Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 39

39

— В душ сходишь? — спросил меня. — Чистое полотенце там есть.

Кивнув, я быстро скользнула в ванную, закрываясь на щеколду. И усмехнулась этому. Теперь-то что? Посмотрелась в зеркало: глаза блестят, лицо посвежевшее. Да уж, ну и дура. Как Илья сказал: сама прибегу? Вот и прибежала.

Стоя под струями, я готовила план действий. Вести себя спокойно, словно ничего не случилось. Быстро собрать вещи и удалиться, желательно избежать разговоров. Зачем я поддалась своим желаниям? Ничего хорошего не выйдет. Завтра я съеду, оставшись в памяти Ильи очередной девицей, побывавшей в его постели. А он… следовало признать, что и он, и произошедшее между нами для меня значат больше, чем должны. Больше, чем я бы хотела. Меня к нему тянет, и эта тяга странная, таких чувств я ещё не испытывала ни к одному мужчине. Тем лучше, что я съеду завтра, потому что рассчитывать на ответные чувства не приходится, о чем Илья дал понять в номере отеля. Я для него только игрушка, которая, к тому же, почти не сопротивляясь, играет по его правилам. Такие быстро надоедают.

В общем, из ванной я выходила в растрепанных чувствах. Илья лежал на кровати голым и курил. Придерживая полотенце, я стала собирать вещи, стараясь на него не смотреть.

— Куда собралась? — поинтересовался он.

— Спать, — пожала плечами.

— Так не годится, — поднявшись, Илья затушил окурок и оказался возле меня, забрав вещи, отбросил в сторону. Пальцами приподнял подбородок, вынуждая посмотреть на него.

— Вижу, много надумала, — усмехнулся, а я, разозлившись, отвернулась. — Не дури, — взяв за руку, он поднёс её к губам и поцеловал, тем самым удивив. Я снова на него посмотрела. — Не рассчитывай, что я тебя отпущу.

— К батарее привяжешь? — все же не удержалась. Вместо ответа он сдернул с меня полотенце, откинув в сторону, притянул к себе, стал целовать. На этот раз медленно, словно пробуя на вкус, одной рукой держа за спину, второй зарывшись в волосы. И снова мысли ушли, и остались только я и он. Мои руки заскользили по его спине, немного царапая, это его возбуждало. Он потянул меня на кровать. Расположившись сверху, отстранился, разглядывая, гладя щеку костяшками пальцев. И взгляд, и касания были непривычно нежными, и от этого сердце билось быстрее, словно виделась надежда, что все происходящее на самом деле имеет куда больший смысл.

— Даже не представляешь, как долго я ждал этого, — прошептал Илья. Я усмехнулась.

— Не больше двух недель. Хотя для тебя это срок.

— Дурочка, — рассмеялся Илья, целуя, но взгляд стал серьёзным, когда он снова на меня посмотрел. — Пара недель, — повторил задумчиво, а потом стал целовать, и разговоры ушли на второй план.

Я не помню, как уснула, но точно помню, что Илья меня обнимал. И это было приятно. Проснулась от звонка. Открыв глаза, осмотрелась, садясь: я была одна. Часы показывали полдень. Ничего себе. Звонок в дверь повторился. Точно, Илья же говорил, что уедет и вернётся в двенадцать.

Вскочив, поняла, что голая, схватив лежавшую в кресле футболку Рогожина, натянула её и побежала к дверям. Сонная, растрепанная и… счастливая? Сейчас я не чувствовала неловкости, прошедшая ночь, кажется, все расставила по местам, дала понять, что я для Ильи не проходной элемент. Я открыла дверь, почему-то совсем не задавшись вопросом, а с чего Рогожину звонить. Видимо, спросонья не подумала, сконцентрировавшись на том, что он обещал вернуться в двенадцать. Но на пороге стоял вовсе не Илья. Там был Андрей. Я застыла, хлопая глазами.

— Я войду? — задал он вопрос, окинув меня взглядом.

— Я… Это не мой дом…

— Он переживёт, — не дослушав, Андрей сделал шаг вперёд, вынуждая меня отступить. Захлопнув дверь, щёлкнул выключателем, прихожую залило светом. Я смотрела на него, словно впервые увидев. Осознавала: он для меня как чужой человек, не из моей жизни. Словно раз, и отрезало, и не было его. И теперь странно и неуместно видеть его здесь, я даже понять не могла, зачем Андрей пришёл.

— Ты была с ним, — сказал он, и взгляд исказился болью, — я слышал тебя, твои стоны ни за что бы не перепутал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А я молчала, не зная, что отвечать. Наконец, заметила:

— Мы расстались с тобой.

И поморщилась. Что мы вообще обсуждаем?

— Алиса, он не пара тебе.

Почему-то стало обидно. Не пара? Потому, что я детдомовская оборванка, а он богат и успешен?

— Неужели? — ответила язвительно, пытаясь не показать, как зацепили эти слова.

— Он не умеет любить, Алиса, — проговорил Андрей, и от этих слов в сердце кольнуло.

— А ты умеешь? — дурацкие выпады, дурацкие, я не отвечаю, я защищаюсь. Он просто хочет меня задеть, вот и все. Не верится, что я могу без него быть счастливой, что меня можно любить, а не только использовать.

— Господи, — Андрей зарылся руками в волосы, но почти сразу опустил их, глядя на меня, — Алиса, я был дураком, полным кретином. Я считал, ты всегда будешь рядом, никуда не денешься. И только когда потерял, понял, какой идиот.

— Андрей, это бесполезно, — я покачала головой, — я никогда не вернусь к тебе.

Эти слова пригвоздили его к месту. Сжав зубы, немного помолчав, он спросил:

— Из-за него?

А я даже задумалась. Да, из-за Ильи, конечно, тоже, но не только. Я поняла, что не люблю Андрея и не любила, но только оказывается, раньше меня это не смущало, а теперь стало непреодолимым препятствием. Потому что раньше я не умела любить? А теперь выходит, что…

Так, сейчас не об этом, вот-вот придёт Илья, нужно выпроводить Андрея раз и навсегда.

Я не заметила, как изменилось его настроение, пока предавалась мыслям. И только взглянув, увидела, он злится, хотя боль никуда не ушла. Не успела сказать ни слова, Андрей, поддавшись вперёд, прижал к двери, нависая сверху. А я испугалась. Я полуголая, он сильный мужчина, к тому же злой. Но среагировать никак не успела, потому что Андрей выдохнул:

— У вас с Рогожиным ничего не выйдет, Алиса, просто поверь, вернись ко мне.

Схватив лицо, попытался поцеловать, я стала брыкаться, и в этот момент дверь за мной подалась назад, открываясь. Андрей отскочил в сторону, я тоже, чтобы оказаться подальше от него, а на входе стоял Илья. Боже, ну за что?

— Не помешал? — взгляд Ильи был непроницаем, в нем не читалось ничего, и я испугалась.

— Это не то, что ты подумал, — почти выкрикнула, наблюдая, как он заходит в прихожую и закрывает дверь. А в следующее мгновенье Андрей оказался напротив него.

— Ты, — ткнул в него пальцем, — просто ублюдок. — Илья сунул руки в карманы брюк, глядя на него с презрительным спокойствием. — Тебе все мало! В бизнес влез, глаза мозолишь, теперь решил её отнять? Мало было просто трахнуть, да?! Куда приятнее влюбить и заставить страдать и меня, и её.

— Ты получаешь по заслугам.

— А она за что получает?! — закричал Андрей, но Рогожин остался спокоен и недвижим. И я не знаю, от чего было страшнее: от крика или спокойствия. Я не понимала, что происходит, но предчувствовала, что ничего хорошего не будет. — Да не виноват я в её смерти! — крикнул Андрей и тут же, словно осекшись, добавил тише, поймав взгляд Рогожина. — Никто не виноват.

— Поздно, — ответил тот коротко, переводя на меня взгляд. Андрей, сцепив зубы, вышел, хлопнув дверью, оставив меня один на один с этим злым равнодушным взглядом, пробирающим до костей.

Я стояла истуканом, не понимая, что происходит. Рогожин, пару секунд посверлив меня взглядом, разувшись, прошёл в гостиную. Замерев у окна, закурил, глядя на улицу. А я поймала себя на мысли о том, что все его движения, повадки, привычки воспринимаю уже как родные. Только, выходит, все это ложь. Ложь от начала до конца. Боль уже подкатывала, начиная сдавливать грудь, но я должна была сдержать её, хотя бы сейчас, чтобы узнать правду. Медленно пройдя в гостиную, спросила в спину:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Значит, ты с самого начала знал, что Андрей мой любовник? — голос спокойный, но это обманчиво. Я просто ещё не поняла, что произошло. Рогожин даже не обернулся, так и стоял, молча куря. Я сделала ещё несколько шагов вперёд, а в голове выстраивалась картина, такая логичная и страшная, что хотелось реветь и крушить все вокруг. Илья таки обернулся, туша окурок в пепельнице, посмотрел на меня, посмотрел равнодушно, презрительно и зло.