Женитесь на мне, профессор! (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 42

42

Только в обед следователя набрала, чтобы спросить, нужна ли я тут ещё? Он попросил заскочить часика в четыре.

Выглядел устало, пил чай и периодически зависал взглядом. Вот у кого реально проблемы, по ходу.

— Ну что, Елена Анатольевна, — все же улыбнулся мне, — нравится вам Питер?

— Очень красивый город, — осторожно ответила я, знаем вы ваши штучки, больше я на это не куплюсь.

— Я беседовал с Прохоровой, она подтвердила вашу встречу в торговом центре.

Я кивнула, ещё бы нет, Городецкий поди провёл инструктаж. Это он любит.

— Интересная ситуация получается, — усмехнулся следователь. — Жаль, Павел Сергеевич не хочет поделиться информацией.

— В смысле?

— В том, что это его враги, не мои, — мужчина развел руками. — Возможно, он предпочитает решать проблемы самостоятельно, однако бывают ситуации, когда это не очень хорошо заканчивается. Прохорова тому яркий пример. Вы можете ехать домой, Елена Анатольевна, подпишите только бумаги, — он протянул мне листки, я углубилась в их изучение.

Подписав, робко спросила:

— Так я пойду?

— Идите.

Когда моя рука легла на дверную ручку, я услышала:

— И будьте осторожны. Может, вас с Городецким ничего и не связывает, но, как видите, некоторые думают иначе.

— Вы намекаете, что на меня могут напасть? — испуганно уставилась я на него. Он только руками развёл.

— Это вы у вашего свекра спросите. Ему лучше знать.

Позиция следователя была понятна. Он, наверняка, успел навести справки и понял, с кем имеет дело. И в то, что Пал Сергеич не догадывается, кто мог такое провернуть, вряд ли верит. И дал напутствие смотреть по сторонам?

До сего момента я была уверена, что никому тут не нужна, теперь же каждый прохожий казался подозрительным. Вот тот рыжий с гитарой, чего он замер на газоне? Или вон та высокая статная девушка с собакой на поводке? Смотрит так пристально. И вообще, все вокруг чересчур на меня пялятся. Или мне только кажется? Дайте срочно синюю таблетку, я хочу выйти из матрицы.

Короче, ноги сами привели меня в больницу, хотя должны были на вокзал.

За это время состояние Лизы улучшилось, она шла на поправку и уже была переведена в обычную палату. Правда, пускать меня туда не хотели, потому что лицом не вышла, то есть в списках не значилась. А Городецкий, кажется, всерьёз озаботился ее безопасностью. Никакие уговоры не действовали, а в конце мне заявили, что сообщат куда надо, и я удалилась.

Шла в сторону Московского вокзала, думая о происходящих событиях. Но вынуждена была признать, даже они меркли перед воспоминаниями о вчерашнем дне. И все чаще и чаще я возвращалась мыслями в номер Городецкого, отчего становилось тоскливей и тоскливей.

Питер, словно почуяв мой настрой, резко поменял погодные условия. Пошёл мелкий дождь, с виду даже не заметный, небо заволокло низкими тучами, даже воздух вокруг, кажется, стал серым. Я подумала: пора домой. И уехала. Смотрела в окно, слушала стук колёс и очень старалась не думать вообще ни о чем.

Глава 20

Денис возжелал встретить меня, для чего пришлось на час сдвинуть время приезда и переместиться на другой вокзал. Я же вроде как в Вятку ездила.

— Ты что-то бледная, — заметил, разглядывая, — все нормально?

Я кивнула. Поговорим дома, так будет проще.

Почти всю дорогу мы молчали. Я собиралась с силами, Денис хмурился. В квартире усадила его на диван и, выдохнув, сказала:

— Денис… послушай меня и прости, если сможешь. Но я не могу выйти за тебя замуж.

Он растерянно заморгал, нахмурился, хотел что-то сказать, но передумал. Тоже вздохнул.

— Почему? — спросил наконец.

— Я… не думаю, что из нашего брака получится что-то хорошее.

— А я думаю.

Я уставилась на него. Не выдержав, ляпнула:

— Да ведь ты мне изменяешь!

Тут он даже немного побледнел, вновь изменившись в лице.

— Что?.. Откуда ты…

— Знаю, и все, — отрезала я. — Я тебя не виню, но согласись, странный у нас выйдет брак.

— Алена, — Денис схватил меня за руки, — это было один раз, сам не знаю, что на меня нашло. Я миллион раз пожалел о случившемся. И понял, насколько не хочу тебя терять. Пожалуйста, дай нам шанс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я смотрела в его глаза и не знала, что сказать. Правду просто не могла. Это навсегда уничтожит его и без того шаткие отношения с отцом.

— Я… Я не люблю тебя, Денис.

Он снова сжал мои руки, надеюсь, это не был порыв сломать мне пальцы. Но лучше как-то освободиться.

— Пожалуйста, — прошептал он, — я сумею сделать тебя счастливой. Обещаю.

О боже, не думала, что это будет так сложно. Была уверена, он спокойно отнесётся к разрыву.

— А если бы я тебе изменила?

— Поверь, я как никто другой теперь понимаю, как легко совершить ошибку и потерять все в один момент. Да, что-то пошло не так, но мы обязательно справимся, Алена. Пожалуйста, не рви все, подумай немного.

Я смотрела в умоляющие глаза и просто не знала, что делать. Как сказать ему, что не могу быть с ним, потому что влюбилась в его отца? Влюбилась, как последняя идиотка.

Что не могу представить наших встреч с ним, потому что после них мне будет хотеться сдохнуть.

Что не смогу лечь в постель с Денисом, потому что для меня теперь это как предательство самой себя?

Но вместо всего этого я молчала, и он расценил мое молчание как согласие. Сжав ещё раз ладони, поцеловал в щеку.

— Ты не пожалеешь, Ален. Я тебе обещаю.

Тут раздался звонок мобильного, вытащив его, Денис нахмурился, и я почему-то сразу поняла, что это Городецкий. Успела изучить реакцию парня на отца. Не очень она позитивная, к слову-то.

— Алло, привет, пап… Нет, я у Алёны, скоро буду… Да, приехала сегодня, я ее встречал… Ага, пока.

Повесив трубку, Денис посмотрел на меня.

— Отец прилетел из Питера. Мне сейчас ехать надо, а ты, пожалуйста, не накручивай себя, ладно? Вечером постараюсь заехать.

Ещё раз поцеловав в щеку, ушёл, а я сидела и думала лишь о том, что Городецкий вернулся и спрашивал обо мне. Я не отвечала ему со вчерашнего утра, так что его интерес неудивителен. И, к сожалению, приятен. Надо остановиться, а то успею насочинять от “ему не все равно, где я и что со мной” до “он готов бросить все и быть со мной”. Я себя знаю. Хотя порой кажется, совсем не знаю.

Вот что я сейчас натворила? По сути, дала Денису ложную надежду.

Я же не могу выйти за него замуж. Если только по-дружески, без супружеского долга…

Поняв, о чем думаю, начала смеяться. Немного истеричное, конечно. Будет у нас отпадная семейка, однако.

Ладно, надо заняться чем-то полезным. Приготовить поесть, например. В холодильнике, конечно, шаром покати. Ну отлично, ещё и в магазин тащиться. На столе блокнот с данными на Потапова, они мне уже не пригодятся. Вырвав листок, я отправила его в мусорку и принялась писать список в магазин. Вообще-то я никогда не пишу списков, но это было необходимо, чтобы отвлечься. Ибо диван и подушка активно звали к ним присоединиться и повыть белугой.

Нет, не дождётся профессор моих слез. Чтобы Алена Кулагина плакала из-за мужиков? Да никогда. Так, что тут у нас: молоко, хлеб, торт для заедания грусти…

Махнув рукой, я отправилась на улицу. Смела в магазине все, что попалось под руку, и пошла обратно. Вот, а был бы список…

Тут возле меня на обочину съехал чёрный “Лексус”. Подавив первое желание броситься наутёк, я остановилась. Опустилось стекло с пассажирского сиденья, я икнула. Тот самый мужчина с фотографии. Он мне улыбнулся, правда, не знаю, на что, собственно, рассчитывал.

— Здравствуйте, Елена Анатольевна, — сказал мне, я кивнула. — Есть разговор. Покатаемся?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Щаз, я с незнакомыми дяденьками в машине не езжу. Или езжу? Не съест же он меня, все-таки машина приметная, человек явно не бедный, вряд ли он собрался меня изнасиловать. Но все же отвечать согласием я не спешила.

— Простите, мы с вами не знакомы, — ответила степенно.