Крошка Доррит. Книга первая - Диккенс Чарльз - Страница 103

Если предположить, что миссис Эффери обладала в Это время возможностью выбора, то, очевидно, она выбрала второе; ибо она ни звука не произнесла в ответ на обращенный к ней грозный призыв и безропотно покорилась пытке, от которой ее непокрытая голова все сильнее моталась из стороны в сторону. Но тут незнакомец, галантно подобрав с полу упавший чепец, пришел к ней на помощь.

– Позвольте, – сказал он, кладя руку на плечо Иеремии, и когда тот, опешив, выпустил свою жертву, продолжал: – Благодарю вас. Прошу извинить. Муж и жена, разумеется? Ваши милые супружеские забавы не оставляют в том сомнения. Ха-ха. Всегда отрадно видеть супругов, которые умеют развлекать друг друга. Однако послушайте! С вашего разрешения я хотел бы напомнить, что кто-то там, наверху, изъявляет все более настойчивое желание узнать, что здесь происходит.

Спохватившись при этих словах, мистер Флинтвинч переступил порог и, подняв голову, крикнул наверх, в темноту:

– Я здесь, не беспокойтесь! Сейчас Эффери принесет вам лампу! – Затем, взглянув на упомянутую особу, которая, тщетно стараясь отдышаться, надевала свой чепец, он прикрикнул: – Ну, марш наверх, живо! – после чего обратился к незнакомцу и сказал: – Итак, сэр, что вам угодно?

– Прежде всего, – сказал тот, – простите, что затрудняю вас, но, мне кажется, недурно бы зажечь свечу.

– Верно, – согласился Иеремия. – Я это и собирался сделать. Сейчас схожу за свечой, а вы пока постойте тут.

Незнакомец все еще стоял у порога, но как только мистер Флинтвинч отвернулся, он подался немного вперед и глазами проводил его в полутьме сеней до двери каморки, куда тот пошел искать спички. Немного спустя спички были обнаружены, но, должно быть, фосфор отсырел, и сколько Иеремия ни чиркал спичками, они лишь на мгновение озаряли тусклым светом его склоненное лицо и мелкими бледными искрами осыпали руки, зажечь же от них свечу не удалось. Посетитель старался воспользоваться этим неверным освещением, чтобы получше разглядеть черты своего нового знакомого. Это не укрылось от Иеремии, который, засветив, наконец, свечу, успел поймать на его лице тень пытливой сосредоточенности, прежде чем она уступила место двусмысленной улыбке, чаше всего определявшей собою выражение этого лица.

– Сделайте милость, сэр, – сказал Иеремия, запирая дверь и в свою очередь внимательно приглядываясь к улыбчивому посетителю, – пройдемте ко мне в контору… Да ничего не случилось! – рявкнул он в ответ на настойчивые окрики, все еще несшиеся сверху, хотя Эффери была уже в комнате больной и, судя по голосу, старалась ее успокоить. – Сказано же вам, все в порядке! Вот женщина, заладила свое, так и не втолкуешь!

– Боится, – заметил незнакомец.

– Она боится? – Мистер Флинтвинч оглянулся на ходу, прикрывая свечу ладонью. – Да она храбрей девяноста мужчин из сотни, если хотите знать.

– Хоть и парализована?

– Хоть и парализована уже много лет. Миссис Кленнэм. Единственная теперь участница дела, носящая эту фамилию. Мой компаньон.

Проворчав в виде извинения, что тут не привыкли принимать клиентов в такой поздний час и что обыкновенно у них в это время уже давно закрыто, мистер Флинтвинч провел посетителя в свою контору, которая ничем не отличалась от конторы любого другого дельца. Здесь он поставил свечу на стол и, скособочившись как-то особенно сильно, спросил:

– Чем могу служить?

– Моя фамилия Бландуа.

– Бландуа? Не слыхал, – сказал Иеремия.

– Насколько мне известно, – продолжал посетитель, – вы должны были получить официальное уведомление из Парижа…

– Никаких уведомлений из Парижа касательно лица по фамилии Бландуа мы не получали, – сказал Иеремия.

– Нет?

– Нет.

Иеремия продолжал стоять в своей излюбленной позе. Улыбчивый мистер Бландуа распахнул плащ на груди и сунул было руку в нагрудный карман, но остановился и сказал, глядя на мистера Флинтвинча с насмешливым огоньком в глазах (только сейчас мистер Флинтвинч обратил внимание на то, как близко эти глаза посажены).

– Удивительно, до чего вы похожи на одного моего знакомого! Правда, не настолько, как мне показалось в первую минуту – тогда, в полутьме, я попросту принял вас за него, в чем и приношу свои извинения; да, да, я должен это сделать; готовность чистосердечно сознаваться в своих ошибках – одно из моих природных свойств; но все же сходство необыкновенное.

– Весьма любопытно, – угрюмо буркнул Иеремия. – Однако же повторяю, что я не получал никаких уведомлений касательно лица по фамилии Бландуа.

– Вот как, – сказал посетитель.

– Именно так, – сказал Иеремия.

Но мистера Бландуа не заставила растеряться подобная неаккуратность корреспондентов торгового дома Кленнэм и K°; он тут же вытащил из кармана бумажник, достал оттуда сложенную бумагу и подал мистеру Флинтвинчу.

– Почерк вам, вероятно, знаком. Может быть, это письмо послужит достаточной рекомендацией. Не сомневаюсь, что вы лучше меня разбираетесь в этих вещах. Я, нужно сознаться, не столько деловой человек, сколько то, что в свете именуется джентльменом.

Мистер Флинтвинч развернул письмо, на котором сверху стояла пометка «Париж», и прочел: «Настоящим имеем честь от имени одного высокоуважаемого клиента нашей фирмы рекомендовать вам г-на Бландуа из города Парижа и т. д. и т. п. …. Любое содействие, в котором он будет нуждаться и которое вы сочтете возможным ему оказать и т. д. и т. п. … В заключение сообщаем, что если вы откроете г-ну Бландуа кредит в размере, допустим, пятидесяти (50) фунтов стерлингов и т. д. и т. п. …»

– Отлично, сэр, – сказал мистер Флинтвинч. – Прошу вас, садитесь. Мы будем рады служить вам в той мере, в какой это доступно нашей фирме – мы ведем дело по старинке, скромно, без большого размаха. Что касается упомянутого вами официального уведомления, то, судя по дате, которую я здесь вижу, мы еще и не могли его получить. Оно, очевидно, прибыло с тем же запоздавшим пакетботом, на котором совершили переезд вы сами.

– Моя голова и желудок до сих пор помнят этот переезд, сэр, – ответил мистер Бландуа, белой рукой поглаживая свой крючковатый нос. – Обоим досталось от чудовищной, нестерпимой погоды. Как видите, я и сейчас еще не вполне оправился, хотя сошел с пакетбота полчаса тому назад. Если бы не опоздание, я попал бы сюда значительно раньше, и мне не пришлось бы приносить извинения – а я приношу извинения – за то, что затрудняю вас в неурочное время, и за то, что напугал – впрочем, вы сказали, не напугал, еще раз приношу извинения, – за то, что обеспокоил почтеннейшую миссис Кленнэм в ее уединении.

Апломб и известная доля наглости всегда производят впечатление, и мистеру Флинтвинчу самому стало казаться, что перед ним весьма изысканная особа. Впрочем, он от этого не стал более покладист и, почесав свой подбородок, спросил, какой услуги ждет от него мистер Бландуа сегодня, когда деловой день уже окончен?

– Черт возьми! – отозвался спрошенный, передернув под плащом плечами. – Мне нужно переодеться, поесть, выпить и приютиться где-нибудь на ночь. Я здесь никого не знаю, поэтому не откажите в любезности указать мне, где бы я мог получить ночлег. Цена роли не играет. И чем ближе отсюда, тем лучше. Хоть в соседнем доме.

Мистер Флинтвинч начал было с запинкой:

– У нас тут поблизости нет гостиницы, которая соответствовала бы привычкам такого джентльмена, как… – но мистер Бландуа перебил его.

– Не будем говорить о привычках, дорогой сэр, – сказал он, прищелкнув пальцами. – У гражданина мира нет привычек. Да, я джентльмен; при всей своей скромности не стану отрицать это – но я не обременен предрассудками. Чистая комната, горячий обед и бутылка вина, которое можно пить, не рискуя отравиться, – вот все, что мне сегодня нужно. Но я желал бы получить это, не сделав ни одного лишнего шага.

– Есть тут неподалеку одна таверна, – сказал мистер Флинтвинч (беспокойный блеск в глазах гостя побуждал его быть еще осторожнее обычного), – есть одна таверна, которую я могу, пожалуй, рекомендовать, да только там не очень-то шикарно.