Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия - Страница 149

— Ваши предложения? — Вместо ответа, уточнил Олег. Разводя руки, прокомментировал очевидное: — Заключенный союзник вряд ли способен чем-то помочь.

— Если ты удосужишься выслушать меня, наконец, не перебивая, и правильно поймешь, уже завтра будешь на воле.

— Ого! — Присвистнул Чернышевский. — Ну, валяйте.

Перспектива так скоро приступить к давно лелеемым поискам и освобождению любимой девушки, здорово грела душу.

— Вот и славненько. — Облегченно выдохнул генерал и без предисловий продолжил рассказ. — В тот вечер в город прибыла крупная партия наркоты из Афгана, поставки которой курировал некий господин Латунин. Передать должны были Сизому. Взять этих двоих означало перекрыть кислород преступности в городе. К операции готовились очень тщательно. Но информатор оказался подставным лицом из группировки Сизова. Он направил СБшников на завод, где люди Сизого разбирались с мелкой пешкой, которым оказался Павел Городков.

— В тот день я узнал, что Павел приторговывает наркотиками. — Глухо отозвался, когда прошлое картинками пронеслось перед Олегом.

— Он был простой пешкой. Передавал наркотики от поставщика к покупателю и забирал бабки. Работал на Сизого, но вляпался в историю, передав деньги не тем людям. Поэтому подчиненные Сизого и решили наказать парня.

— Можно ближе к делу? — Поторопил Чернышевский.

Пустые разговоры о несчастном Павлике начинали выводить из себя. О его похождениях и способах заработка давно знал. Да и неважно это. Важно, каким образом его, Олега, сделали козлом отпущения.

— Олег, ты в самом деле сидишь ни за что. Убийства, которое тебе приписали, не было: Городков был только ранен кем-то из людей Сизого. Более того, когда на завод явились СБшники, Павла не нашли. Но был раненый ты.

— Ох*енеть! — Подхватившись, Чернышевский зашагал по комнате взад-вперед. Ныне серые бетонные стены давили особенно. — Вот так у нас работают спецслужбы? Находят раненым человека и списывают на него несовершенные преступления?

— Это не спецслужба, сынок. — В голосе Вотана впервые за сегодняшний разговор послышались нотки сочувствия. — Это оборотни в погонах. Помнишь некого майора Коробова?

— Еще бы! — Растирая лицо руками, взвыл Олег. — Не успев очнуться после завода, этот гад меня утащил в следственный изолятор, обвинив во всех смертных грехах.

— Будучи не последним человеком в СБУ, Коробов прикармливался от Сизого.

— С*ка! — Стукнув ладонью по столу, выругался Чернышевский. — Я так и знал, что этот гад на два фронта работает, а Штормин мне: «Он чист, он чист!» Черта с два!

— Он работал очень аккуратно. До последнего, пока не затеялись кадровые перестановки в структуре, и я не начал копать, его не в чем было уличить. Но готовя ту операцию, заранее знал, что главные виновники останутся на свободе.

— Нет, я все понимаю, двойная игра, большие бабки на кону. Но как? Скажите, как меня посадили за преступление, которого не было?

— Тебя посадили из-за твоей жажды справедливости. Останься на свободе, ты продолжил копать на Сизого, искал Маргариту. Ты всем мешал. Гораздо удобнее было тебя запрятать за решетку, тем самым избавившись от нежелательного свидетеля и возможной помехи.

— Ничего не понимаю! — Со всей дури стукнув кулаком о стену, заорал Олег. — Павла даже не нашли, зачем придумали это чертово убийство? Откуда знали, что там был именно он?

— Ты полагаешь, на два фронта работал лишь Коробов? На заводе в тот вечер была и пешка помельче, что подстрелил и тебя и Городкова. Еще там был Рощин Кирилл Сергеевич — заклятый враг Сизого и известный в узких кругах как Плантатор, который и увез с собой Павла. Вы с Риткой тогда вляпались в такие разборки — радоваться надо, что остались живы. Вас запросто могли пришить и все.

— Чего ж не пришили?

— Тебя обнаружили те, кто честно исполнял свой долг, доставили в больницу. Там подключился Коробов. Убить тебя можно было и в больнице, и в изоляторе, но пропажу Городкова тоже стоило обосновать. Вот и убили одним махом двух зайцев. А Рита… — Сжав ладони в кулаки, Одинцов прошипел: — Рита молодая, красивая девушка, на которой можно было заработать денег. Ей ведь и записку потому подкинули, чтобы через неё выйти к Сизому, так сказать, на живца поймать. Но так как взаправду ловить никто никого не собирался, забрали в бордель.

— Откуда Вы это знаете? — Упираясь лбом в холодную стену, выдохнул Олег.

Голова от полученной информации шла кругом. С трудом соображал, как так вышло. Не верил. Отказывался верить. Слишком сложная комбинация. Подставные лица. Игры в справедливость, которой нет. Деньги-деньги… Как следствие разрушенные жизни.

Позже поймет все. Переварит, сопоставит факты. Поверит, несмотря на абсурдность. А пока… Пока хотелось закрыть веки, а открыв узнать, что все случившееся за последние шесть лет — блажь, ложь, глупый страшный сон. К сожалению, этому не суждено сбыться.

— Я 20 лет проработал в разведке, способен узнать и не такое. — Подметил Андрей Михайлович.

— Почему сейчас?

Объяснять, о чем речь не стоило. Оба так прекрасно понимали. Олег не ожидал какого-то внятного ответа. Спросил по инерции. Но Вотан, уставший от недоверия, коротко резюмировал:

— Управление по борьбе с оргпреступностью заподозрили в тесных связях с этой самой оргпреступностью. Стали массово менять руководство. Меня вызвали в страну и предложили должность при условии, что я разгребу это осиное гнездо. Разгребая, параллельно хотел связаться с семьей, но узнал, что жена мертва, а дочь как в воду канула. Я начал искать. Оказалось, что мой новоиспеченный помощник Игорь Штормин в курсе некоторых событий. Вместе стали разбираться и дорылись до правды. Но впереди самое сложное: взять Сизова и вытащить Риту. Здесь и пригодится твоя честность и стремление к справедливости.

— С меня снимут обвинения? — Глянув на Одинцова, спросил Чернышевский.

— Нет. — Односложный ответ. Глаза в глаза. И повисшее следом молчание.

— Почему?

— Тебя выпустят условно-досрочно за хорошее поведение.

— Вы же сами сказали, что Павел живой! Я ни за что сижу!

— О твоей невиновности известно узкому кругу людей. О том, что Павел жив даже мать родная не в курсе. Городковы шесть лет назад похоронили пустой гроб с уверенностью, что там их сын.

— Но как?

— Ты еще не понял, что с правильными связями возможно все? — Одинцов пытливо уставился на мужчину. — Но в твоем случае условно-досрочное единственный вариант.

Чернышевский понимал. Чересчур хорошо понимал среди каких людей очутился. По факту все равно как окажется на свободе. Главное, поскорее исчезнуть из этого места. Прекратить бездействие. Но внутренний голос требовал торжества справедливости. Хотя бы на сегодняшний день.

— Я не убивал Павла… — Балансируя на грани отчаяния.

— Ты убил Волка. — Натянув маску невозмутимости, напомнил генерал.

— И это знаете…

— Но за это наказания не несешь. — Будто не слыша, гнул свое. — Считай это установлением равновесия.

— Тут либо я, либо меня! Какого нах*ен равновесия?

— Самого обыкновенного. Слушаешься и делаешь все, что скажу, и очень скоро увидишь Маргариту.

— Например? — Повернув стул спинкой, Олег уселся, уставившись на Вотана.

— Например, сыграешь роль молодого криминального авторитета, накануне освободившегося из тюрьмы и имеющего чрезмерные амбиции. Играя под прикрытием, ты поможешь взять Сизого, или не только Сизого, за жабры.

— Интересное у Вас соображение о спасении Ритки. Я себе представлял все несколько иначе.

— Иначе здесь не прокатит. — Андрей Михайлович пробарабанил пальцами по старому деревянному столу. — Если переть напролом, Сизый сразу поймет кто ты и что ты. И поверь, на сей раз тюрьмой не обойдется.

— Можно подумать, так он не узнает, что годами ранее засадил меня ни за что.

— Не узнает. Думаешь, он в прошлом вникал, кто стал крайним? Нет, конечно. Из участников той истории, кто мог ему доложить, не осталось никого.