2008 - Доренко Сергей Леонидович - Страница 25

— Не совсем так, коллега. Дело именно в том, и особенно в том, что мы с вами согласны. И именно нашим согласием объясняется наша тревога и осторожность. Смотрите: человек отодвигает болезни одну за одной, продолжительность жизни растет, как следствие, мы сталкиваемся со все более изощренными естественными способами прекратить жизнь индивидуума по внутренним причинам. Из-за все новых и новых болезней. Давайте предположим, что человечество научилось излечивать или уменьшать летальность смерти от сосудистых заболеваний и рака. Что произойдет? Я думаю, что мы столкнемся с новыми, неизвестными заболеваниями или с новыми формами уже известных. Применительно к вашим опытам со стволовыми клетками механизм запрограммированной смерти может оказаться настолько могущественным, что не допустит полного восстановления нездоровых органов. Стволовые клетки могут отмереть, а могут и переродиться в раковые. И в таком перерождении, кстати, будет заключаться большая ирония. Ирония эволюции. Мы добивались продления жизни или бессмертия — и вот результат. Ведь раковая клетка отличается от соматической в первую очередь именно бессмертием, она делится бесконечно. Культура раковой опухоли мыши, взятая в начале XX века в Германии, до сих пор живет в большинстве лабораторий мира. Вот вам и бессмертие. Ведь нам не известны болезни раковых клеток, такие болезни, которые в неизменной среде обитания приводили бы к их гибели.

Путин слушал очень внимательно. Он запоминал. Знаете, есть такой способ восприятия школьных отличников — напряженное запоминание. Это не хуже, чем если бы он сразу просто понимал. Но он не понимал. Он потом поймет. Он запомнит все хорошенечко. Целыми абзацами запомнит. А потом эти абзацы всплывут в памяти. И побудут там некоторое время. Потом опять станут всплывать. Лобные доли мозга совершенно не затруднятся — все само произойдет, безо всякого обдумывания из этих абзацев вычленится сама какая-нибудь фраза, которая и станет выводом, плодом трансцендентального анализа. Фраза-вывод, добытая из бессознательного внутреннего созерцания запомненного текста.

Тут у генерала Лукьянова обнаружились черновички. Он чувствовал, что если сейчас же не блестнет, то потом уж и не блестнуть. Докладывать самому президенту! И, глядя все-таки из вежливости на Сечина, он начал быстро-быстро:

— Знаменитый китайский маг-даос Гэ Хун в четвертом веке говорил о том, что достижение бессмертия возможно. Смерть — всеобщий закон, но есть множество исключений, подтверждающих, что нельзя обо всем судить по общей мерке. Тела людей исчезали из гробов, а потом этих сбросивших с себя тлен бессмертных видели многочисленные свидетели. Люди также могут возноситься в теле на небо, где становятся небесными бессмертными. И такое видели свидетели. А бывают бессмертные, что не оставляют себе бренное тело, но странствуют по миру духом. Их души Хунь и По не распадаются, их личность сохраняется и после смерти.

— Тут поподробнее, пожалуйста, — Сечин попросил. Не попросил даже, а разрешил и порекомендовал. — Хуньи что?

— По китайской традиции, личность человека составляют десять душ. Чаще всего десять, потому что и на этот счет разные есть трактовочки. Первые семь душ — По — земные души. Они с человеком с момента его зачатия. Еще три души — Хунь — небесные души, они влетают в рот ребенка при первом крике. Так человек становится местом, где соединяются небо и земля. Души. По движимы страстями, они ими питаются, сводя человека в могилу. Души Хунь — возвышенные, им свойственны мудрость и взвешенность. После смерти человека души Хунь улетают к себе на небо. Души По, в свою очередь, находятся в месте захоронения покойного. Вот почему, если человека не похоронить как подобает, души По — бесприютные и недовольные — будут слоняться по земле в месте, где жил покойный, мстить потомкам и бедокурить всячески. А у наиболее мощных, целостных личностей, людей «небесного пути», у выдающихся бессмертных, которых на сегодняшний день числится восемь человек, идентичность не распадается после смерти. Личность становится бессмертной и может жить где ей заблагорассудится, то появляясь в телесной форме, то исчезая.

Ли Мин выслушивал генерала очень одобрительно. Он кивал и поглаживал бородку — проводил слабо сжатым кулачком вниз, забирая бородку в кулачок. Генерал же то и дело поглядывал на Ли Мина, опирался на авторитет Учителя. Потом вдруг бросал взгляд на Путина, испрашивал одобрения. И снискал одобрение. Главнокомандующий стал посматривать на него с участием. Лицо его сделалось напряженно сопричастным, лоб напряжен от старательности, бровки — домиком. Генерал почувствовал себя воодушевленным.

— Однако, и тут я прошу уважаемого Ли Мина меня поправить, если я ошибаюсь, Гэ Хун слишком настойчив в требовании употребления пилюли бессмертия. Это лекарство принимается внутрь, а все сопутствующие диеты-посты, медитации, упражнения динамические и статические признаются вспомогательными и даже не очень необходимыми. То есть психофизическая тренировка, развитие сверхспособностей путем медитативных практик — все это вторично перед древней мистической фармакопеей. Надо пить снадобье и, если бы я изложил тут самый простенький рецептик, желающих отведать это лекарство не нашлось бы, я думаю.

— Излагайте. — Это Сечин сказал. С одновременным кивком головы сказал. Он подумал, что генерал кокетничает. Что шутит так. Мол, не скажу. Ждет, чтобы попросили. Не было бы Путина, Сечин бы прямо Лукьянову так и сказал. Что не надо кочевряжиться. А то пришел на совещание и торгуется, цену себе набавляет. А ведь не гражданский же человек.

— В состав самой простой, классической пилюли входит ртуть, сера, а также хлорид ртути. Пилюля позатейливее сочетает треххлористое золото, ацетат меди, силикатоксида магния, некоторые соединения мышьяка, а также непременную серу и ртуть. В результате приема такого лекарства жизнь обещана вечная. Считается, что Вершитель Судеб вычеркивает человека, принявшего Золотую пилюлю, из списка смертных. И такой человек живет до Конца света. Конца же света у даосов как такового нет, в отличие, скажем, от тех же майя. Да, чуть не забыл, в состав пилюли входит сплошь и рядом вино. Перегнанное до девяти раз. В нем иногда еще варят золотые пластинки, многократно давая вину закипеть. Потом пластинки съедают. И живут от этого даже без Золотой пилюли до восьмисот десяти лет.

— Вы сказали, Вершитель судеб. Его имя не Яньло-ван? — спросил Путин.

Лукьянов не знал. Спрашивали у Ли Мина, которому долго объясняли, что Вершитель, Хозяин, Распорядитель и так далее судеб, это вот бог такой, который ведет списочек судеб и положительных и отрицательных поступков. Так не Яньло-ван ли его звать? А если это один и тот же бог, то нельзя ли его как умилостивить, допрашивал Путин. А если разные это боги, то нельзя ли у одного просить заступничества перед другим. Долго они это Ли Мину разъясняли. Коммунницировали не без труда. Бесило, что Ли Мин со всем соглашался и, ласково улыбаясь, все твердил: «Да, да, очень хорошо!» Вы, например, спрашиваете его, так ли это или наоборот, а он твердит, что да, что очень хорошо. Это ж сколько нервов надо. Одного добились: Вершитель судеб — это не Яньло-ван. А действует ли поедание мышьяка, серы и ртути на Начальника Пятой канцелярии, не вызнали точно. «Потом, с переводчиком доверенным надо будет окончательно все порасспросить», — задумал Путин.

В разговоре выходило, что более революционные исследователи больше предлагали, а Агафонов и Сапелко все оспаривали. Сами же бессмертия не обещали. При слове же «бессмертие» лица делали вежливо-саркастические. А при слове, скажем, «мышьяк», вы сами себе представьте их лица. Стволовому авангардисту Тепляшину, которому, может быть, даже и семьсот лет уже, мышьяк тоже не нравился.

Вот она — диалектика. Сторонники антинаучной медицины полагают бессмертие в разной мере реальным. И этим опровергают традицию. Традиция такова, что результатом каждой жизни становится смерть.

Стороннники же официальной рутинной медицины, люди в белых халатах, которые с тетрациклином наперевес, — утверждают и упрочивают стопроцентную смертность индивидуума как конечную перспективу любого лечения. И в силу этого становятся непреклонными традиционалистами.