Злодей (ЛП) - Аарон Селия - Страница 58

— Садись, — женщина-ассистентка указала на салонное кресло, которое они поставили, пока я смотрела на дверь.

— Это нереально.

Я сидела, а женщина искоса поглядывала на мою мебель.

— Ты ведь не шутишь, — она начала расчесывать мои светлые пряди, когда Тимоти внес в дом охапку одежды.

— Можно я отнесу их в твою спальню? — по крайней мере, Тимоти спросил, прежде чем идти дальше.

— Да, — увидев его здесь, я почувствовала себя еще более сумасшедшей. Но он был тут, одет в джинсы и белую футболку.

— Спасибо.

Пол наблюдал за проходящим мимо Тимоти не только с профессиональным интересом. Он повернулся ко мне и помешал немного фиолетового геля в маленьком лотке для краски.

— Следи за призом, красавица. Давайте закончим это шоу.

Глава 44

Себастьян

Я допил бурбон и швырнул бутылку в дальний угол оранжереи. Удовлетворительный звон стекла был идеальным фоном для открытия моей следующей бутылки бурбона. Крышка упала на землю, и я сделал большой глоток спиртного.

Ее растения окружали меня, и я задавался вопросом, сколько времени потребуется лозам и листьям, чтобы похоронить меня в зелени, которую она так любила. Ее присутствие окрашивало здесь все, начиная от горшков с растениями, заканчивая ступкой и пестиком, которые она использовала, чтобы создать яд, которым отравила меня.

Я познал физическую боль. Это было легкое ощущение. Но это было совсем не похоже на мучительную агонию от ее потери. Казалось, все остановилось, и ничто в мире не могло заставить начать все сначала. Кроме нее. Поэтому, вместо того чтобы ждать чего-то, что никогда не произойдет, я решил выпить. Это казалось вполне логичным.

Может быть, эта боль казалась еще сильнее, потому что я никогда не чувствовал ничего подобного? Я не знал, но мне хотелось, чтобы это прекратилось. В этом и заключалась проблема. Единственное, что могло бы все исправить, — это женщина, которая сбежала от меня при первой же возможности. Я сделал еще один глоток из бутылки, едва почувствовав вкус янтарной жидкости, когда она скользнула в мое горло.

— Сэр? — Тимоти стоял рядом со мной. Откуда он взялся?

— Да? — я предложил ему бутылку.

Он покачал головой.

— Все ее вещи уже доставлены.

— И когда же? — я прищурился, глядя на затянутое тучами небо.

— Сегодня утром.

— Сколько сейчас времени?

— Пять часов пополудни.

Я пробыл здесь почти сутки, но так и не понял этого. Все, о чем я мог думать, — это о ней, о ее голубых глазах, о нежной коже, о том, как мило морщится ее носик, о звуках, которые она издает, когда кончает. Я мог бы утопить себя в хорошем бурбоне и думать о ней всю оставшуюся жизнь. Это было бы гораздо приятнее, чем пытаться жить без нее. Я сделал еще один глоток.

— Сэр?

— Ты все еще здесь? — я лежал на столе, пока распылитель для полива орошал меня водой. Прохладная вода приятно холодила мою разгоряченную кожу. Когда я устроился поудобнее, еще несколько горшков с грохотом упали на землю, но мне было все равно. Она не собиралась возвращаться и смотреть на тот беспорядок, который я устроил.

— У вас есть планы, сэр? — я ненавидел этот сдавленный звук его голоса. Беспокоиться обо мне было глупо.

— Я планирую выпить все бутылки бурбона, которые у меня есть, а потом перейти к более дешевым напиткам.

Я закрыл глаза, когда капли воды собирались на моем лице и стекали, щекоча мои уши.

— А как она выглядела?

Он взял у меня бутылку и сделал глоток, прежде чем выплюнуть и вернуть ее обратно.

— Блондинка, когда я туда пришел, и с прежним коричневым цветом волос, когда я уходил.

— Она была счастлива?

Пожалуйста, скажи «нет». Скажи «нет». Скажи. Нет.

— Нисколько.

Я улыбнулся и сделал еще один глоток.

— Думаю, она вроде как, ну не знаю, потеряна. И она бросила на меня злобный взгляд, когда я убрал все камеры и микрофоны.

— Она что-нибудь говорила обо мне?

— Нет. Она молчала.

— Молчала. Бл*дь. — Мне нужно было узнать больше, разорвать ее на части, пока я не пойму все, что происходит внутри нее, но этот шанс был упущен. Надо будет спросить у Тимоти. — А ты знаешь…

— Ну и что же? — он протянул руку и отодвинул распылитель подальше от моего лица.

— Как ты думаешь, она скучает по мне?

Он кашлянул в ладонь, когда шум воды начал стихать.

— Возможно. — Я нахмурился.

— Я думаю, что так и будет. Ей нужно время, чтобы разобраться во всем этом.

— Как же так получается, что я, чертов психопат, чувствую к ней больше, чем она ко мне? — просто произнеся это вслух, я почувствовал резкий укол боли.

— Не знаю, правда ли это. У нее есть чувства к тебе.

— Она была пьяна?

— Нет.

— Была маленькой сучкой, как я?

— Нет.

— Вот видишь!

Он прислонился к противоположному столу.

— Это ничего не значит.

— А разве нет?

— Нет. У нее есть множество чувств. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. С тех пор как ты ее встретил, у тебя их было ровно два. Любовь и отчаяние. Когда ты нажимаешь на кнопку отчаяния, это именно то, что ты чувствуешь. Когда она грустит, отчаивается или несчастна, к этому чувству примешивается целый коктейль других эмоций. Она не так прозрачна, как ты.

— Нонсенс. — Чертово проклятие моего существования.

— Именно.

Я выпил еще.

— Ты собираешься покончить с собой.

Я усмехнулся.

— Надеюсь.

— Если ты умрёшь, то как тогда собираешься вернуть ее обратно?

Я рассмеялся, звук был хриплым и уродливым в этом прекрасном пространстве.

— Она никогда не вернется.

— Так и будет, — голос отца присоединился к голосу Тимоти.

— Что ты здесь делаешь? — я вытянул шею, чтобы поискать его среди растений.

— Ты пригласил меня на рождественский ужин. Помнишь? — он взял у меня бутылку и отхлебнул из нее. — Я очень разочарован. Сначала нужно было открыть Хирш.

— Мне по душе бурбон.

Я пожал плечами и опрокинул на пол еще один горшок.

— Сынок, — он покачал головой, когда я потянулся за бутылкой. — Это не выход.

Я пристально посмотрел ему в глаза, несмотря на то, что их было двое.

— Папа, мне больно.

— Я все понимаю, — он вздохнул. — Я проходил через это.

— Значит, ты похитил маму, затем отпустил ее, а потом должен был страдать от последствий своих ошибок, все это время не зная, было ли ошибкой: а) похищение ее, или б) отпустить ее на свободу?

— Нет. — Он сделал большой глоток из бутылки. — Я знаю, каково это — потерять того, кого любишь. Но у тебя есть шанс вернуть ее обратно. Разве ты не понимаешь?

Я замахнулся было бутылкой, но он попятился.

— Отпустить ее было самым умным шагом, который ты мог сделать.

— Скажи это вот этому, — я указал на свою грудь в районе сердца, где, казалось, извергался Везувий.

— Сердечная боль, — в его глазах, во всех четырех, был блеск, которого я не видел уже довольно давно. — Это хорошо для тебя, напоминает о том, что ты можешь потерять.

— Уже потерял.

— Послушай меня, — он схватил меня за рубашку и с большей силой, чем я предполагал, дернул меня, пока я не оказался в сидячем положении, свесив свои длинные ноги через край стола. — Я не тратил годы на то, чтобы учить тебя, как вписаться в общество, как быть хорошим человеком, как добиться успеха, чтобы ты бросил все это сразу, как только получишь ту жизнь, о которой я всегда мечтал. — Он встряхнул меня. — Возьми себя в руки и верни ее обратно!

— Как?

— Нам нужен план, но мы ни черта не можем сделать, пока ты не протрезвеешь. — Он схватил меня за одну руку и жестом велел Тимоти взять другую. Вдвоем они помогли мне выбраться из оранжереи, спустились по заднему коридору и бросили на диван в библиотеке.

Папа схватил одеяло и набросил его на меня.

— Протрезвей. Мы поговорим утром.

— Дай мне бутылку, — я потянулся за ней, но, очевидно, ударил по двойнику моего отца и вернулся с одним лишь воздухом в моей ладони.