Государь Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 58

Родри ап Мервин был провозглашен верховным ригом Уэльса и с его объединенной армией вторгся в Мерсию. Пикты и скоты ударили по Нордхамбрии. А бритты Корнуола, принесшие в свое время вассальную клятву Уэссексу, подняли восстание, заявив, что «царь не настоящий».

Все это было ожидаемо по той причине, что именно Ярослав подготавливал подобные выступления. Он в полной мере пользовался тем временным лагом между объявлением похода и выступлением в него. Поэтому корабли с его людьми посещали и Уэльс, и Корнуол, и пиктов со скотами. Само собой, не официально и не прикрываясь его именем. Это были торговцы, которые просто «кое-что болтали». То есть, сеяли слухи. А много ли нужно было местной бочке с порохом?

Изначально план Ярослава был куда менее кровожадным. Он на полном серьезе рассчитывал завоевать всю Британию. И рассадить по ней дурных викингов гарнизонами. Через что и охладить их пыл. Ведь гарнизонов в условиях враждебного окружения требовалось бы много. Поэтому он хотел, чтобы кельтские племена и пикты атакуют англов и саксов раньше его войск. Что привело бы к растаскиванию англо-саксонских союзников в разные стороны по кускам. И само завоевание стало бы простой и легкой прогулкой, прославившей его имя очередной «помощью Богов».

Но не вышло.

Ничего не вышло.

Рагнар погиб. А оставшихся лояльных вождей оказалось недостаточно для жесткого контроля всей этой полубезумной братии викингов. И пришлось на ходу менять план по «примирению севера». Да и пикты с бриттами не сильно рвались выступать в качестве «жертвы» в этой войне. Никаких договоренностей ведь не было между ними и Ярославом. Просто правильно пущенные слухи. И они, услышав их, сделали свои выводы. А потому готовились и ждали того момента, когда на ослабленные державы англов и саксом можно будет напасть. И вот – напали.

И это нападение, надо сказать, изрядно напугало и Бургреда, и Эдмунда, и Альфреда. Особенно Альфреда, который увидел в нем хорошо организованную попытку выбить англов и саксов с некогда завоеванных ими земель.

Поэтому «Мирная конференция» прошла по удивительно быстрой и сокращенной программе. За обещание Ярослава помочь с этой бедой, разумеется.

Альфред добровольно принимал монашеский постриг, лишаясь прав на наследование Уэссекса за себя и свое возможное потомство. После чего должен был поселиться на Кентерберийском подворье у архиепископа, который обязался готовить из него своего преемника. И в том он слово дал, твердо записанное на бумаге. А риг Мерсии Бургред, женатый на сестре Альфреда, отрекся от всех прав на престол Уэссекса за себя и своих детей. Через что удалось укрепить позиции Ивара.

Сам же Ярослав также не оставался без маржи. Он решил оставить за собой Люденвик с окрестностями, включая ближайшие земли по Темзе, образуя таким образом провинцию Британика. Это был самый психологически сложный момент для нашего героя. Он-то думал, что все начнут противится если не самому факту занятия территории, то как минимум ее названию. Но обошлось.

Зачем он вообще себе что-то в Британии решил оставить? Так все просто. У него имелись обширные планы по развитию мировой торговли и без удобного порта в Северном море, недалеко от Ла-Манша было бы тяжело. А тут и пресная вода, и порт. Очень удобно. Хотя, конечно, та еще банка с пауками получается.

Эдмунд, пленный риг Восточной Англии, принес вассальную клятву Ярославу. После чего ему была возвращена власть над его страной и переданы земли, оставшиеся от Эссекса, после выделения Британики. Получившееся государство было названо просто Исланд[41]. Потому как там жили больше не англы преимущество, и не саксы, а вперемежку.

За Иваром все признали право на правления в Уэссексе, переименовав его в Весланд. Ведь и он сам, и его люди не саксы. Можно было бы, конечно все оставить как есть. Но Ярослав пожелал переименования, и никто не возразил. Сафсекс, кстати, также передали Ивару, ибо он и так находился в составе старого Уэссекса.

Кент получил нового рига – Регнвальд Эйстейнссон, который до того был ярлом Оркнейских островов. И также был переименован, став Сафландом[42], то есть, «Южными землями» и независимым, надо сказать, государством. Через что Ярослав хотел усилить присутствие данов на территории Британии.

А дальше новые союзники заключили «Вечный мир» и поспешили по своим делам. Бургред отправился к себе домой – в Мерсию – с остатками войска. Ему требовалось как можно скорее собрать новое племенное ополчение против Уэльса. И в этом деле его должен был поддержать Эдмунд из Исланда.

Ивар отправлялся в Корнуол наводить порядок. А Ярослав сел на корабли, оставив в Люденвике небольшой гарнизон, преимущественно из раненых, и отправился в Уэльс. На переговоры. Воевать особенно не хотелось, и он рассчитывать решить дело быстро и устно, благо, что он имел в кармане небольшой козырь для подобного рода ситуаций. А именно младшую сестру Пелагеи – Мирославу, которая по возрасту как раз вошла в подходящий для брака возраст и была без шуток красива…

– Ты думаешь, на этом все закончится? – Спросил Альфред архиепископа, глядя на то, как вдали скрываются корабли Ярослава.

– О нет, – печально улыбнулся тот. – Все только начинается…

Эпилог

869, весна, Рим

Патриарх Игнатий с огромным облегчением расположился на мягких подушках и прикрыл глаза, наслаждаясь комфортом, отменным вином и прекрасной погодой.

– Приятно встретить ценителя хорошей кухни, – с вполне искренней улыбкой произнес Папа Николай.

– Интересно, Фотию ты говорил тоже самое?

– А… – отмахнулся Николай. – Не стоит поминать былое.

– Не все былое проходит бесследно, – помрачнев произнес Игнатий.

Его судьба была действительно полна всякого разного. Родившись в семье Василевса Михаила I, он имел самые светлые и радостные перспективы. Но отца свергли, а его кастрировали и постригли в монахи. Однако он выкарабкался. И даже достиг положения Патриарха. Потом, с приход к власти дяди Михаила III, его отстранили от власти и снова обрекли на жизнь чуть ли не впроголодь. Теперь вот опять он оказался на коне. Поэтому слова Николая, в совокупности, вызвали у Игнатия довольно неприятные эмоции, прозвучав едва ли ни как насмешка.

– Друг мой, – словно почувствовав это, произнес Николай. – Не думай о дурном.

– Ты ведь на Вселенском соборе, – сменил тему Игнатий, – хотел пересмотреть утвержденные под давлением Ярослава вопросы. Почему ты передумал?

– Новости дошли о том, что творила его супруга со своими недругами. Ты слышал? Она стала скупать скальпы враждебных ей племен. Не только воинов, но и женщин с детьми.

– Опасаешься за свою тонзуру?

– Есть немного. Хотя я не думаю, что попаду в ее руки. Василий же, или как он сам предпочитает именоваться, Ярослав, обычно такими вещами не балуется. Слышал уже как он завершил свою Британскую кампанию?

– Неоднозначно.

– Я бы так не стал говорить, – покачал головой Николай. – У него очень мало людей. В отличие от Рима времен Гая Юлия Цезаря – считай их и нет. Даже одного полного легиона нет. А он все одно – дерзает и у него все получается.

– Странно слышать такие слова от тебя. Я думал, что ты, как и многие в Константинополе, разочарованы кампанией Василия в Британии.

– Глупость… это просто глупость… – покачал головой Николай. – Я буду молится за прибавление им ума.

– Поясни.

– Провинцию Британика он воссоздал?

– Да. Но она лишь крошечный лоскут земли, по сравнению с былым величием.

– А он может удерживать всю старую провинцию? Нет. Он поступил хитрее и умнее. Лишив сил норманн и англов с саксами, Василий принудил их к выгодному лишь ему миру. При этом рассадив правителей по престолам так, чтобы они бы еще долго не договорились. Уже сейчас из Весланда и Сафланда саксы и юты уходят на север в Мерсию и Исланд. А их место занимают даны. И мира с теплом это не добавляет на острове. Но рядом находится крепость Лондиниум, которую начал восстанавливать Василий. И над ними висит угроза прихода легиона, который гарантирует мир на юге острова. Кроме того, Василий усилил и организовал третью силу – державу Кимвров, наследник которой женился на младшей сестре его супруги. Плюс он выделил Думвонию в независимую державу, так как Ивар слишком поглощен проблемами в старых землях западных саксов. Он разделил их всех, противопоставив друг другу, и выступил как гегемон, по факту властвующий над ними.