустой стакан, Джек Болен почувствовал, как каждая часть тела вернулась на свое место.

— У нас кончилась водка, — с трудом проговорил он, обращаясь к сидевшей рядом девушке.

Дорин ответила ему быстрым шепотом:

— Ты должен помнить, Джек: у тебя есть друзья. Я — твой друг, звонил доктор Глоб — он тоже твой друг. — Она обеспокоено посмотрела ему в лицо.

— Тебе не становится плохо?

— Ради Бога, — заорал Арни. — Я хочу услышать, как идут дела, Джек.

Не мог бы ты показать мне что-нибудь? — Он с зависть смотрел на них, Дорин незаметно отодвинулась от Джека. — Неужели вы собираетесь все время только обниматься и шептаться? Я чувствую себя нехорошо. — Он покинул их и ушел в кухню.

Наклонившись к Джеку так близко, что их губы почти соприкасались Дорин прошептала:

— Я люблю тебя.

Он попытался улыбнуться ей в ответ. Но его лицо свело судорогой и ему не удалось этого сделать.

— Спасибо, — сказал он, желая, чтобы она поняла, как много для него значило ее признание. Он поцеловал ее в губы, горячие, податливые, они обещали все, чего бы он ни пожелал, ничего не требуя взамен.

Ее глаза наполнились слезами, и она сказала:

— Я чувствую, как ты снова ускользаешь в себя и все дальше и дальше.

— Нет, — возразил он. — Со мной все в порядке. Но он понимал, что говорил неправду.

— Габл, габл, — сказала девушка.

Джек закрыл глаза. «Я не могу уйти от своей болезни, — подумал он. Она полностью охватила меня».

Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что Дорин встала с кушетки и направлялась в кухню. Голоса ее и Арни едва до него доносились.

— Габл, габл, габл.

— Габл.

Тогда Джек обратился к мальчику, сидевшему на ковре и вырезавшему картинки из журналов: