Много снов назад (СИ) - "Paper Doll" - Страница 86

86

Дуглас не в полной мере отдавал себе отчет в принятом решении. Он просто устал, а потому задаваться ещё и вопросом, что руководило им пойти вместе с Кэрол, не находил в себе сил. Она снова вцепилась в его руку, так сильно, будто приросла к ней, повиснув тяжелым грузом. Стоило машине Клайва хоть немного отдалиться, как Дуглас успел пожалеть, что всё же не поехал с ним. Может, прийти к Рози было бы намного лучшей идеей?

Кэрол что-то бормотала под нос, но он её совершенно не слушал. В голове по-прежнему стоял белый шум, оглушающий всё, кроме сорвавшегося ледяного ветра. Тот уносил с собой произнесенные и непроизнесенные слова, оставляя лишь сожаления. Кэрол же умела радоваться малому.

В отличие от квартиры Рози или его собственной, жилище Кэрол было пестро ярким, заполненным кучей ненужных вещей. В прихожей стояло несколько коробок, будто она только успела переехать. В темноте их очертания были почти неразличимы, а потому Кэрол тут же споткнулась за одну из них, сопроводив падение громким хохотом.

— Всё в порядке? — спросил Дуглас, обнаружив на стене выключатель. Прихожая залилась светом, что осветил каждый нагроможденный уголок. Похоже, его приглашение не было запланировано заранее, иначе Кэрол постаралась бы привести квартиру в порядок. Его это даже пробило на усталую улыбку.

— Да, спасибо, — она успела подняться с места прежде, чем он включил свет. Оттянула вниз платье, продолжая безудержно хохотать, будто находила что-то смешное во всем происходящем. Её смех отчасти походил на нервный, но он пытался не придавать значения деталям, что были не так важны. — Прости за беспорядок, — выдавила Кэрол сквозь утихающий смех.

Она намеревалась оставить его в спальне, намного меньшей по своим размерам, чем спальня Дугласа. У неё не было небольшой гостиной, поскольку сама квартира была слишком скромной для размещения ещё одной комнаты. Пространство забирали вещи — высокая двуспальная кровать, шкаф, комод, две прикроватных тумбы, кресло у окна, торшер рядом с ним. Ноутбук лежал приоткрытым на кровати, рядом с несколькими платьями, что, вероятно, Кэрол намеревалась надеть перед выходом. Фото в рамках, развешенные небольшие картины и разная другая ерунда, вроде шкатулки, фарфоровой фигурки и прочего. Казалось, в том месте нечем было дышать. Потолок и стены давили, выбивая из легких весь воздух, поэтому Дуглас последовал за Кэрол на кухню.

Там оказалось также едва ли где было развернуться, но всё же свободного места было чуть больше. Он обнаружил женщину за попыткой открыть бутылку вина, что, похоже, была тщетной.

— Не думаю, что это хорошая идея, — Дуглас сел за небольшой стол, где могло уместиться не более двух человек, но вовсе не спешил помогать Кэрол с тем, за что она взялась. Она лишь натянуто улыбнулась в ответ, прежде чем громко вскрикнула, уронив бутылку на стол. К счастью, та не разбилась.

— Чёрт, — выругалась под нос, крепко ухватившись за палец. — Я сломала ноготь, — объяснила прежде, чем он успел спохватиться.

— Я говорил, что это плохая идея, — Дуглас прислонился головой к стене, выложенной холодным кафелем, и усмехнулся.

— Неужели? Может, повторишь ещё раз? — без прежнего смеха, но раздраженно вторила женщина. Она отошла к другому углу комнаты, остановилась у кухонной тумбы, прямо напротив него.

Справившись с раненным пальцем, Кэрол не нашла другого занятия, как пялиться в упор на Дугласа. Он закрыл глаза и не внимал её пронзительному взгляду, пока молчание не выдалось слишком уж затянувшимся. Комната наполнилась напряжением, повисшим в воздухе. Стоило ему открыть глаза и встретиться один на один с сыплющими искры глазами, как по коже пробежали мурашки. Ещё никогда прежде в Кэрол не было столько неистовства, обрушенного на него в одночасье. Никакого притворства, лести и лжи. Она была настоящей в своем бурлящем негодовании, вызванном ревностью, о которой он ещё не сумел подозревать. Тем не менее, слова не могли надолго задержаться на кончике языка. И Дуглас знал, если она откроет рот, то начнет метать в него острые лезвия. По крайней мере, к Кэрол он испытывал достаточно безразличности, чтобы пережить надвигающуюся бурю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она должно быть тебе понравилась. Молодая, красивая, уверенная в себе. С каких пор тебя начали впечатлять девушки с бунтарским характером? — её голос звучал ровно и твердо. Она внимательно следила за выражением его лица, что оставалось непроницаемым, хоть укол в груди был ощутимым.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — Дуглас качнул головой, выдав безмятежную пустую улыбку, ловко выдавая ложь за правду. Он понимал, кого Кэрол имела в виду, но был достаточно рассудительным, чтобы не подавать виду, сохраняя спокойствие, что было на пределе.

— Неужели? — Кэрол выдала пьяную насмешку, едва ли граничащую со здравым рассудком и благоразумной гордостью. — Она всего лишь глупый подросток, устроивший перед гостями сцену, только бы привлечь к себе внимание. Избалованная собственными прихотями девчонка, выросшая среди достатка, которого ей неизменно мало. Ты выбежал следом за ней, как будто тебе было не всё равно…

— Прекрати нести вздор, — у него не было намерения оправдываться, да ещё и перед кем, но должен был всё отрицать. Говорить о Рози ему было неприятно, особенно когда её имя бросали бессовестно в грязь без особых на то причин. — Она всего лишь ребенок, — произнес сдавлено, чувствуя царапающий горло комок.

Дуглас был убежден в том, что знал Рози, намного больше, чем её семья. Она позволила себя узнать, без лишних сомнений вверив свою уязвимость в его дырявые руки. Даже бережно сохраненное расстояние не могло удерживать её дальше по мере того, как сама Рози решала становиться всё ближе вне зависимости от его решения, принятого во благо обоим. Он не хотел того принимать и осознавать, но ментальные границы были нарушены. Рози внедрилась ему под кожу, въелась в ум, влилась в быстрый поток крови. Пусть Дуглас скрывал от неё часть своей жизни, но более важным нарушением он считал скрытые чувства, а потому полагал, что более честного признания ей и не нужно было.

Кэрол раздражала больше, чем когда-либо. Её голос имел обличительный тон, будто он изменил ей, а не тому чувству, что она напрасно сохраняла в сердце. Глаза сверлили насквозь, пуская искры, будто обвиняли в нарушенном обещании, которое она придумала сама. А весь внешний облик был настолько истомленный разочарованием и злобой, что более никакое наружное терпение не могли скрыть этого, чего не позволял сделать пьяный неподатливый рассудок.

— Нет, она хитрая заносчивая манипулирующая всеми сука, — прошипела Кэрол, подавшись чуть вперед, будто была намерена броситься на него. — Где ты встретил её? Почему вы ехали вместе? — она всполошилась, излишне отталкивая своей заносчивостью.

— Мне кажется, ты забываешься, — он поднялся с места, возвысившись над ней. Кэрол тут же выпрямилась, подняв на него глаза, в которых была заметна доля опасения. — Похоже, тебе действительно плохо, но я вряд ли смогу с этим помочь.

— Неужели? — нарочито громко спросила женщина, когда он поспешил покинуть комнату и вернуться в прихожую, откуда спустя считанные секунды послышались чертыханья. Дуглас споткнулся об одну из коробок. — В конце концов, она устроила из-за тебя истерику, — устало продолжала вторить Кэрол. — А ты ещё и побежал за ней.

— Да прекрати ты уже! — крикнул в нетерпении из прихожей, куда она медленно поплелась.

Он успел подняться с места. Лицо всё стало вдруг багровым от злости, поднявшейся внутри после дурацкого падения. Её обвинения были глупыми, необоснованными, но что было наиболее важным, что нарушенный ею вопрос едва ли должен был её касаться. Изобличая Дугласа, Кэрол изобличала саму себя. Топтала в винной луже свои достоинство и гордость, бросала под него ноги своё благоразумие. Кэрол будто спятила, возомнила себя не пойми кем, нарушая по глупости рамки его личного пространства, разрушая даже ту мнимую дружбу, что было единственным связывающим их звеном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне лучше уйти, — он снял с вешалки куртку и бегло начал обуваться. — Ты пожалеешь об этом завтра, поэтому усугублять всё ещё больше не стоит.