Надежды и радости - Дин Элисса - Страница 30

– Как?

Гаррисон рассмеялся:

– А не принести ли уж прямо целую бутылку этого чудного напитка?

– Сейчас? Не много ли будет?

– Нет, не сейчас. На нашу брачную ночь.

– На какую ночь?

– На брачную!

– Что?!

– Дорогая, я, наверное, вправе сделать вывод, что ваши поцелуи означают согласие выйти за меня замуж. Иначе все это выглядело бы несколько странным... Вы со мной согласны?

– Постольку-поскольку...

– Простите меня!

– За что?

– За то, что делаю вам предложение в столь странной форме.

– Так это было... предложение?!

– Да.

Роксана смотрела на Гаррисона, часто моргая и невольно любуясь его волевым подбородком, на который падал свет от дома, и темно-серыми зовущими глазами.

– Может быть, – чуть слышно проговорила она, – на следующей неделе вы броситесь на колени, более детально продумав возможную постановку такого спектакля? Ведь для этого требуется время!

Роксана оттолкнула Гаррисона и торопливо направилась в глубину сада. Колльер отсчитал три глубоких вдоха и выдоха и пошел за ней. Роксана слышала его шаги за спиной и не слишком торопилась. Гаррисон же не пытался ее догнать, держась на некотором расстоянии. Наконец она обернулась, держа в одной руке веер, а в другой бокал, и насмешливо сказала:

– Объясните мне, что заставляет мужчину искать себе жену? Только желание иметь от нее детей?

Гаррисон не ответил.

– Или, может быть, – продолжала Роксана, – ему это нужно для того, чтобы кто-то содержал в порядке его жилище? Заботился о нем самом? Чтобы было с кем пойти к кому-нибудь на ужин или на прием?

Она снова повернулась спиной к Гаррисону, но тут же услышала его слова:

– Я просто хочу заботиться о вас, Роксана!

– Это как же, Колльер Гаррисон? – усмехнулась Роксана, продолжая идти по дорожке в сторону от дома. – Будете покупать мне всякую мишуру? Но я не из тех женщин, которых можно купить подарками! Я никогда не буду чувствовать себя счастливой, если, воспользовавшись преданностью и заботливостью любящего мужа, соглашусь поставить на первое место какие-то свои капризы или сомнительные материальные блага. Моя мама жила в полном достатке и имела все. Но ни одного дня не была счастлива, даже когда у нее появилась я.

Роксана замолчала, сделала еще несколько шагов по дорожке и вдруг остановилась у большого темного куста. Колльер подошел к ней и обнял. Его губы коснулись волос Роксаны.

– Тс-с, милая, ни слова! – прошептал он.

Роксана прижалась затылком к его подбородку. А он повернул ее к себе лицом и взял за локти.

– Я люблю тебя, Роксана!

Она опустила взгляд и тихо произнесла:

– Колльер... Ты уверен, что я – та самая женщина, которая тебе нужна?

Прежде чем ответить, Колльер протянул руку и слегка коснулся ее падающих на плечи локонов. Он сделал это осторожно и медленно. Его пальцы почувствовали тепло ее кожи. Губы же чуть изогнулись в улыбке.

– Право, не представляю, какими словами рассеять твои страхи и сомнения. Знаю лишь одно: мне нужна только ты, Роксана! В этом я твердо уверен! Еще никто никогда не вселялся в мое сердце столь властно и не располагался в нем с таким комфортом!

– Какие красивые слова! – промолвила она и замолчала.

Положив ладони ему на грудь, Роксана шутливо дернула за серебряную пуговицу на пиджаке Колльера.

– Ты меня любишь, Роксана?

Она почувствовала, как сердце Гаррисона забилось под ее ладонью так, словно он пытался перевести дух после сумасшедшего бега. Ее же сердце сжалось от сумятицы сразу нескольких чувств: надежды, радости и страха. Глаза наполнились слезами. Чтобы сдержать их, Роксана слегка прищурилась.

– Плакать я не стану, – прошептала она. – Ни о тебе, ни о ком другом.

– Разве я об этом прошу?

Роксана подняла было руку в протестующем жесте, но Колльер только еще крепче стиснул ее пальцы, прижав их к своей груди.

– Ты меня любишь, Роксана?

– Разве ты не знаешь, что да?..

Глава 8

Пересыпав платья высушенными цветочными лепестками, Роксана упаковала их в дорожный сундучок. Весь дом лихорадочно готовился к отъезду не только Роксаны, но и всего семейства Стентонов. Включая на сей раз и самого полковника, решившего временно сменить духоту Калькутты на прохладу своей горной резиденции. Для Августы июньская влажная жара была невыносимой. Юнити же выдерживала ее довольно легко. Тем более что вскоре ожидалось наступление сезона дождей. Обо всем этом она подробно рассказала Роксане.

За несколько дней до этого Роксана послала отцу телеграмму, сообщив приблизительную дату своего приезда. На следующее же утро был получен ответ, в котором отец уведомлял дочь о том, что с нетерпением и восторгом ожидает встречи. Роксана пока ничего не знала о доме, в котором ей предстояло поселиться, о принятом там жизненном укладе, о домочадцах и о том, с кем она будет ежедневно общаться. Сама не зная почему, в своих письмах отцу она ни словом не обмолвилась о Колльере Гаррисоне. Но ведь тот обещал непременно приехать в Дели при первой же возможности! Роксана решила, что у нее еще будет достаточно времени, чтобы все объяснить отцу. А пока она сохранит в тайне свои отношения с капитаном. Ни малейшего раскаяния из-за такой секретности Роксана не чувствовала. Ибо отца она фактически не знала. А потому не считала себя обязанной открывать перед ним свои сердечные тайны. Впрочем, он и сам никогда ими не интересовался...

– Капитану Гаррисону будет вас не хватать, Роксана, – сказала Юнити с многозначительной улыбкой, опуская в деревянный ящик большую стопку перевязанных белой бечевкой книг.

Юнити читала много и жадно. Это давно вошло у нее в привычку, которую Роксана одобряла. Правда, по ее мнению, выбор книг мог бы быть более строгим и системным.

– Я тоже буду без него скучать, – ответила Роксана.

В комнату вошла Августа и, взглянув на Роксану, сказала:

– Что-то вы разрумянились, моя девочка. Вы хорошо себя чувствуете?

– Мы говорили о капитане Гаррисоне, – поспешила объяснить Юнити.

Роксана бросила на нее уничтожающий взгляд из-под густых ресниц, но та не обратила на это никакого внимания.

– Вот оно что! – понимающе усмехнулась Августа, подойдя к стоявшей в углу комнаты картонной коробке с разными мелочами и начиная их перебирать.

Роксана знала, что после того памятного бала миссис Стентон стала настороженно относиться к Гаррисону. Она была крайне недовольна и Роксаной за открытое пренебрежение общественным мнением. Августа считала, что Роксана не только запятнала своим поведением собственную репутацию, но и бросила тень на всю семью Стентонов. Однако поскольку ее муж и дочь продолжали сохранять с гостьей самые теплые отношения, миссис Стентон решила ни во что не вмешиваться. «Тем более, – думала Августа, – что поведение Роксаны стало результатом столь типичного для современных молодых девушек плохого воспитания, которое они получают в Лондоне».

Но сегодня Августа просто не могла сдержать своего недовольства. Она критически взглянула на Роксану и заговорила занудным голосом:

– Как бы ни проявлял себя этот молодой человек, ваша репутация не должна страдать. Честно говоря, я крайне шокирована его совсем неджентльменским поведением в тот вечер!

Роксана встала со стула, отряхнула юбку от цветочных лепестков и повернулась к Августе. Но не успела она и рта открыть, чтобы ответить на выпад миссис Стентон, как ее опередила Юнити:

– Этот молодой человек, мама, уже проявил себя на том же вечере с самой благородной стороны! Он предложил Роксане стать его женой!

У Роксаны и Августы округлились глаза. Миссис Стентон побледнела и стала как будто меньше ростом. Несколько мгновений она стояла молча, держась за висок. Потом очень тихо спросила:

– Это правда, Роксана?

– Конечно, правда, мама! – воскликнула Юнити.

– Я спрашиваю Роксану, а не тебя. Так это правда, Роксана?

– Да.

– Почему вы не сказали мне об этом раньше?