Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия - Страница 118

— Не подождет до завтра? — Палец за пальцем разжимая лицо девушки.

— Успеешь со своей разобраться. — Пророкотал Тимур. — К тому же это как раз по поводу её.

— Где ты её нашел? — Отворачиваясь от Маргариты, безучастно уточнил Рощин.

— Не при них. — Показательно пренебрегая Бурым и Марго.

— Идем.

Кивок в сторону кабинета и Кирилл, пригвоздив к месту хмурым взглядом Одинцову, непроизвольно обнявшую себя за плечи, скрылся за дверью. Едва за Калачом закрылась комната, без эмоционально поинтересовался:

— В который раз хочешь убедить меня, что однажды поступил неправильно, купившись на шлюху?

Тимур молчал. Ровно до тех пор, пока Рощин не устроился по-хозяйски в кресле и не затянулся сигаретой, нетерпеливо постукивая по столешнице.

Прекрасно знал — Калачев ненавидел Маргариту. С первого дня. Сначала заочно, недоумевая, что такого Кирилл нашел в заурядной проститутке, раз готов вываливать огромные суммы. После личного знакомства — осторожно, почти тайно, не желая вызвать гнева к себе со стороны друга. Порой сдерживался, а порой ненависть и пренебрежительное отношение становилось столь явным, что читалось в каждом жесте, каждом слове, сказанным в сторону Одинцовой.

Сегодня Тимур этого не скрывал. Причина? О причине Рощин догадывался. Но знал точно — если Калачев начнет необоснованно обливать Марго грязью, за себя не ручается. Невзирая на её несколько дневное отсутствие. Невзирая ни на что.

Сам может и будет говорить о Маргарите, что взбредет в голову. Сам будет делать, что захочет. Наказывать, как вообразит. Как того заслужит. Судить и осуждать. Но никто другой сего делать не вправе. Никто и никогда! Потому что это его женщина. Его! Хотят того или нет, придется смириться всем. И Буртенко, не вовремя вякающему что-то о её внешнем виде. И Калачу, регулярно и целенаправленно тыкающему, что как была, так и осталась проституткой. И тем более Маргарите. Девчонке, возомнившей себя королевой. Считающей, что можно забыть, чего однажды сделал Рощин. Забыть, сбежать, или… изменить.

— Зря или не зря… — Спустя несколько минут тяготившего молчания, Тимур подошел к столу. Вытащил из внутреннего кармана куртки увесистую пачку фотографий, с характерным звуком швырнул перед Кириллом. — Судить тебе.

Окурок полетел в пепельницу. Рощин, пытливо приподнял бровь, рассматривая бесстрастного Тимура, что, сложив руки на груди, стоял перед ним. Потянулся к фотографиям. Внутренне отдавал отчет — ничего доброго не увидит. Наверное, именно поэтому не торопился взглянуть на них.

— Что это?

— Смотри сам. Там есть много любопытных кадров и ракурсов.

Взор Кирилла метнулся к фото. На первой — улыбаясь, посреди аэропорта, стоит Маргарита, вглядывается куда-то вдаль. Одна. На следующей — тоже она. Приподняв ножку, рассматривает туфли, позволяя стоящему рядом мужчине придерживать себя за талию. Его лица не рассмотреть — отвернуто куда-то в сторону, но внутренне Рощин допускал, кто это… Следом фото, где предположения обретают обтекаемую и живую форму подтверждения. В поднимающем на руки Маргариту мужчине четко опознается Чернышевский. Затем куда-то несет её. Девушка, особо не сопротивляясь, прижимается к мужской груди, обняв за шею…

— Что это? — Голос Рощина разом оседает.

Образы размываются, но продолжает уверенными рывками пересматривать фотографию за фотографией.

— Не видишь?

Чернышевский усаживает Марго на стул. Всё там же, в аэропорту. Поправляет на ней пиджак. Она поддается к нему. Он вновь склоняется. Она прижимается к мужчине всем телом. Целует. Крепко, страстно, по-настоящему. Его Маргарита целует этого осла — Чернышевского. Его Маргарита. Его!

— Бл**ь, ты мне объяснишь, что это?! — Кинув фото на стол, Кирилл, сжимая кулаки до хруста, вскакивает на месте.

— Не теряла зря времени твоя Марго. — Пробубнил Тимур усмехнувшись. — А ты твердил «верная-верная», чуть в ноги ей не целовал. Но шлюха она и есть шлюха. Подвернулся случай — в койку к другому.

— Заткнись! — Остервенело отбрил Рощин.

— Или в этот раз сам её под Волкодава подложил? — Насмехался Тимур. — Чтоб обвела вокруг пальца этого придурка, а ты вышел победителем в бизнес-противостоянии. Но как бы тебя не обвела.

— Калач, еще одно твое слово… — Подлетая к другу, шикнул Кирилл, дергая того за ворот.

— Вот скажи, она действительно так хороша в постели? — Посерьезнев, недоуменно полюбопытствовал Тимур, не предпринимая попыток вырваться.

— Иди. К. Черту! — Рощин чванливо оттолкнул от себя Калачева.

Пожав плечами, друг пошел прочь. Но, о чем-то вспомнив, остановился. Не оборачиваясь, подметил:

— И да, я бы на твоем месте беспрекословно не доверял Бурому. Не удивлюсь, если он играет на два фронта.

— Докажи!

— С огромным удовольствием. — Калач злорадно оскалился. — Не беспокойся, эта тварь будет землю жрать и кровью своей умываться.

— Ты так уверен, будто уличил его на месте преступления.

— До этого недалеко. Три дня назад его видели в херсонском аэропорту с Марго. Есть подозрения, что он знал — девчонка настроена лететь вовсе не в Киев.

— Когда будешь знать наверняка, тогда поговорим.

Потянулся к бутылке, сделал несколько глотков. Размышлять о Руслане и вероятной измене с его стороны не желал. Достаточно, что Маргарита переступила запретную черту. Именно этот вопрос интересовал больше всяких Бурых:

— Где она была? Как ты её нашел?

— Жуляны. Прямиком из рейса Катания-Киев. А как? Какая разница. Для меня дело принципа доказать, насколько «чиста» и «невинна» твоя Марго.

— Бл**ь!

Прикрыв веки, Рощин запустил бутылку в стену, забрызгивая окружающую обстановку алкоголем. Выдержка и контроль летели в тартарары вместе с чертовым куском стекла. Вся его жизнь, мировоззрение… Всё вытекало туда же.

— И, да. Надеюсь, не спустишь ей эти приключения. — Напоследок добил Тимур.

— Оставьте нас одних! — Рыкнул мужчина.

Послышался удаляющиеся шаги и стук закрывшейся двери.

Кирилл не верил. Не хотел верить. Но фото доказывали обратное. Внутренне жаждал поскорее разобраться с отступницей. Разгадать — почему? Как? После всего, что для неё сделал. После того, как вытащил из беспросветного дерьма, которое маячило в перспективе ближайшего будущего. Да если бы не он, где была эта сучка?! Забыла, гадина! Всё забыла…

Зато он помнил прекрасно. В памяти картинка за картинкой пролетали эпизоды прошлого, где готов был разорвать всех и каждого, кто так или иначе пойдет против его воли. Кто тронет его девочку…

2004 год

— Кирилл, может ну его? — Притормозив у высоких кованных ворот, проворчал Тимур, — Не лучшее время для твоих походов к своей шлюшке.

— Я тебя умоляю, Калач. По горло сыт нескончаемыми разборками с Гришкой. — Характерным жестом проводя кистью руки у шеи, отмахнулся Рощин.

— Я не о Авиаторе, а о Сергей Леонидыче.

— А что Сергей Леонидыч? — Нахмурился Кирилл. — Его не вернуть. Чего мне до конца своей жизни хранить целибат? Я обета не давал.

— Сорока дней не прошло.

— Слушай, откуда понабрался таких странных суждений? — Открывая дверцу авто, озадачился Рощин. — Идем. Тебе тоже не помешает расслабиться.

Машинально согласившись, Калачев последовал за другом.

Время шло к полуночи. Противный моросящий дождик усиливал мрачность. Наверняка, нормальные люди спят и никак не готовы к приему гостей. Зато элитный бордель Инанна открыт для посетителей сего заведения в любое время дня и ночи. И в столь кромешной тьме, способной скрыть любое преступление.

Пускай Кирилл выбрал не лучший час для посещения своей Королевы и девчонка опять спит, как в прошлый его приход, но так соскучился по малышке, что, когда выдалось свободное время, ломанулся в чертов бордель. Впрочем, приехал к ней ранее, не выйди в один прекрасный момент ситуация из-под контроля, а соперничество с братцем не получи новый, наиболее непредвиденный виток развития.

Последнее время отец всё меньше прислушивался к Кириллу, отдавая предпочтение вариантам ведения бизнеса, предложенным Латуниным. С каждым днем роли переигрывались и уже он, а не Гришка, взявшийся ниоткуда и не пойми каким образом оказавшийся сыном Рощина-старшего, отходил на задний план.