Мастер Миража - Долгова Елена - Страница 75

– Эй, парень! Ты не местный или идиот? Бросай оружие, выходи, руки за голову!

– Кто со мною говорит? – спросил Цилиан, порывом сухого холодного ветра голос его отнесло в сторону, но враг, кажется расслышал правильно.

– Торрес, уголовная полиция Мемфиса. Мы не пси-жандармерия, если тебе это так интересно. Ты псионик?

– Нет.

– Тогда лучше выйди подобру-поздорову. Кстати, оставь мысли о смерти героем, у нас отличный снайпер, ты и задеть-то никого не успеешь.

– А какой холеры мне вообще сдаваться? Стреляйте метко и кончим с этим паскудным делом.

– Если ты, парень, сдашься прямо сейчас и не причинишь вреда тем двоим, может быть, на твоем счету окажется только одно убийство.

Цилиан задумался всего на миг. Предложение полицейского офицера казалось заманчивым, но только для непосвященного. «Гражданская полиция – это не пси-жандармерия, возможно, они не застрелят меня на месте, нужно попытаться объяснить, что я только защищался. Пусть дело дойдет до Трибунала – я мог бы перед судом упирать на случайность, на убийство этого Аварта по неосторожности, и отрицать все остальные обвинения – в первую очередь насчет смерти Сиры и Калберга. По крайней мере, насчет Калберга у меня наверняка бы получилось. Если бы… если бы не Цертус… Он легко собьет с толку защиту и подделает любые улики».

В этот короткий миг Цилиан остро осознал безнадежно пустой и тоскливый холод огромного пространства равнины, ощутил свое одиночество. Земля вокруг промерзла, от такой почвы отскакивает лопата, и мелкое жесткое крошево, смешанное со льдом, приходится долго выскребать – покуда не станет четким черный прямоугольник ямы.

«Эта драка исчерпала мои ресурсы. Я не боюсь, – подумал Цилиан. – Лучше умереть, пока я свободен, по крайней мере, не дам Цертусу вести меня за черту смерти долгим и болезненным путем. Не надо было обещать слишком многого. Эх, Вита!»

Он вытер влажные от холода глаза, еще раз, непонятно зачем, проверил излучатель, поднял ствол, прижал ледяной кружок дула к собственному виску и тут же придавил курок.

И мир зимы, сметенный ударом, рассыпался в прах. Но это не был ни жесткий, горячий толчок пули снайпера, ни обжигающий и сокрушающий выплеск энергии излучателя.

Голову Цилиана коротко обожгло холодной болью электрического разряда. А потом мир и в самом деле умер, исчез и не осталось больше ничего.

Торрес, офицер уголовной полиции, подошел к распростертому телу. Сначала он двигался очень и очень осторожно, потом успокоился и последний короткий отрезок пути прошагал широкими размеренными шагами.

– Хороший выстрел, сержант. Просто великолепный выстрел – вы ему влепили прямо в затылок.

Торрес присел на корточки, взял в свои ладони твердые и холодные руки Цилиана, с трудом высвободил из них излучатель.

– Смотрите-ка, он пытался застрелиться и даже успел спустить курок.

– Почему ему не разнесло голову?

– Не знаю. Это какая-то мистика – излучатель не сработал. Может быть, холод повлиял на электронику.

– Я всегда больше доверял честным пулям – лучевое оружие портит все подряд – технику, интерьеры, даже асфальт, – глубокомысленно заявил сержант.

Полицейские подобрались вплотную к неподвижному Цилиану.

– Он мертв? – спросил невесть откуда вывернувшийся журналист.

– От парализующего выстрела не умирают, – сухо отозвался Торрес. – Очнется через полчаса.

– Куда его теперь? На базу пси-жандармерии? Там его быстро разберут на запчасти.

Полицейский слегка замялся.

– В уголовное управление. Он не псионик.

– Будет скандал.

– Плевать мне на скандалы с наблюдателями. Неважно, кого прикончил этот несчастный – жандарма или не жандарма. Убийства в нашем ведении. Поехали.

Цилиан очнулся только через час – под самым потолком следственного бокса тускло светила лампочка, где-то в гулкой утробе здания дребезжали стальные двери и грохотали чужие шаги. На затылке ныла изрядная шишка.

– Цертус подлец! Придется привыкать жить заново, а у меня так болит голова.

Бывший инспектор, оставаясь в душе фанатиком системы ментального контроля, не мог похвастаться тем скепсисом и замешанным на дерзости оптимизмом, которым отличался в аналогичных обстоятельствах нынешний луддитский диктатор Стриж. Провал дела Короля, предательство Цертуса, несправедливое увольнение, мучения внутри миража, смерть Калберга и Сиры, бегство и метания по дорогам Конфедерации – все это лишь отчасти расшатало лояльность Цилиана. Настроения Тэна мигом приняли бы иное направление, убедись он в невиновности Егеря и Фантома. Оправданный и обласканный начальством, инспектор и впредь охотно служил бы Пирамиде.

Он встал и потянулся, насколько позволяли тесные стены.

– Эти жандармы – просто обыкновенное быдло! – вырвалось у наблюдателя от души.

До отставки Цилиан принадлежал к привилегированной интеллектуальной элите офицеров Департамента Обзора, теперь ничем не прикрашенный образ провинциальной пси-жандармерии вызывал у него острое отвращение. Беспомощное положение Тэна примешивало к этому отвращению страх за самого себя.

– На выход.

Он протянул запястья и позволил защелкнуть наручники. В маленьком судебном зале не было никого, кроме лысого, в поношенной мантии, председателя Трибунала и скучающего сайбер-секретаря.

– Где все остальные? – растерянно спросил бывший инспектор.

Его без церемоний втолкнули в клетку. Судья провел обеими ладонями по гладкому темени, вытащил из рукава и утвердил на макушке слегка растрепавшийся парик и ответил со стоицизмом ласкового дедушки:

– У нас, молодой человек, введена сокращенная процедура судопроизводства. А почему бы нет? За Таджо псионики, в секторе особое положение, к тому же бывают и просто совершенно очевидные дела – вот как ваше, например.

– Я немедленно требую адвоката! – отчеканил Тэн Цилиан, понятия не имея, что повторяет в точности слова Короля ивейдеров.

– Не буяньте, подсудимый.

– Но по закону мне положен адвокат.

– В зоне особого положения действует видоизмененный вариант закона.

Цилиан заставил себя замолчать, панически переживая полную беспомощность. Судья ткнул пухлым пальцем в услужливо подкативший поближе канцелярский сайбер и зачитал с экранчика невыразительным стариковским голосом:

– Тэн Цилиан, личный жетон номер 173534, пси-нормальный, тридцатилетний, ранее не замеченный в рецидивах, нигде не работающий свободный гражданин Каленусийской Конфедерации, обвиняется на основании статьи 355 (непредумышленное убийство) и статьи 71, гм… вооруженное сопротивление аресту. Мастер Цилиан, признаете вы себя виновным?

– В убийстве – не признаю, нет.

– В деле имеются свидетельские показания водителя грузовика и сержанта пси-жандармерии… Сайбер – живо текст на большой экран – да не сюда! На тот, под потолком, пусть подсудимый увидит настоящие факты…

Тэну захотелось закрыть глаза, но он вынудил себя задрать подбородок и дочитать.

– Это было?

Цилиан молча кивнул – во рту пересохло. Старый тусклый экран немного мерцал. Судья улыбнулся доброй стариковской улыбкой.

– Вы сами видите, молодой человек, что ваши насильственные художества отрицать бесполезно. Ведите себя прилично – убийство есть убийство, пусть даже совершено оно гайкой. Двое уважаемых свидетелей против упорного отрицания подсудимого – ну кто вам поверит? Сайбер, подготовьте стандартный бланк приговора, пробелы я заполню сам.

Цилиан едва не застонал от ярости.

«Сейчас благодушные провинциалы упекут меня в тюрьму лет этак на двадцать пять. Они справятся с проблемой и без помощи Цертуса».

Судья задумчиво откинулся в высоком кресле. Резная спинка черного дерева на две ладони возвышалась над его поношенным париком. Сайбер суда замешкался, по-видимому, упорядочивая стандарт формулировок.

«Еще не все потеряно, – решил про себя Тэн. – Сейчас они упекут меня – это наверняка, но можно подать кассационную жалобу. Пусть пройдет время – ерунда, я вытерплю временные неудобства. Чем больше шума вокруг этой истории, тем труднее будет Цертусу прятать концы, рано или поздно он допустит прокол, сделает свои цели явными – тогда изваяние миража рухнет и развалится на куски, делом займутся лучшие люди Пирамиды, меня выпустят и оправдают, Цертус получит свое».