Одержимость зверя (СИ) - Владимирова Анна - Страница 2

А он, казалось, старался этого не допустить, убивая жаждой и желанием… Меня никогда еще не хотели так отчаянно. Последние секунды мы уже оба ничего не соображали, будто пытаясь продраться друг в друга. Когда он снова сомкнул зубы на шее, я даже мечтала, чтобы перегрыз ее к чертям. Но зверь обменял мое желание смерти на самый жестокий в жизни оргазм. И разделил его со мной… Еще пару вдохов я чувствовала его когти на бедрах и животе, как что-то горячее течет вдоль позвоночника, а потом провалилась в темноту.

Мне нравился этот металлический блеск у ее мокрого виска. Вернее, я пытался себя в этом убедить… Нажать на курок… Нужно было нажать сразу, как начал терять волю от ее запаха еще там, в клубе. В том месиве, что оставил — одним трупом больше, одним меньше… А теперь она лежала и истекала кровью от моих когтей у меня на кровати.

«Прекрати ее и свои мучения, — уговаривал себя. — Твоя жизнь и так чистый ад…»

Но рука дрожала все сильнее, и в итоге я сдался, убрав пистолет от ее головы. Подумав немного, приставил к своей…

1

Я открыла глаза и вдохнула осторожно полной грудью. Воздуха, казалось, не хватало, хотя по ногам явно откуда-то дуло. Память еще не вернулась, но уверенность, что лучше бы этой амнезии продлиться подольше, была невероятно убедительна. Тупое созерцание — все, чему хотелось предаваться, лежа голой под простыней на животе. Комната, залитая солнцем. Я свесила руку и коснулась теплого деревянного пола. Тишина… Ни звука машин за настежь открытым окном, ни шагов, ни голосов… А еще пахло цветами… Может, я умерла?

Когда тело откликнулось на мой осторожный мысленный призыв, я не обнаружила никакой боли, лишь местами ощущение стянутой кожи. Коснувшись ближайшего на шее, обнаружила пластырь. И тут же память прострелило всеми подробностями прошедшей ночи, меня подкинуло на кровати.

— Лежать, — тут же осадил хриплый голос.

Я заморгала на силуэт мужчины за резной перегородкой. Она отделяла кровать от остальной квартиры, но его скрывала недолго. Когда он вышел с чашкой в руке, я попятилась. Теперь, при дневном свете, он мог бы показаться даже вполне человеком — высоким, крепким, но суровый дикий взгляд за секунду разогнал сердце до критической отметки, бросая в панику.

Он остановился и низко опустил голову, хмурясь. Казалось, вот-вот кинется, но меня будто приморозило. Я замерла, тяжело дыша. Было плевать, что с меня почти сползла простынь — это никак бы сейчас не мешало бороться за свою жизнь. Но Зверь, видимо, бороться против не собирался. Смотрел на меня пугающим взглядом, будто оценивая, с кем пришлось перепихнуться ночью, и решая, что делать дальше.

— Я хочу уйти, — прохрипела и закашлялась. Только сейчас ощутила дикую жажду, высушившую горло.

Он направился ко мне и протянул чашку:

— Пей. — Я не двинулась с места. — Пей, — с нажимом повторил он, но я только с трудом сглотнула. Думала раньше, что боялась когда-либо? Нет. Даже смерть меня так не пугала, как сейчас этот мужчина. И он будто мысли прочел: — Хочешь сдохнуть от обезвоживания? Очень умно, — опустился коленом на кровать, нависая надо мной. — Бери чашку и пей. У меня была тяжелая ночь, не беси.

Я моргнула и протянула руку, в которую он впечатал чашку и тут же поднялся.

— Кто ты? — подала голос, но меня не удостоили ответом. — Что тебе от меня нужно, кроме того, что ты со мной сделал ночью?

Едва не запустила в него чашкой, но спохватилась, что силы надо беречь. Только когда он обернулся, их будто высосало, и руки дрогнули — чашка ускакала на простынь и укатилась с кровати, где завершила свою трагическую судьбу громким предсмертным звоном.

Зверь проследил ее траекторию, поднял на меня тяжелый взгляд, сцепив зубы так, что желваки проступили, и развернулся ко мне спиной, направляясь прочь. Но не успела я перестать трястись и смириться со смертью от жажды, он вдруг вернулся… с железной кружкой. Повторил свои скупые движения, и вскоре я уже жадно глотала воду, здраво рассудив, что сначала насущные проблемы, а потом все остальное.

Насущное не заставило себя долго ждать:

— Можно в туалет?

Судя по его взгляду, он надеялся, что я больше его не побеспокою сегодня.

— Пойдем, — процедил сквозь зубы.

Я спустила ноги, наскоро обмоталась простыней и последовала за Зверем вглубь квартиры, осматриваясь. Идея прибить его чем-то тяжелым сразу же отмелась, стоило встать на трясущиеся ноги — лягу рядом, и никто не поможет, а он — точно загрызет. Поэтому я спокойно шла, рассматривая небольшой коридор, в конце которого виднелась кухня, слева оказался вход в большую ванную. А Зверь любит комфорт! Дизайнерский свет на потолке, плитка под натуральный камень на полу и стенах — классика минимализма. И тяга к природе прослеживалась — все натуральное.

— А помыться можно? — совсем обнаглела я, осматриваясь.

Ну хоть какие-то удобства мне полагаются за ночные услуги? Когда позади хлопнула дверь, я подумала, что это ответ «нет». Вернулся он неожиданно. Я униженно затихла на унитазе, сжимаясь в комок. Не посылать же того, в чьих руках моя жизнь? А он как ни в чем не бывало кинул на крышку стиралки стопку не пойми чего и вышел.

Сначала я подумала, что это все полотенца. Но, разворошив подачку, обнаружила нижнее белье и домашний костюм. Явно бывший в обиходе, но чистый — пах теми же цветами и немного порошком. Принюхавшись, я поняла, что цветами тут пахнет все. Парфюм? Ароматизатор? Непохоже — слишком настоящий, осязаемый и будто знакомый, только попытки уловить запах четче не давали результата… Я даже сунула нос в мыльницу — все, что угодно, лишь бы дать психике передышку. Мне даже показалось, что собственная кожа уже пахнет этим запахом! Наверняка от стресса.

Предстоящий взгляд в зеркало пугал. Я наскоро обмылась и умыла лицо, прежде чем взглянуть на себя. Но ничего страшного не увидела, даже наоборот. Если бы не россыпь пластырей на спине, шее, бедрах, можно подумать, что я из отпуска приехала, а не встряла в смертельную переделку. Под глазами даже синяки прошли, а они от нервов последний месяц цвели буйным цветом! Это ночь со Зверем на меня так повлияла? Я истерично хохотнула — к этим парням очередь должна стоять из желающих преобразиться.

Вскоре оказалось, что войти в ванную проще, чем решиться выйти. Я уже переминалась с ноги на ногу, одетая минут десять, когда вдруг дверь рывком распахнулась:

— Я просил меня не бесить, — прошипел Зверь в лицо, — что ты тут стоишь?!

— Ты, может, не замечаешь, но я боюсь тебя после того, что ты сделал вчера! — огрызнулась, не успев подумать, откуда во мне такая наглость, я же еще двадцать минут назад боялась дышать в его присутствии.

Но я всегда была дерзкой, даже перед превосходящим противником, за что нередко получала, а жизнь ничему не учила. Может, смерть научит? Эта тварь — точно ее представитель. Буравил меня злым взглядом, и глаза его снова наполнялись жидким огнем. Я уже было начала пятиться назад, когда он развернулся и направился в кухню, коротко приказав:

— Сюда иди. — Скрежет стула по каменной плитке ударил по нервам, и я вздрогнула. — Садись.

— Ты меня убьешь? — спросила неожиданно спокойно.

Зверь замер, стиснув ладонями спинку стула так, что костяшки побелели. Он соскользнул взглядом с моего лица и, будто впервые увидев, осмотрел с ног до головы.

— Сядь, пожалуйста, за стол. Тебе надо поесть.

Больше я не испытывала его терпение. Хотел бы убить — давно бы это сделал. Только что ему нужно — не понимала. У них ведь не все, как у людей…

Он отвернулся к разделочному столу, а я буравила его спину взглядом.

— Как такие, как ты, относятся к тому, что произошло вчера между нами? — уставилась в его спину.

— Не помню, чтобы разрешал тебе задавать вопросы, — даже не обернулся он. — Я не настроен говорить…

— Насиловать меня, значит, ты настроен, — скривила губы и втянула голову в плечи. Да, совсем чувство самосохранения отказало, но мне будто что-то подсказывало — «пока можно».