Хочу быть твоей (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 16

16

И все бы ничего, если бы не ее сестрица. Как же она меня бесила поначалу, ее поведение, фортели напоказ… Так и хотелось взять за шкирку, как нашкодившего котенка, и хорошенько лицом потыкать в собственное дерьмо. Только она права, не мое это дело. Хотя пару раз не сдержался, до того Вика меня довела. Особенно история с балконом. А потом я услышал их разговор. Они, конечно, старались говорить тише, но стены в их квартирке картонные. И этот разговор мне не понравился. Во-первых, Катя заявила, что любит меня. А это уже не просто встретились, разбежались. Уж не знаю, что она там себе надумала под этим «любит», но с этим надо что-то делать.

А во-вторых, Вика спросила, не рассказала ли мне о чем-то Катя, и та ответила, что нет. Вот это меня по-настоящему заинтересовало, и я, наконец, сделал то, что следовало бы с самого начала: узнал о девчонке побольше. Просто мне в голову не могло прийти, что в этом семействе могло произойти что-то эдакое, вот и сглупил. Теперь все встало на свои места. У Вики погиб парень, и она, по всей видимости, винит себя в его смерти, вот и пустилась во все тяжкие. Это ее не очень-то оправдывает, в жизни у каждого дерьма хватает, кому-то, конечно, достается больше, но это не повод вести себя подобным образом. Хотя теперь я стал понимать ее мотивы. Только на хрена они мне, если подумать?

Я досадливо нахмурился, отбрасывая телефон. Опять думаю о ней. Эта Вика Царева какое-то наваждение. Уже который день, о чем бы ни начинал думать, заканчиваю этой наглой девчонкой. А вчера ещё поперся встречать к ресторану. Вот какое мне вообще дело, с кем она спит или не спит? Вроде бы никакого, а из головы не идет… Так и стоят целый день перед мысленным взором ее глаза, губы, ключицы эти долбанные торчащие, и ничего не могу с этим поделать. Иногда чувствую себя извращенцем, она же совсем ребенок, ей всего двадцать три, а мне скоро сорок, и я прекрасно осознаю лежащую между нами пропасть, но ее чертовым глазам этот факт не мешает то и дело всплывать в памяти. Моя единственная любовь, Ангел, была младше на одиннадцать лет, Вика и того больше…

Чертыхнувшись, я потер лицо руками. Я, что, действительно сейчас поставил в один ряд этих женщин? Это плохой знак. Очень плохой. Нужно что-то предпринять, пока ситуация не вышла из-под контроля. Только вот что, я пока и сам не знал.

В клуб входил усталым. Было уже около одиннадцати, народу немного, но все же есть. Антон обещался быть через пятнадцать минут. Я прошел к бару, взял стакан сока, пил его, со скучающим видом рассматривая бутылки за спиной бармена.

Мне кажется, я даже не услышал, не увидел, как-то инстинктивно понял, что это она. И только потом ее смех резанул по ушам. Немного повернул голову налево. Это была Вика. Заметно навеселе, одета совершенно по-блядски, что-то втирает бармену, а какой-то хмырь прижимает ее к себе сзади. Его рука у нее на животе, и она, кажется, совсем не против этого.

О чем вообще думает? Ведь он трахнет ее в туалете и свалит, или она только этого и хочет? Ещё строила из себя оскорбленную невинность, когда я про дружков сказал.

Сам не заметил, как сильно сжал свой стакан, наблюдая за ними. Усилием воли заставил себя отвернуться, ее долбанный смех звенел в ушах. Пусть делает, что хочет, пусть ее хоть полгорода оттрахает, меня это не интересует. Но все-таки, не выдержав, снова посмотрел в ту сторону. Они с парнем пили текилу. Куда ей ещё, и так поди еле на ногах стоит… Рука парня скользнула по бедру девушки под платье, Вика ее перехватила, отводя. Он начал ей что-то шептать на ухо, а я сам не знаю, как оказался возле. Вырвал бы эту руку на хрен, но обошёлся тем, что отпихнул парня в сторону. Они оба уставились на меня с непониманием, потом в ее глазах мелькнуло удивление, а следом злость.

— Какого хрена? — развел руками этот пьяный мудак. — Ты кто, мужик? Что тебе надо?

— Отвали от девчонки, — сказал я спокойно.

— Эй, ты его знаешь? — повернулся он к Вике. Какое романтичное обращение — эй. Она усмехнулась.

— Знаю, — ответила все же, ехидно добавив, — в папаши набивается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Паренёк радостно заржал.

— Папаша, валите отсюда.

Если бы это было заведение не Антона, я бы уже расквасил ему нос. Но устраивать драку не хотелось, чтобы ничего не объяснять после. Потому я просто дёрнул Вику за руку, притягивая к себе, и сказал:

— Вот что, сынок, сейчас отсюда свалишь ты, и если я тебя хоть раз увижу возле нее, вырву яйца. И имей в виду, я сейчас не шучу.

Кажется, переборщил, но мой тон их остановил, их обоих. Вика смотрела огромными глазами, в которых читалось изумление, не больше, не меньше. Пожалуй, только это замешательство и позволило увести ее из клуба. Она шла за мной, не сопротивляясь, до самого выхода. И только на улице словно очнулась. Тормознула, вырывая свой локоть из моей руки.

— Какого хрена сейчас было? — голос аж звенит от злости.

— Извини, что обломал тебе незабываемый секс с пьяным быдлом, — ответил я почти спокойно, закуривая.

— Я никуда не иду, — Вика развернулась, я, выругавшись, откинул сигарету, хватая девушку. Она пару раз дернулась, но куда там, с нашей разницей весовых категорий. Однако это ее не останавливало, Вика начала бить меня кулаками, я, недолго думая, перебросил ее через плечо и потащил к машине, не обращая внимания на ее крик и стараясь не думать, что будет, если меня увидит тот же Антон. Короткое платье задралось, обнажая край чулок и полоску кожи, и я даже зубы сцепил, когда случайно скользнул по ней пальцами, пытаясь удержать отчаянно брыкающуюся девушку.

Наконец, мы оказались у моей машины, я поставил Вику на асфальт, прислонив спиной к дверце. Она оказалась не настолько пьяна, как я подумал сначала. Парковка была освещена желтыми фонарями, в свете которых я очень хорошо видел ее лицо. На нем не было ни грамма косметики, и от этого Вика выглядела совсем юной. А ещё я вдруг подумал, что она вся такая… Живая, настоящая. И тут же мысленно ругнулся. Вот это меня занесло. Нужно посадить ее в автомобиль и отвезти домой как можно быстрей. Сдать на руки сестре и уехать.

— Отпусти, — Вика попыталась оттолкнуть мою руку, но я уперся в машину ладонями намертво, — ты не имеешь права, — продолжила со злостью, — что ты вообще ко мне прицепился? Что тебе надо?

Говоря это, она приблизилась, и мы оказались лицом к лицу, я почувствовал ее дыхание. Алкоголь и мята, видимо, жевала жвачку. И, черт возьми, мне было все равно, что она пьяна, но ни хрена не все равно, что она так близко. И снова эти глаза смотрят, прожигают насквозь. А я не могу отвести от них взгляда. И кажется, от этого она растерялась, выдохнув, вдруг облизнула губы, глядя неуверенно. Хотела податься назад, но я не дал. Стоп-кран сорвало, потому что, притянув девушку к себе, я начал ее целовать.

Глава 11

Вика

Меня остановил его взгляд, вся злость куда-то делась в один миг, оставив место растерянности. Потому что он так смотрел… Так смотрят на женщину, которую хотят. И эта мысль, мелькнув в голове, обескуражила и в то же время заставила сердце пропустить скачок. Мы смотрели друг на друга, были так близко, что невозможно дышать. Я почувствовала, как дрогнули колени, хотела отстраниться, хотя куда, сзади машина… А Тима, притянув, начал целовать. Я должна была противиться, вырываться, кричать, но не могла, плавясь в его руках, чувствуя его губы на своих, обжигающее дыхание, сводящее с ума, вышибающее остатки разума. Обняла его за шею, заставляя прижаться, и Тима тяжело выдохнул мне в рот. Его руки, скользнув вниз, подхватили, поднимая, и я обвила его талию ногами. Мы целовались, как безумные, а потом он отстранился. Лицо в лицо, дыхания смешались, воздуха не хватает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вика, — прошептал он, — мы должны остановиться.

Я от этих слов инстинктивно прижалась к нему, заставив снова тяжело выдохнуть.

— Должны, — прошептала, касаясь его уха губами. Пусть он это прекратит, потому что я просто не в состоянии сейчас, мне рвет крышу от его запаха, его касаний, его губ. Я пьяна, и не только от алкоголя. Легонько прикусила его за мочку, и он вжал меня в дверцу автомобиля, снова шепча: