Брак по завещанию - Донован Кейт - Страница 25

Джек испустил стон отчаяния, наклонился, подхватил Джейн на руки и подбросил в воздух.

— С этой минуты каждый раз, как ты упомянешь Эрику, будешь наказана. Поняла?

— Эрика, Эрика, Эрика.

Джек расхохотался от этой дерзкой выходки.

— Свежий воздух плохо действует на твое поведение.

— И на твое! — весело крикнула девчушка.

Тринити хлопнула Джека по плечу.

— Не пора ли присоединиться к остальным? Если Элена говорит, что надо возвращаться, никто не смеет заставлять ее ждать.

— Значит ли это, что мы больше не ссоримся?

— Вы отлично понимаете, что это значит, сэр.

К его удивлению Тринити подхватила Джека под руку, другую руку протянула Джейни, которая тотчас ухватилась за нее.

И они втроем зашагали к Элене и девочкам в дружелюбном молчании.

Когда экипаж наконец скрылся из виду, Джек вскочил в седло Рейнджера и направился к стаду. Короткая поездка на мустанге, когда он вез Джейн знакомиться с коровами, убедила его, что Клэнси был прав насчет Плутона: при всей своей выучке и внешних достоинствах чистокровный жеребец слишком нервничал вблизи стада, чтобы оказаться полезным.

Рейнджер, наоборот, чувствовал себя как дома среди молодых бычков, и Джек пришел к выводу, что хорошо тренированный конь мог бы его научить не меньшему, чем научил его во время их объезда сам Клэнси. Внимание лошади вскоре привлек отбившийся от стада бычок, и Джек прищелкнул языком, понуждая тем самым своего коня дать ходу и «показать, как это делается». В то же мгновение Рейнджер приступил к делу и, завернув бычка, погнал его к стаду.

Бычок замедлил бег, явно обдумывая, как ему атаковать лошадь и всадника. Принимая во внимание тот факт, что бычок весил на несколько сот фунтов больше коня, Джек забеспокоился, как бы ему и его лошадке не пришлось туго. Однако Рейнджер вел себя не только уверенно, но и смело, и Джек решил довериться совету Клэнси — по крайней мере на ближайшие минуты.

Бык приближался, сердито фыркая. Рейнджер громко заржал и угрожающе оскалил зубы. Бык остановился, но Рейнджера это не удовлетворило. Напав на животное, он куснул его в бок. К вящему удивлению Джека, огромная скотина повернулась и без дальнейшего сопротивления потрусила к стаду. Однако Рейнджер следовал за быком по пятам, прихватывая его зубами сзади при малейшем намеке на замедление, до тех пор, пока животное не вернулось куда положено.

— Неплохо, — похвалил Джека Клэнси.

— Как вы и говорили, Рейнджер сам проделал всю работу.

— Некоторым парням надо несколько недель, чтобы этому научиться. А бывает, кого-то и вообще не научишь.

А ты самородок, сынок. — Клэнси из симпатии к Джеку перешел на более короткое обращение. — Если бы тебе не надо было разобраться в цифрах и подсчитать все доллары, я бы тебя уговорил постоянно работать тут, с нами.

— Я не прочь научиться некоторым трюкам с лассо, которые вы обещали мне показать, — ответил Джек. — Должен признаться, в этом есть свой смак. Работа, что и говорить, тяжелая, но и увлекательная.

— Если хочешь по-настоящему позабавиться, понаблюдай, как Рейнджер управится вон с тем бурым здоровилой. У него на боку клеймо в виде короны.

— Приблудный? — усмехнулся Джек. — И что я должен делать?

— Просто направь Рейнджера к нему, остальное он сам сделает.

Джек поступил в точности, как велел его наставник, и снова Рейнджер взялся за дело не мешкая и прихватывал бычка Краунов зубами до тех пор, пока тот не покинул стадо. Некоторое время они рысили за чужаком по дороге, но скоро Рейнджер убедился, что тот уже не вернется, и повернул назад к тому месту, где стоял Клэнси.

— Ну как тебе это понравилось? — спросил тот у Джека.

— Просто удивляюсь, почему вы не пускаете Рейнджера к стаду без всадника.

— Есть такой соблазн, — признался Клэнси. — Ты покрутись здесь еще немного, если хочешь, сынок, а потом нам надо возвращаться домой. У меня там дельце, хоть и не очень приятное.

— А мне надо просмотреть несколько счетных книг, — сказал Джек, умолчав о том, что ему надо успеть помыться и переодеться к обеду: не стоит появляться перед «нареченной» в пропыленной и грязной одежде, особенно в свете ее предложения «познакомиться поближе».

Так похожа на Эрику, рассуждал он, объезжая вокруг стада верхом на Рейнджере. Полная невинность в сочетании с вызывающим желанием грешить. Но на сей раз он не намерен противиться. С чего бы, собственно говоря? К тому же Тринити вовсе не хочет, чтобы их «интимность» зашла чересчур далеко.

«А кто знает? — не без веселости подумал Джек. — Может, опекуны сиротского приюта и вправду отклонят твое предложение, и ты будешь делить постель с этой красавицей целых полгода. Так потрать грядущие две недели на то, чтобы по крайней мере подготовить ее к этой потрясающей судьбе».

Он усмехнулся, понимая, что вероятность подобной ситуации равна нулю. Опекуны мгновенно сообразят, что надежда получить хоть что-нибудь из наследства Эйба Стэндиша состоит лишь в том, чтобы принять предложение Джека. А если не сообразят, он им подскажет либо посоветует обратиться к официально практикующему юристу. Иначе говоря, он должен сделать все от него зависящее, чтобы этот брак не состоялся.

— Слишком скверно, — обратился он к Рейнджеру с философической усмешкой. — Она соблазнительна во многих отношениях, однако потом… — Его игривое настроение сменилось жесткой решимостью. — Такой была Эрика. Я не хочу еще раз совершить подобную ошибку, на время или иначе.

Четырьмя часами позже Джек чувствовал себя усталым, как никогда в жизни, к тому же у него возникло ощущение, что в последующие часы ему придется страдать от душевной боли, не менее сильной, чем усталость. Однако день оказался продуктивным: он близко познакомился с той работой, на которой было основано и от которой зависело процветание «Сломанной шпоры» в настоящем и будущем.

Они вместе ехали домой, и Клэнси оказался превосходным источником сведений по истории ранчо, особенно во всем, что касалось вражды между Стэндишами и Краунами. Джек заметил, что забор между двумя владениями не соответствует своему главному назначению — удерживать стада по отдельности: за все время, что он провел, объезжая стадо верхом на Рейнджере, он то и дело натыкался на животных с клеймом в виде короны. Да и Клэнси подтвердил, что забор этот не более чем символ. Он принес с собой куда больше проблем, чем реальной пользы, и обходился дорого, особенно если учесть необходимость постоянного патрулирования и столь же постоянных починок. Но Эйб Стэндиш настаивал на его возведении, а Клэнси неукоснительно следовал традиции.

Когда они добрались до загонов, Джек задал вопрос, который уже много часов сидел у него в голове.

— Вы верите, что Уолтер Краун убил Эйба?

Клэнси сложил губы трубочкой:

— У старика Уолта много плохого. Я у него проработал пять лет, мне это хорошо известно. Убийца ли он? Такого я не мог бы сказать ни об одном человеке, если бы не был полностью уверен.

— Я разделяю это чувство. И вы слышали, я уверен, что шериф и врач считают смерть Эйба результатом несчастного случая.

— Да, я об этом слышал.

— Эйб упоминал при вас о приступах головокружения?

Клэнси кивнул.

— Они все время усиливались.

— Стало быть, возможно, что произошел несчастный случай?

Клэнси в ответ передернул плечами и сказал:

— Но ведь человек, у которого то и дело кружится голова, не станет слишком близко подходить к самому краю обрыва, верно?

— Это как сказать.

— Я считаю, что его толкнули, — произнес наконец Клэнси. — Но я не могу утверждать, что толкнул его Уолт.

И не могу придумать, кому еще это было бы нужно. А вы?

Он устремил пристальный взгляд на Джека, словно бы говоря: «Думайте что хотите, но не вынуждайте меня называть убийцей кого бы то ни было без прямых доказательств».

— Все ясно, — сказал Джек.

Он спешился, потрепал по шее Плутона, на котором ехал теперь, и подошел к Рейнджеру, желая освободить тяжело поработавшую лошадь от седла и сбруи. Рейнджер вполне заслужил право побегать на свободе.