Дракон и Джордж - Диксон Гордон Руперт - Страница 11

Это же положение более или менее справедливо для огромных, тяжеловесных драконов. Ведь львы, например, способны развивать невероятную скорость, но лишь на коротких дистанциях; вот и с драконами то же самое – чудовищная мускульная сила мгновенно поднимает тело на значительную высоту, но затем приходится искать попутный ветер или термал.

Похоже, в теле Горбаша был заложен инстинкт к полету. Исподволь Джим заметил, что летит теперь ровнее; солнце оказалось справа, а он направлялся на северо-запад от той скалы, с которой давеча спрыгнул. Она превратилась в еле заметную точку. Ближе к горизонту, прямо по курсу, виднелся широкий темно-зеленый пояс леса. Джим приближался к лесному массиву, не прилагая особых усилий, и вскоре почувствовал неведомое человеку головокружительное упоение полета.

Вряд ли сей момент подходил для знакомства с неведомым инстинктом; Энджи до сих пор пленница пещеры! Но, как ни боролся с собой Джим, он не смог подавить чувства легкости и радости, расслабился и позволил ощущениям заполнить тело.

Время только что перевалило за полдень. День был чудесен – то ли начало весны, то ли поздняя осень. Небо было ясно-голубым, редкие барашки облаков не портили, а искусно подчеркивали безукоризненное совершенство дня. Даже с высоты двух тысяч футов (драконы, очевидно, используя способ полета крупных хищных птиц, были наделены и телескопическим зрением) пустоши, покрытые куртинами утесника, сосновыми и дубовыми рощицами, поражали свежестью и чистотой. Утренняя роса умыла землю своими прозрачными каплями.

Обладая острым обонянием Горбаша, Джим уловил слабые, калейдоскопические разнообразные запахи луговых трав. Их аромат слегка пьянил Джима, создавая иллюзию, что полет дракона – некое величественное действо.

Джим ощущал беспредельность силы, решимость и легкую безрассудность. Он был готов повернуть обратно к пещере и сразиться со всеми драконами одновременно ради спасения Энджи. Постороннее сознание, засевшее в мозгу, уверенно подсказывало, что в воздухе его новому телу нет равных среди драконов. Джим проанализировал ситуацию с долей скепсиса, но потом вспомнил, что и Смргол, и Брайагх упоминали, что Горбаш проводил наверху времени больше, чем это принято у драконов, и потому находился в лучшей, чем остальные, физической форме. Он часто выбирался из пещер и постоянно летал, исподволь тренируя крылья.

Размышления вернули Джима к перипетиям его невероятного путешествия. Мир, куда он попал, оказался фантастичнее любой сказки. Драконы, даже если забыть на время, что они умеют разговаривать, были просто невероятны. Бог знает, какая перетасовка физических и биологических законов понадобилась, чтобы они могли существовать. Но Джим был уверен: человек с докторской степенью по истории средневековья, и к тому же прослушавший курсы естественных и точных наук, сможет постичь принципы существования этого мира, а стало быть, использовать свои знания для спасения Энджи и себя.

Вопреки всем его ожиданиям, главная проблема заключалась не в языковом барьере. Чем дольше Джим размышлял, тем сильнее убеждался, что, попав в тело Горбаша, он говорил не на современном английском и не на каком-либо диалекте английского.

Как специалист по средневековью, Джим свободно владел староанглийским, а после защиты диссертации читал и сносно объяснялся на современном французском и немецком. Кроме того, он немного знал испанский, итальянский и хорошо понимал средневековые формы всех языков романской ветви. Наконец, он легко читал на классической и церковной латыни, а со словарем мог разобраться и в классическом греческом.

Словом, подспорье у него было – для путешественника по европейскому средневековью он подготовлен прекрасно. К сожалению, сейчас его богатые знания лежали мертвым грузом. И все же любая окружающая среда руководствуется какой-то логикой, так что существовать можно в любых условиях, надо только держать глаза открытыми, навострить уши и шевелить мозгами…

Он продолжал планировать и напряженно размышлял. Но мысли его неслись по кругу безрезультатно. Для выводов Джиму не хватало информации. Оставив бессмысленные парения в небесах, он вернулся к делам земным – и внимательно осмотрел простиравшуюся внизу местность.

Лес оказался дальше, чем он предполагал. И хотя скорость полета была значительной – пятьдесят-семьдесят миль в час, по прикидкам Джима, – зеленый пояс деревьев не придвинулся ни на дюйм. Удивительно, но Джим совершенно не чувствовал усталости. Ему казалось, что он может до бесконечности витать в солнечной голубизне.

Однако вскоре Джим на слух определил признаки разыгрывающегося аппетита и всерьез призадумался над вопросом, а чем питаются драконы? Оставалось надеяться, – он даже содрогнулся при этой мысли, – что не джорджами. В противном случае Джиму предстоит некоторое время провести на голодной диете. Вероятно, волшебник сможет подсказать не только способ возвращения Энджи и Джима домой, но и составить меню для лжедракона.

Когда Джим подлетел достаточно близко к лесу, он смог различить отдельно стоящие деревья: сосны, ели, пихты. Тревожные сомнения заскреблись в душе: если ему придется продолжить поиски в лесу, сможет ли он передвигаться на лапах так же легко, как и по воздуху?

Но затем он успокоил себя.

Он должен приблизительно знать местонахождение Звенящей Воды, иначе Смргол не стал бы напоминать, что лететь надо на северо-запад. Будь Звенящая Вода труднодоступна, старый дракон, будучи невысокого мнения об умственных способностях Горбаша, дал бы подробные инструкции и дважды заставил бы внучатого племянника повторить их.

Вероятно, место можно увидеть и узнать с воздуха, заключил Джим и начал снижаться по дуге, стараясь пролететь над самыми верхушками деревьев.

Внезапно среди крон открылся просвет: ручей, петляя среди стволов, обрывался небольшим водопадом. Близ ручья находился бассейн с фонтаном и маленький, узкий дом с остроконечной крышей; вокруг него были разбиты клумбы, а от самого края леса до входной двери тянулась дорожка, посыпанная гравием. Рядом с домом стоял столб с табличкой.

Джим шумно опустился на дорожку.

Вслед за тем воцарилась тишина, и он отчетливо расслышал журчание воды, струившейся из фонтана в бассейн. Вода, и правда, звенела, но не так, как звенят колокольчики, а скорее каким-то далеким хрустальным перезвоном. Этот звук убаюкивал Джима, а от тягучего, густого аромата раскрывшихся цветов кружилась голова и еще более тяжелели веки. Неожиданно для себя Джим окунулся в мир грез, где реальность сплетается с иллюзией, а обыденные понятия утрачивают свою незыблемость.

Медленно протопал он по дорожке и остановился у столба. Вокруг росли астры, тюльпаны, цинтии, розы, ландыши. Они цвели удивительно буйно, явно не обращая никакого внимания на время года. Джим взглянул на табличку, прибитую к столбу. Черными буквами на ней было выведено: С.Каролинус.

Джим подошел к входной двери, выкрашенной в зеленый цвет, и осторожно уселся на единственную ступеньку приступка. Она была красной.

Джим гулко постучал в дверь.

Ответа не последовало.

Спокойствие, воцарившееся было в душе Джима, улетучилось. У него засосало под ложечкой. Какая досада – он сломя голову летит к С.Каролинусу, и для чего?! Чтобы стучаться в запертую дверь пустого дома?

Джим предпринял еще попытку.

Чьи-то шаги торопливо зашаркали за дверью, она резко распахнулась, и на пороге показался узколицый старик в красном плаще и черном колпаке, его реденькая борода была седа до перекисной белизны. Он равнодушно уставился на Джима.

– Прости, но драконов я сегодня не принимаю! – отрезал он. – До следующего вторника!

Он кивнул и захлопнул дверь.

Джим пару мгновений ошарашенно разглядывал крашенное зеленой краской дерево, потом его осенило:

– Эй! – рявкнул он и забарабанил в дверь, забыв о мощи драконьих мускулов.

На сей раз ему открыли гораздо быстрее.

– Дракон! – зловеще произнес волшебник. – Тебе надоело маячить у всех на виду, и ты мечтаешь превратиться в жука?