Второй шанс — 2 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 67

В прежней жизни, будучи книжным червём, я на танцы в этом возрасте ещё и не хаживал, лишь после армии заглянул несколько раз, так что всё это для меня было отчасти внове.

Танцплощадка более чем приличных размеров, под тысячу человек, наверное, влезет. На сцене настраивают инструменты музыканты — два гитариста, басист, клавишник и барабанщик. Ребята незнакомые, но раз играют на самой крутой в городе танцплощадке, значит, что-то умеют.

Тем временем я заметил, что подтянулись и курсанты-артиллеристы в своих мышиного цвета рубашках с короткими и узкими галстуками, болотного цвета брюках и начищенных до блеска чёрных ботинках. В общем, форма цвета хаки, как начнут говорить позднее. Среди курсантов попадались и смуглые лица, эти балаболили на своём арабском, а некоторые лаяли на немецком — эти, видать, из ГДР. Вообще ПАИИ, несмотря на смену названий в будущем, представлял и будет представлять собой настоящий интернационал. Вот только после развала СССР немцы уже не приедут. Зато с Ближнего Востока курсантов будет хоть отбавляй, сейчас по сравнению с тем, что будет, это лишь небольшая толика.

— Добрый вечер, дорогие друзья! Ансамбль «Искатели» снова с вами! — поприветствовал в микрофон публику обладатель гитары непонятной модели с декой вишнёвого цвета.

Народ тут же отозвался свистом и воплями. Кто-то крикнул: «Давай, заводи шарманку!»

— О, я слышу, вам не терпится пустить в пляс ваши ноги. Что ж, не будем откладывать дело в долгий ящик, мы начинаем!

Играли ребята почти исключительно западные хиты. Периодически звучали и медляки, в том числе отечественные, ихх я танцевал, прижавшись к Инге, с куда большим удовольствием, нежели когда приходилось отплясывать «энергичные танцы».

— Слышь, пацан, ты откуда?

Как раз закончился медляк, и я, отклеившись от Инги, с неудовольствием посмотрел на подошедшего к нам парня лет 17–18 с чуть заметно пробивавшейся под носом растительностью.

— В смысле, откуда? — с показным равнодушием переспросил я.

— В смысле, где живёшь? Это место центровых, понял? Если терновской — то вон они где жмутся, а если арбековский — то вообще зря сюда зашёл, ваши в «Комсомольском» ошиваются.

— Если в этом плане, то можешь успокоиться, я свой, на Московской живу.

— А в каком доме? — никак не хотел угомониться парнишка.

— «Сталинка», напротив Дома быта. Весной туда переехали, а до этого на Карла Маркса жил, напротив «Родины». Ещё вопросы будут?

— Смотри, если врёшь… А чего это я тебя тут раньше не видел?

— Потому что я не большой любитель проводить время на танцплощадках, просто моя девушка захотела сюда прийти, я не мог ей отказать.

— Девчонка-то у тебя ничего, — подмигнул он. — Чё, может, уступишь на один танец?

— Это уж как сама девушка решит.

Я посмотрел на Ингу, но она скорчила такую гримасу, что сразу стало понятно — танцевать с этим типом, от которого ещё к тому же попахивало пивком, ей совсем не улыбалось.

— Не хочет она, — перевёл я товарищу, — попробуй ещё кого-нибудь пригласить, вон их сколько без парней стоят, выбирай любую.

— А если я эту хочу?

— Слышь, земляк, не наглей, не видишь — девушка против?

— Ладно, против так против, — выставил он перед собой ладони.

Что-то не понравился мне его тон, однако в оставшееся до окончания танцев время нас больше никто не домогался. А между тем на танцполе периодически возникали мелкие потасовки, однако дружинники с милицией зорко бдели и тут же пресекали непорядок, выводя драчунов за пределы площадки. На территории парка в эти годы имелся даже свой «обезьянник», исчезнувший вместе с СССР, так что, наверное, любителей помахать кулаками туда и уводили.

На часах было без четверти одиннадцать, когда, наконец, «Искатели» перепели последний свой полумедлячок под названием «If You Think You Know How to Love Me» — хит группы «Smokie» с альбома 1975 года. Народ начал расходиться, и мы с Ингой, держась за руки, неторопясь отправились к выходу из парка. Доставить свою девушку домой я пообещал её отцу до полуночи, вернее, это Инга ему передала, когда общалась со мной по телефону, так что времени у нас ещё оставалось, чтобы вволю нацеловаться в её подъезде. Мы шли по крайней, слабоосвещённой аллее, где народу практически не было, как вдруг сбоку вынырнула небольшая толпа человек в десять.

— О, кого я вижу! Вот так встреча!

От толпы отделился тот самый «недоусок», и вразвалочку подошёл к нам, сплюнув к моим ногам. Драка виделась столь же неотвратимой, как вон тот тусклый фонарь в десяти метрах от нас. Вот только этого мне сейчас не хватало, устало подумал я.

— Слышь, ты чё такой бурый? — с ходу начал он наезжать.

— Зям, хорош, он салабон ещё, — окликнул его кто-то сзади.

— Да отвесь ему пенделя и хватит с него, — добавил ещё кто-то. — А то вон ещё люди идут, мало ли, орать начнут, менты прибегут.

В глазах Зямы мелькнуло сомнение, впрочем, он тут же с ним справился.

— Не, вы чё, парни, этот чувак меня оскорбил, и пенделем он не отделается. По шее накидаю…

В этот момент где-то спереди и сбоку раздался женский крик, и внимание всех присутствующих обратилось туда.

— Пацаны, кажись, курсанты с физвосниками махаются.

— О, класс, айда позырим! Зяма, забей уже ты на этого кренделя, погнали быстрее.

И, не дожидаясь ответа от Зямы, все рванули прямо по газону вперёд и влево, где в сумрачном отнорке парка происходило какое-то движение. У меня как-то сразу отлегло от сердца. Одно дело драться один на один, а другое — когда против тебя с десяток здоровых парней. Одного, двух, максимум трёх завалишь, а потом тебя просто сомнут. И вполне может быть, что трещиной в ребре не отделаешься. А в августе первенство Европы в Греции, которое мне очень не хотелось пропускать.

— Тьфу ты, уроды, блин, — сплюнул вдогонку парням Зяма. — Ладно, живи пока, как-нибудь ещё встретимся.

— Надо было мне ему самому пенделя ответить, — хмыкнул я, глядя на исчезнувшую в потёмках фигуру.

— Ой, я так испугалась, если честно, — схватила меня за предплечье Инга. — А если бы они все на тебя накинулись? Уже успела сто раз пожалеть, что не согласилась с ним танцевать.

— Никогда не делай то, к чему не лежит душа, а я видел, как тебе не хотелось с ним танцевать. Так что всё правильно сделала, и не нужно себя напрасно корить… Слушай, а может, тоже глянем, как там эти… курсанты с физвосниками дерутся?

— А что за физвосники?

— Студенты с факультета физического воспитания. Пойдём, издалека посмотрим, если, конечно, что-нибудь в потёмках разглядим?

— Только издалека, — предупредила Инга.

Драка происходила на широкой, но почти не освещаемой аллее между Планетарием и Ботаническим садом, а сама аллея уходила в перелесок. Поглазеть на драчунов собралось человек пятьдесят любопытствующих, большинство же, особенно девушки и парочки, стремились миновать этот поворот от входа в парк как можно быстрее, не желая быть втянутыми в чужие разборки.

— Давай, врежь ему!

— С ноги, с ноги втыкай!

— Эх, классно заехал!

Народ болел азартно, и в основном, как я понял, за физвосников. Как-никак земляки, в отличие от курсантов. В ПАИИ, насколько я знал, учились и пензяки, но, скорее всего, единицы, а так преимущественно иногородние и в солидном числе иностранцы. Я ни одной из сторон не симпатизировал, для меня сейчас это было просто шоу, выброс адреналина, я чувствовал себя в роли гражданина Рима на гладиаторских боях.

Мы встали немного на отшибе, между деревьев, откуда поле битвы, насколько позволяло освещение, было видно достаточно хорошо. Драчуны к тому времени успели разбиться на несколько групп, и поблизости от нас курсанта атаковали сразу двое спортсменов. Он отбивался как мог, но численный перевес давал нападавшим некоторое преимущество, и их победа была лишь вопросом времени. Вот он пропустил удар ногой в живот и отскочил в сторону, держась за рёбра и тяжело дыша.

— Ой, мамочки, они сейчас его убьют, — зажала рот ладошкой Инга.