Самурай - Оловянная Ирина - Страница 48

Я срочно связался с Гераклом, Диоскурами и Самураем: синьор Соргоно может не воспринимать их как жертв. Все целы. Слава богу. Я побежал в кабинет профа.

Там на столе лежал бластер, а за столом съежился Виктор. Всё ясно, можно уже ничего не объяснять.

Я прислонился к стенке около двери.

— Идиот! Дебил! — застонал я.

Виктор посмотрел на меня глазами больной, виноватой, побитой собаки.

— Я думал, он учебный.

— Я не про тебя, я про себя.

— Правильно, — заметил проф.

Потрясенный увиденной мною картиной, я на него не отреагировал. Боевой бластер в руках полного профана! Он мог застрелиться, покалечиться или убить либо покалечить кого-нибудь другого.

— Энрик, сколько раз ты держал в руках заряженный бластер? — спросил проф.

— Семь, — ответил я, — если считать две ночи охоты на Джильо отдельно. Я уже всё понял.

— Я никогда не говорил тебе банальную фразу, что все инструкции пишутся кровью разных болванов? — поинтересовался проф. — В данном случае меня, тебя и ещё одного человека. Виктор, это не ты. Вы оба можете идти. В данном случае это не разрешение, а приказ.

Виктор догнал меня в парадной гостиной и встал у меня на дороге, просительно заглядывая в глаза. Вот уж действительно напроказивший щенок.

— Да ладно, обошлось же, — утешил его я, — ты только и учебное оружие без разрешения не бери. Во избежание, как написал один древний историк.

Глава 30

Опять у меня нет времени на проект «Кремона». А это теперь мой долг. Раньше можно было поразвлекаться и забыть: не моё дело. Теперь вот моё. Завтра мы будем рассказывать друг другу, чего мы достигли за последние две недели. А у меня ничего нет. Хорош стратег, всех загрузил работой, а сам филоню.

Так что после возвращения из университета я сразу занялся руководством клана Кремона.

Страшное подозрение возникло у меня, когда я читал третье досье: ангелы небесные да и только. У Кремоны культивируются аскетизм, преданность интересам клана, семейные добродетели, но не все. Мужу нельзя изменить, но можно донести на него в СБ, это такой нравственный подвиг. Так вот, светлые (по кремонским понятиям) образы синьора Кремона, командующих ВВС, ВМФ и армии можно на иконах малевать. Не может этого быть. Вывод: мы попались на удочку, эти досье и предназначены для несанкционированного доступа. Естественно, если есть Интернет, значит, есть и хакеры, и сделать с этим ничего нельзя. Любопытство непобедимо. Проблема решается просто — делаем красивые картинки и закрываем их. Слегка. Любознательные клюнут: ну конечно, это правда, я же её с трудом выкопал!

Кстати, синьор Арциньяно поступает похожим образом. Мог бы и раньше догадаться: ни разу я не смог узнать из нашей закрытой сети ни одной по-настоящему серьёзной военной тайны. Те сайты, на которые я могу проникнуть, для меня и таких, как я, и сделаны. Там, разумеется, лежит правда, та, которая станет известна всем через пару дней. Врать бессмысленно и вредно: юный хакер догадается, что его водят за нос. А отдел электронной безопасности имеет с этого реальную безопасность настоящих секретов и заранее обученные кадры. Если из десяти ребят вроде Алекса один пойдёт потом работать в СБ, уже игра стоит свеч, да и остальные тоже не поглупеют, а это прямая выгода. Вот почему Алекс летом говорил, что ничего с нами не сделают. Действительно не сделают. Зачем? Как в древней Спарте: мальчиков не кормили, чтобы они воровали — тренировка полезных для воина качеств, а если их ловили, то наказывали не за воровство, а за неловкость. Синьор Арциньяно гораздо добрее, играть в его игру мы не обязаны, а если мы взламываем чужие сайты и сообщаем ему об этом, то за это даже дают пряники. Так я обижаюсь или нет? Пожалуй, нет. Со мной играли честно. Я, правда, не знал, что это игра. Ну и что? Всё, чем я занимаюсь, — игра. Когда я облил всех краской — это тоже была честная игра: «Какие же вы солдаты, если вас можно так поймать?» Потому-то проф тогда и не рассердился. Ладно, это неактуально.

А где же искать настоящие досье? Они существуют, в этом я не сомневаюсь. Интриги есть в любой корпорации, не может их не быть. Правда, в тех, что быстро развиваются, их должно быть поменьше: некогда ерундой заниматься. Дел и так много, и лучший способ сделать карьеру — хорошо работать. А как измерить скорость развития? Ну-у, есть чисто экономические показатели, надо их только как-нибудь корректно проинтегрировать. Это нам завтра Виктор доложит, будем надеяться.

Корпорация Кремона вряд ли развивается быстро. Страх не так сделать, не так сказать должен придушить всякую инициативу ещё в зародыше. Почтительные лётчики плохо летают, почтительные врачи плохо лечат, почтительные администраторы не могут сами решить простейшего вопроса, а уж понятие «почтительный учёный» и вовсе не лезет ни в какие ворота. Сам факт существования такого парня, как Линаро, уже удивителен. Там никто не должен уметь думать своей головой. Э-ээ, он что, флуктуация? А вот это легко проверить. Списки студентов Палермского университета никакой тайны не представляют. Смотрим, сортируем. При такой численности населения, как в Кремоне, их студентов должно быть раз в пять больше. Это во-первых, а во-вторых (и в главных), стипендиатов среди них три человека! Остальные — «золотая молодежь». Итак, я угадал. Некому там думать. Это одна из причин, вторая — закрытость общества. Нельзя позволить, чтобы сразу многие толковые ребята увидели, как живут другие: смертельно опасно для власти.

Итак, работает всё это следующим образом: ограниченный круг людей управляет всем, имеет всё и никого к этому «всему» не подпускает. Детки шишек становятся шишками следующего поколения. Социальная динамика — около нуля. А флуктуации вроде Линаро нужны: должен же хоть кто-то выполнять полезную работу. Кстати, у Кремоны должны быть свои высшие учебные заведения. Инженеров, программистов низшего уровня, да и продажных писак надо довольно много. А «золотая молодежь» не может делать даже этого.

Осталось выяснить подробности. А потом подбросить в этот гадюшник какую-нибудь лакомую наживку, и пусть они сами себя едят. Это будет справедливо: месть за солдат, которым приказывали убивать своих. Есть же среди них те, кто никогда этого себе не простит. Интриг в кремонском руководстве должно быть выше крыши: жизненная необходимость, надо защищаться, а то тебя съедят. А в отставку, как я подозреваю, там уходят так: сразу в гроб, цинковый, заваренный, чтобы никто не видел, что с покойником делали, пока он был жив.

Надо было стащить не бластер, а селенит, карат на десять, полмиллиарда — хорошая наживка. За такую они друг друга сами перебьют. Неправильно я клептоманю. Король селенитов, кстати, не подойдет — его нельзя купить или продать, ни у кого нет таких денег. Всё равно уже поздно жалеть. Зато самое время не жалеть: что сказал бы проф, узнай он, что я украл такую вещь? Нет, не хочу этого знать. Проехали.

Глава 31

Очередное собрание борцов за свободу началось с вопроса: «А что по субботам и воскресеньям делают наши девочки?» Месяц уже прошёл, и ни одна не проговорилась. Я вспомнил Винни Пуха и сказал:

— «Что делает Кристофер Робин по утрам? Кристофер Робин обалдевает знаниями».

— Ну допустим, — потянул Алекс, — а почему втайне от нас?

— А ты похвастался Джессике, что учишься летать? — спросил Лео.

— Нет, сделаю ей сюрприз.

— Ну и она так же.

— Понятно, — согласился я, — это логично. Ходить на разведку не будем. У них столько же прав, сколько у нас.

— Э-э, — возразил Алекс, — интересно же. Ну ладно, переживу.

— Гвидо, — поинтересовался Лео, — что у тебя случилось?

Между прочим, это я должен был заметить; в конце концов, это я взял на себя обязательство быть ему старшим братом, хотя, может быть, Лео поступил так же.

Гвидо покраснел, опустил голову и отвернулся. Мы переглянулись. Алекс поднялся и направился в гостиную царя Миноса, Лео подцепил Виктора за локоть и пошёл следом.