Сам себе волшебник - Долохов Владимир Афанасьевич - Страница 13

В онкологическом отделении больницы, на седьмом этаже, где делали операции шеи, больные с трубочками в горле, в которых все клокотало, как в голове профессора Доуэля, производили гнетущее впечатление. У меня постоянно крутился фильм, как я мучаюсь с такой же трубкой, день ото дня таю, испытывая страшные боли. Палаты были грязные, серые, и лежать после операции в них не хотелось. Я решила не делать операцию — буду дома ждать свой конец.

Наша семья была религиозной, и бабушка говорила, что человек к смерти должен приготовиться духовно и материально. Я ходила в церковь, молилась, исповедовалась. Вспомнив, что бабушку похоронили в платье из голубой парчи, я сшила себе в ателье похожее. Надевала его перед зеркалом, складывала руки крестиком и представляла, как я эффектно буду выглядеть в гробу, и как меня, молодую и красивую, будет жаль всем окружающим. Еще купила голубые туфли, а из Англии мне привезли голубые колготки с золотистым швом, и я беспокоилась, как же сделать так, чтобы нарядный шов был виден.

Мне не хотелось быть похороненной на кладбище, ведь в воображении шел фильм, как меня и красивое голубое платье медленно съедают черви. Я представляла, что мое тело сжигают на костре в лесу, а пепел не развеивают, а закапывают в землю и ставят большой могильный камень-валун.

Я заверила письмо у нотариуса, в котором разрешала сжечь мой труп в любом месте (у нас в городе нет крематория).

В эту игру втянулись все мои близкие. Многие меня отговаривали, плохо представляя, как же можно сжечь человека дотла. Я стала сценаристом, режиссером и главной актрисой грандиозной драмы.

К тому же я посетила семинар, на котором учили видеть свой загробный камень с высеченной эпитафией. Я увидела, что на моем камне было написано одно-единственное слово «Человек».

Однажды коллега по работе небрежно бросил на мой стол книгу Роджера Желязны «Хроники Амбера». Он заявил, что эта книга должна быть настольной у человека, занимающегося духовными практиками. Я положила книгу перед собой, пытаясь определить: стоит ли ее читать? Она показалась детской, и я решила оставить ее на работе.

Вечером, придя домой, я усмехнулась — настойчивый приятель запихнул в портфель «Хроники Амбера». Боже, какой удивительный мир рисовал автор!

Захватывающие приключения завладели мной настолько, что хотелось расплакаться от досады, когда я вместе с героем оказалась на последней страничке. Мне жаль было расставаться с персонажами книги. Я снова и снова перемещалась и меняла отражения центра мироздания — Амбера, изменяла структуру своего тела. Вместо прежних кошмарных картин в черных красках я попадала в новые, диковинные отражения, прозрачные и светлые. Словом, эта замечательная книга ввела меня в состояние парения.

Через три дня после прочтения книги я попала на симоронский семинар, после которого стала постоянно применять смешные техники. Вспоминая о смертном приговоре, бубнила свое первое симоронское имя: «Я та, которая меняет отражения».

После семинара все заметили во мне разительные перемены: глаза излучали свет, я постоянно смеялась и шутила, стало удивительно легко понимать людей.

Прошел месяц, я совсем забыла о том, что пора умирать. Мама мне напомнила, и мы решили, что обследование не помешает. Я опять пошла в онкологическую больницу и стала сдавать многочисленные анализы. Мне назначили пункцию щитовидной железы, которую делал известный профессор. Я жутко переживала, представляя, как мне будут прокалывать горло. Но не так страшен черт, как его малюют — боли почти не было. Наконец, я пошла за окончательным заключением к профессору. Он на меня накричал:

— Вы зачем стольких врачей отрываете от дела? По какой причине вас направили к нам? У вас ничего нет!

Не помню, как добралась домой — ноги были ватные. Я достала старые анализы и позвонила профессору. Услышав мой голос, он просто швырнул трубку. Я все равно поехала к нему с этими анализами. Показала свой старый снимок, заключение врача, и процитировала «смертный приговор» маститого онколога.

Внимательно их изучив, профессор озадаченно произнес:

— В жизни случаются необъяснимые вещи, почему-то у вас все прошло.

РАССЕЛЕНИЕ КВАРТИРЫ

Произноси слово «Оветганна» как можно чаще, — вот все, что я могу тебе посоветовать. Повторяй его вслух, пока идешь за мной через лес, повторяй перед тем, как заснуть, и потом, когда мы расстанемся, чем больше — тем лучше. Это — твой шанс быстро обрести силу.

У меня была маленькая тринадцатиметровая комнатка в трехкомнатной коммуналке. В квартире жили еще две семьи: бабуся с дедусей и пара средних лет с двумя детьми, возглавляемая Гришей. Последнее семейство занимало грязную, обшарпанную шестнадцатиметровую комнату, в которой стояло четыре кровати, стол и шкафы, перегораживающие ее на две части. Каждое утро я вздрагивала от пронзительного скрипа за стеной — соседи передвигали кровати, чтобы освободить проход. А вечером вновь раздавались звуки передвигаемой мебели — семейка готовилась ко сну. Гриша был алкоголиком и напивался до белой горячки, а на следующий день абсолютно не помнил, что с ним происходило. Когда он приходил не в духе, то частенько выгонял семейство на лестничную клетку, наслаждаясь своими грозными криками и плачем детей.

У Гриши было двое несчастных детей. Младший Антошка явно приворовывал, а старшая шестнадцатилетняя Тоня страдала эпилепсией. Гриша не работал, и всю семью тянула его жена Света. От такой жизни она сделалась настоящей истеричкой, и из их комнаты постоянно слышался громкий Светин крик. Иногда семейство пыталось сопротивляться агрессору, и однажды дочь стукнула его пустой бутылкой, разбив голову до крови. Гриша в очередной раз выгнал жену и детей из квартиры. Наутро он ничего не помнил и узнал о случившемся от супруги. Ему было стыдно за свое поведение, но как только Гриша напивался опять, затаенная обида вырывалась наружу, и он начинал охотиться за Тоней.

Гриша был худой высокий мужчина с серым морщинистым лицом. Его одеяние состояло из грязной тельняшки и рваных штанов. В трезвом виде он был мастер на все руки — мог починить кран, стиральную машину и даже телевизор.

Как-то раз папаша снова выгнал свою семью на лестницу. В это время я купала своего пятилетнего сына Максима. Разъяренный Гриша, матерясь, пытался ворваться в ванную, но дверь была закрыта на крючок. Когда я поняла, что никакие уговоры не действуют и он все равно сорвет крючок, который потом придется чинить, я открыла ему дверь. Буян набросился на меня чуть ли не с кулаками. Я выбежала из ванной, чтобы не испугать Максима. Действительно, Гриша погнался за мной, а сын продолжал спокойно купаться. Я выскочила из квартиры и позвонила соседке. Та впустила меня и разрешила вызвать милицию. Когда приехали милиционеры, Гриша продолжал бушевать, размахивая кулаками, и блюстители порядка вынуждены были применить дубинки. Скандалиста забрали, а Света с жуткими воплями накинулась на меня: «Как ты могла! Его и так на работу не берут, теперь мне с детьми будет совсем плохо». Впрочем, она быстро успокоилась, а на следующий день вернулся муж, весь в синяках.

Я задумала расселить злополучную коммуналку и получить отдельную квартиру.

Недостатка в желающих купить нашу квартиру не было, но каждый раз сделка срывалась. Видимо, одной из причин было мое чрезмерное желание побыстрее ее продать. Приходил человек просто посмотреть квартиру, а я бросалась на него и убеждала ее купить.

Познакомившись с Симороном на семинаре, я начала переименовывать клиентов, в основном через внутренний экран. Давала имена типа: «Я тот, который играет в бейсбол». Результаты не замедлили сказаться: потенциальные покупатели перестали шарахаться от меня, звонили или приходили во второй, третий раз.

Затем я поехала на слет. Там я встретила Бороду и попросила его помочь с квартирой. Сначала он предложил найти в квартире объект силы, который бы мне «мурчал», с которым я в хороших отношениях. Мне сразу представилась газовая колонка. После этого Борода предложил договориться с нею о сотрудничестве. Я внутренним взором увидела колонку и стала вслух описывать ее объективные достоинства.