Темное прошлое - Додд Кристина - Страница 51

– Уильям, – прошептала она. – Не надо…

Но Уильям лишь усмехнулся в ответ, скользя ладонью между ее ног, нащупывая пальцами жесткие колечки волос внизу живота и проникая все глубже и глубже.

– Уильям, – вскрикнула Саманта, впиваясь пальцами в его плечи. – Пожалуйста…

– Пожалуйста, не надо – или пожалуйста, продолжай?

Сжимая бедра Саманты, он чуть приподнял ее, затем снова опустил. И еще раз. Чтобы она почувствовала всю силу собственного желания.

Саманта не могла вырваться. Было слишком поздно. Видит бог, она пыталась. Она прижималась спиной к стене, толкала его ладонями в грудь. Но все же ей пришлось сдаться.

И – Уильям почувствовал это – сдавшись, Саманта дала волю дремавшим в ней доселе инстинктам. Ничто больше не сдерживало ее. Она вцепилась обеими руками в его рубашку, откинула голову назад. Уильям обнял ее за талию, продолжая ласкать, и уже через секунду все тело ее сотрясали волны оргазма. Саманта закричала так громко, что Уильяму пришлось закрыть ей рот поцелуем. Если бы кто-то вдруг решил прогуляться по саду, он ни с чем не перепутал бы этот звук – крик женщины, впервые познавшей чувственное наслаждение.

Уильяму хотелось уберечь ее от сплетен и осуждающих взглядов. И в то же время хотелось крикнуть на весь свет: смотрите, я довел эту женщину до высшей точки наслаждения. Я – и только я! Держа Саманту в объятиях, он нежно гладил ее по волосам. Что ж, он вполне может гордиться собой. Сгорая от страсти, он все же подумал сначала о ее удовольствии.

Но тут Уильям почувствовал, что пальцы Саманты сжимают его возбужденную плоть. И как только ей удалось расстегнуть его бриджи, так что он даже не заметил этого?!

До сих пор ни одна женщина не ласкала так его откровенно и дерзко, с таким любопытством и вызовом. Он едва сумел сдержать стон, рвущийся из груди.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь?

– Нет, – прошептала Саманта. – Но мне очень нравится это делать.

Уильям все еще продолжал сжимать ее обнаженные бедра. Так ей было мало? Что ж, сейчас он покажет ей, что бывает дальше! Вновь просунув руку под юбки Саманты, он нащупал вход в ее лоно. Саманта задрожала и сжала его плоть еще крепче.

Уильям проник пальцем глубже. У Саманты вырвался стон, и она снова попыталась обвить ногой его бедро.

– Все, – решил он. – Это все.

Как ему хотелось оказаться внутри ее тела! Крепче прижав Саманту к стене, он прижался к ней возбужденной плотью, пальцами готовя себе вход.

– Это больно? – едва слышно прошептала Саманта.

Вместо ответа Уильям поднял свободной рукой ее подбородок и крепко поцеловал девушку в губы.

Она и не подумала отстраниться, прильнув к нему всем телом.

Резким движением он вошел в нее. Саманта задохнулась от боли.

– Ты ведь знала, что будет больно, – его дыхание обжигало ее.

– Да. Я знала, что когда-нибудь ты сделаешь мне больно.

Это было совсем не то, что хотел услышать Уильям, но он не успел ничего возразить, потому что Саманта крепче прижалась к нему, и он начал двигаться. Именно об этом он мечтал. Она была горячей и в то же время прохладной, гладкой, как шелк, и зыбкой, как песок. Жар ее проникал в самые потайные уголки его души, давно забытые им самим, и впервые за много лет Уильям вдруг снова почувствовал себя единым целым. А может быть, впервые за всю свою жизнь.

Громкий смех гостей послышался со стороны дома.

Черт побери, они не могут оставаться здесь, на крыльце!

Оглядевшись, Уильям сказал:

– Нам надо уйти отсюда.

– Но я не хочу! – дерзость Саманты снова возбуждала его.

– Нас увидят!

Обхватив руками ее бедра, Уильям приподнял Саманту. Но тут она снова задвигалась, и он уже не мог больше терпеть – он проник в нее так глубоко, как только можно, ломая хрупкую преграду ее девственности. Саманта вскрикнула – от боли или от гнева, он так и не понял, затем ткнула его кулаком в плечо и громко выругалась.

Черт побери! Эта женщина ругалась, как солдат, но тело ее жило своей жизнью – мускулы Саманты сжались вокруг его плоти.

И тут Уильям окончательно забыл о том, что им надо прятаться, что их могут заметить, что надо вести себя тише. Сейчас он жаждал лишь удовлетворения. Снова прижав Саманту к стене, он почти совсем вышел из ее лона. Затем проник в нее снова. И еще раз. И еще.

Дыхание ее было хриплым и порывистым.

– Уильям! – стонала она. – Боже мой! Уильям!

Похоже, ей уже не было больно, но даже если бы и было – Уильям уже ничего не смог бы с собой поделать. Ничто не могло остановить его лихорадочных движений. Он должен овладеть этой женщиной, овладевать ею вновь и вновь, до бесконечности. Пока она не поймет и не признает, что принадлежит ему.

Саманта сжимала его плечи, стараясь удержать равновесие. Это блаженство было почти нестерпимым, и в то же время ему хотелось, чтобы оно продолжалось вечно.

Уильям двигался все быстрее, проникал все глубже, стараясь отыскать то место внутри ее тела, которое навеки даст ему власть над этой женщиной. Ну же, ну! Сейчас, это должно случиться сейчас!

– Сейчас! – вслух выкрикнул Уильям.

Ноги Саманты крепко сжали его бедра. Она застонала. А мускулы ее лона снова сжались вокруг его плоти, еще и еще, словно помогая ему наполнить Саманту излившимся в этот момент семенем.

Уильям медленно опустился на колени, осторожно придерживая Саманту и тяжело дыша от насыщения. И от просыпающегося желания овладеть ею вновь.

23.

Саманта проснулась от треска дров, разгоравшихся в камине. В лицо ей пахнуло жаром. Устроившись поудобнее на подушках, она с улыбкой ждала. И не была разочарована. Подбросив дров в камин, Уильям скользнул под одеяло и прижал девушку к себе.

– М-м-м, – пробормотала она. – Ты горячий, как печка.

– Горячий? – переспросил Уильям прямо ей в ухо.

– Очень, очень. – Открыв глаза, Саманта повернулась к нему лицом. Огонь отбрасывал блики на его темные волосы, и лицо его в отблесках пламени казалось мягче, а может быть, так было потому, что с него исчезла обычная печать высокомерия. Уильям наблюдал за нею со спокойной улыбкой, словно один вид Саманты вызывал у него радость. Прошлая ночь была полна удовольствий. После того как они слились друг с другом, забыв обо всем, прямо на крыльце, Уильям внес ее в дом. Но не успели они оказаться у стоявшего в гостиной дивана, когда страсть их вспыхнула с новой силой. Страсть столь неистовая, что в результате диванные подушки оказались на полу, как и они сами, а одежда их была разбросана во все стороны. Здесь они и заснули.

И лишь под утро Уильям принес с кровати Саманты одеяла и подушки и свил для нее гнездышко, словно орел для своей подруги.

Саманта коснулась ладонью небритой щеки Уильяма.

– Сколько же сейчас времени?

– Два часа до рассвета, – быстро взглянув на окно, ответил Уильям.

– А мне совсем не хочется спать, – Саманта посмотрела в глаза Уильяму. – Чем ты хотел бы заняться, чтобы скоротать время?

– Флиртом. – Пальцы Уильяма погрузились в копну ее волос, лежащих на подушке. Синие глаза его казались в предрассветных сумерках почти черными. – Какая ты красивая! Стройная и сильная, как чистопородный скакун.

Саманта улыбнулась. Потому что теперь она может говорить этому человеку все, что захочет. Потому что он сделал ее счастливой.

– Ты сравниваешь меня с лошадью?

– А как ты думаешь?

– Я думаю, что ты считаешь меня красавицей. Что ж, пожалуй, я готова доверять твоему мнению.

– И доказываешь тем самым, что не только красива, но и умна. – Уильям притянул к себе Саманту, и она почувствовала, что он снова возбужден и готов заняться с нею любовью. Однако Уильям не спешил войти в нее.

– Ты еще не отошла после вчерашней ночи, чтобы я мог снова овладеть тобой, – сказал он.

– Но разве тебе не хочется? – пальцы Саманты гладили его горячую грудь.

– Еще как! – Подперев щеку, он внимательно смотрел на девушку. – Но, несмотря на свое неподобающее поведение вчера вечером, я знаю, как обращаться с женщиной.